Алексей Кудашин - Левый берег

— Здравствуйте… — сказал кто-то робко.

Ему никто не ответил.

Из открытых ворот склада вдруг стали выбегать вооруженные мужчины.

"Ого, человек сорок, — автоматически отметил про себя ошарашенный Петрович".

Практически все были в обычной гражданской одежде. Кроме двух-трех в камуфляже. Однако, видно было, что форма эта, так сказать, домашняя, не новая, надетая "по случаю".

У всех — разгрузка с рожками и гранатами и "калаши". Кое у кого — укороченные, десантные. Крепкий полный усатый мужик — с ручным ленточным пулеметом на правом плече… Кое у кого черные платки на шеях, повязанные так, чтобы можно было быстро закрыть лицо, а на левой руке какие-то непонятные повязки. В темноте не разобрать. Трое несли большие новенькие флаги

"Краинские, вроде, — скользнул взглядом по ним Петрович. — Да не совсем… Наш-то — просто двухцветный. А этот — с трезубцем посередине. И российский — в верхнем правом углу…".

Высокий спортивный парень, положив на переднее сиденье автомат, внимательно осматривал рацию. Двое бойцов погрузили в "Дельфин" несколько одноразовых гранатометов.

— Живее, народ, живее, — поторопил группу боец с закрытым платком лицом, стоящий у ворот, немного в глубине помещения, с автоматом в руках. — Пять минут у вас… Давайте, в конец склада… Бегом. Там дверь открыта.

Мужчины, как по команде, резко сорвались с места и пробежали через большое помещение, заставленное каким-то поддонами и коробками, к небольшому дверному проему, из которого был виден яркий свет. Петрович не отставал, тем более что сзади его подгонял Саша.

Картина, открывшаяся взору заскочивших в дверь мужчин, на секунду заставила их испуганно остановиться и инстинктивно сбиться в кучу. Небольшое помещение было залито светом множества ламп и завалено каким-то мусором на три-четыре метра в высоту. У левой стены были сложены ящики разных размеров, в большинстве своем, либо пустые, либо вскрытые. Метрах в пятнадцати от входа на несущей колонне был прикреплен большой флаг с уже известной Петровичу расцветкой. Рядом стояло несколько столов, занятых разными предметами.

На составленных друг к другу школьных партах лежал большой раскрытый черный футляр, в котором в ряд стояло несколько десятков одинаковых раций со светящейся маленькой зеленой точкой вверху. Рядом лежала толстая пачка листовок. На одном из столов лежали несколько красивых пистолетов в кобурах и магазины к ним.

"Стечкины", — уважительно отметил Петрович.

Возле колонны, прямо на полу, на мужчин смотрели составленные на сошках в ряд пулеметы "ПКМ". Рядом — несколько коробок с уже заправленными лентами и сменных стволов. За ними на почтительном расстоянии красовались, по всей видимости, также подготовленные для стрельбы гранатометы "АГС-17".

"Солидно, — сам того не заметив, покивал Петрович. — Очень солидно".

Возле сложенных ящиков стояло множество "калашей" с пристегнутыми рожками. Большинство АКМ, но были и укороченные. Здесь же, как то небрежно были сложены в кучу ручные гранатометы "Муха". На столах рядом — всякая всячина. Какие-то приспособления, дымовые шашки, вроде, пара ящиков с гранатами. Один стол уставлен большими ручными фонарями. А в углу, как Петровичу показалось, мешки сложены. Пригляделся… Нет, разгрузки… Рожками запасными забитые. И ящики тут же, с бутылками. Горлышки обернуты каким-то материалом.

— Стань в сторону, — потребовал Саша, пальцем указывая Петровичу направо.

Петрович торопливо отошел и молча наблюдал за происходящим, хлопая глазами и переводя взгляд с одного человека на другого. Через секунду к нему подбежал низенький пузатый и, как видно, жутко перепуганный мужичонка в белой грязной футболке.

"Тоже таксист, — сразу понял Петрович, с первого взгляда распознав коллегу по цеху. — Брат, так сказать, по несчастью….".

— Мужик, а мужик…Чего это тут? — испуганно спросил таксист, как то умоляюще глядя на него.

Петрович неопределенно отмахнулся.

Возле столов, заложив руки за спины, стояли три человека с закрытыми платками лицами. Все трое — в черной форме и армейских ботинках. У каждого на ремне — кобура. Глаза — решительные, спокойные, вселяющие уверенность. В руках — какие-то бумаги на планшетах.

— Командиры групп! — резко выкрикнул тот, что стоял посередине.

— Ярыгин, Двадцать седьмая, четыре, — выкрикнул первым Саша.

— Коломоец, Сорок первая, шесть, — гаркнул кто-то из толпы.

— Панарин, Двадцать первая, пять…

— Почему не шесть? — быстро пролаял черный, стоящий справа.

— Не явился на точку сбора.

— Ярыгин, ко мне с группой! — крикнул тот, что посередине.

К нему тот час же побежали пассажиры Петровича. Двое других призвали к себе остальные две группы.

В помещении началось хаотичное движение. Но это — на первый взгляд. На самом деле, по наблюдениям Петровича, все было как раз таки очень организовано. Подбежавшие бойцы получали резкие и точные указания одного из трех парней. Затем следовало броуновское движение молекул. Кто-то бежал в угол и набирал сразу несколько разгрузок, а затем нес их в одну точку. Кто-то брал автоматы. Командиры хватали рации, флаг и листовки.

— Сорок первая, возьмите один цинк с патронами, — не отрываясь от бумаг, выкрикнул один из парней. — Вам может понадобиться…

"Эх, была не была", — выдохнул Петрович и подбежал в надевающему разгрузку Саше".

— Командир, возьми меня! — почти крикнул он.

Тот молча уставился не Петровича, оглядел его с головы до ног. Другие бойцы не обращали на происходящее никакого внимания.

— Тебе, дед оно зачем? — буркнул, наконец, он.

— Затем же, зачем и тебе, — неожиданно резко ответил таксист.

Саша хмыкнул и посмотрел на стоящего посередине бойца с завязанным лицом. Тот краем глаза наблюдал сцену.

— Возьми автомат, — бросил он Петровичу, что-то помечая в бумагах. — Тебе хватит. И "зажигалок" захвати штук пять, — крикнул он в спину бегущему к ящикам таксисту, — там пакеты рядом…

— Четыре двадцать! — громко крикнул один из парней, глядя на висящие на стене большие электронные часы, отсчитывающие секунды.

Петрович, тяжело дыша, закинул автомат за спину и огляделся. Все мужчины были вооружены и теперь стояли, примерно разделившись на три части, поправляли на себе разгрузки и бегло осматривали оружие.

— Граждане! — громко произнес стоящий в центре боец. — Я не буду говорить громких слов. Вы все знаете, за что мы сражаемся. Помните: от того, как вы выполните свою задачу, зависит успех всего дела. Не забывайте о своих товарищах, сражающихся в других частях города и страны. Не подведите их. Да здравствует народная революция!

— Четыре сорок! — огласил все тот же парень.