Алексей Кудашин - Левый берег

Через несколько секунд появился и сам Николаев.

— Скоро придут "бэтэры" и машины, — сказал командир, поднимаясь со стула. — Скажи своим — пусть не нервничают. Это — наши. Отрегулируй там, чтоб "броню" поставили по обе стороны от входа. По мере того, как будут освобождаться группы — отдашь приказ о разгрузке машин. Там оружие и боеприпасы. Найди комнату для их хранения. И охрану выставишь…

— Есть, — хорунжий почти по-военному развернулся и вышел.

— Денис, — Кошак проводил взглядом казака. — Они просят прислать отряд для охраны пленных.

— Пусть подождут пару часов, — раздраженно бросил оперативник.

— Говорят — не могут. У них — "задача второстепенной важности". Это они, кстати, о чем?

— Кто его знает… — пожал плечами Денис. — Они своему начальству подчиняются. Может, им в случае быстрого успеха еще одну цель определили…

— Быть может… — подтвердил Кошак. — Они и сказали, мол, "нам уезжать надо через час". Просили предупредить на всякий случай блокпост на Маловысковском выезде, что они проедут без остановки.

— У нас ведь и нет для этой цели никого… — хмуро пробурчал сам себе командир. — Я надеялся — они подождут немного, а потом у нас уже люди освободиться должны были…

— Ну да… Мы им — не указ. Действуют самостоятельно. Откуда мы могли знать, что они уходить соберутся…

— Я помню! — Денис раздражался еще больше.

Он злился не на выплывший ниоткуда "косяк", а на себя. За то, что не смог предусмотреть возможность такого развития событий.

"Нормально, — успокаивал он себя. — Это нормально. Никогда ничего не проходит точно по плану".

— У нас есть освободившиеся люди? — спросил он.

— Нет пока… — Кошак развел руками. — Скоро должны прибыть группы с Ленинского отдела, горотдела и СБК. Еще с Кировского РОВД. Но я тебе две минуты назад доложил. Они там завязли…

— Значит так… — голос Денис стал стальным, он принял решение. — Передай группе "К" просьбу. Пусть начинают отпускать пленных по тридцать человек с интервалом в пять минут. Босыми и в исподнем. Командиру "кировских" — пусть делает, что хочет, но чтобы через сорок пять минут его группы были в моем распоряжении!

23.08.2009. Краина, г. Кировогорск. ул. Габдрахманова. 03:22

Кировский райотдел сражался. Ничего не понимал, но сражался.

— Да кто вы такие! — проорал в раздолбаный оконный проем крепкий черноволосый сержант с залитым кровью лицом.

Из-за гаражей без устали "молотил" пулемет, замолкая лишь на несколько секунд, видимо, для смены магазина. Все окна были давно выбиты, рамы висели клочьями, словно порванные простыни. И, несмотря на это, на головы залегших милиционеров все еще откуда-то летело битое стекло. А может, куски штукатурки или кирпича… Не разобрать. Что бы это ни было, оно мелкой сечкой резало руки и лица обороняющихся.

— У меня патроны закончились! — прокричал, непонятно кому и непонятно зачем, молодой лейтенантик и тупо непонимающе посмотрел на лежащего рядом и отхаркивающего кровью пузатого старшину.

В разбитый гранатометом дверной проем влетел еще один заряд, по счастью никого не задев. Лишь пацаненок-рядовой бросил пистолет, зажал голову руками и протяжно завыл.

— Что делать будем? — вставляя новый рожок, на удивление спокойно поинтересовался рыжий капитан у стоящего рядом на колене и прицельно стреляющего "одиночными майора".

В общем-то, целиться было особо не в кого. Противника не было видно, лишь вспышки от выстрелов. В них-то майор и целился, скорее для порядка, подавая пример своим подчиненным.

— Не знаю, Паша, — ответил он. — Связи нет, патронов тоже. Молись, Паша. Я тоже молюсь.

— Товарищ майор, товарищ майор! — прокричал заползший в кабинет сержант. — У меня патроны кончились. В "оружейке" тоже не осталось. Я уже сходил. И Сергеич, по ходу, кончается…

— Не кричи, Дима, понял я, — как можно более спокойно, насколько это вообще было возможно в сложившейся ситуации, ответил майор.

Вдруг стрельба стихла. Кировский "бастион", огрызнувшись пару раз одиночными выстрелами, тоже успокоился. В ночи повисла тягостная клейкая тишина.

— Паша, пойди Сергеича глянь, — приказал майор тихо. — Отдел, слушай мою команду! — уже проорал оперативный дежурный. — Посчитать патроны. Доложить о раненых. Глядеть в оба. Связь?

— Да нет связи, товарищ майор! — низенький кривоногий "старлей" перешел на ультразвук. — Как это все началось — так и пропала. А сотовые с полдвенадцатого ночи не работают…

— Это все не просто так, — еле слышно, обращаясь к самому себе, пробормотал майор. — Тут что-то серьезное началось. А мы не в курсе. И сдохнем, вполне возможно, здесь. Попытаться поговорить?

— Товарищ майор, — крикнул рослый рядовой в изорванной форменной рубахе. — Так кто-то идет. С белым флагом.

— Держать на мушке! — приказал оперативный дежурный, поднявшись на одно колено и тоже заметив приближающуюся фигуру с белой тряпкой в руке.

Человек подошел и остановился метрах в десяти от входа. Теперь его можно было разглядеть. Высокий, коротко стриженный, в новеньком камуфляже, с какой-то повязкой на рукаве, в белых кроссовках. Лицо закрыто черным платком. На туловище — нагрузка. Рожки к "калашу", нож, висит по-спецназовски, рукоятью вниз, "Стечкин" и кобуре на поясе.

— Серьезный товарищ, — проговорил оперативный дежурный.

— Да кто они? — спросил совсем рядом, у локтя майора паренек-рядовой.

— Это вопрос, Ваня, мы, если ты заметил, задаем себе все. Это — загадка дня, — попытался пошутить командир, но понял, что неудачно.

— Майор Шепелев, оперативный дежурный Шепелев! Выходите, поговорим! — уверенно, даже развязно-нагловато прокричал мужчина.

"О-па! Да ты и имя мое знаешь! — пронеслось в голове у майора. — Это еще хуже. Значит, они долго готовились. И спуску нам не будет".

Он встал, отряхнутся, отыскал на полу форменную фуражку, на которую уже кто-то успел наступить. Надел, как положено.

— Ну как я выгляжу? — деловито поинтересовался он у рядового.

— Хоть сейчас — на свадьбу! — нервно хохотнул тот, приняв шутливый тон.

— То-то, — назидательно пробурчал майор. — Капитан Довженко!

— Я, — отозвался голос где-то в глубине помещения.

— Я иду на переговоры. В случае чего — остаетесь за старшего.

— Есть!

— Отдел, что по потерям?

— Двое убитых, — к нему подбежал "старлей". — Раненых одиннадцать. Четыре тяжелых.

— Патроны?

— У каждого примерно по тридцать на автомат и по десять на пистолет.

— Связь! — крикнул командир в лицо офицеру, хотя понимал, что тот ни в чем не виноват.

Просто надо было выместить, наконец, гнев и нервное напряжение.

Старший лейтенант молча опустил голову. Майору стало стыдно, и он, положив "старлею" руку на плечо, проговорил: