Чингиз Абдуллаев - Удар бумеранга

– Константин Георгиевич Панцхава, – представился он, – руководитель местного бюро. У нас есть результаты вскрытия, и мы получили результаты анализов, отправленных в Москву. Зачитать протокол?

– Не нужно. Сообщите основные моменты, – попросил Дронго.

– Смерть наступила в результате удушья, – начал Панцхава. – Очевидно, в момент насилия убийца таким образом удовлетворяет свою болезненную страсть. В Москве подтвердили наше заключение.

– Она сопротивлялась?

– Не совсем. Нас заинтересовал этот фактор, и мы дважды все проверили. Ни в крови, ни на теле не обнаружено характерных следов возможных инъекций, делавших ее достаточно заторможенной…

– Тогда как вы это объясните?

– У меня был такой случай двадцать пять лет назад в Осетии, – продолжал Панцхава, – но тогда речь шла о молодом человеке, решившем похитить девушку, не соглашавшуюся выйти за него замуж, и изнасиловать ее. Он был врачом и применил обычный хлороформ, который быстро улетучивается, и его достаточно сложно обнаружить в крови. Жертва находится в бессознательном состоянии несколько часов, если ее не разбудить с помощью нашатырного спирта. Он тоже улетучивается, и никаких следов.

– Вы считаете это возможным? – уточнил Дронго.

– Вполне, – ответил Панцхава. – Двадцать пять лет назад убийца сам признался в содеянном. Он ее сначала изнасиловал, а потом, осознав, что натворил, задушил.

– Вы полагаете, наш убийца тоже врач?

– Не думаю, – ответил патологоанатом. – Дело в том, что опытный врач задушил бы свою жертву гораздо быстрее и без мучений. Он не врач, скорее законченный психопат.

– Его группа крови уже известна?

– Третья отрицательная. Если вы его найдете, можно будет сделать анализ по ДНК. Ошибка практически невозможна.

– Сначала его нужно найти, – зло прошептал Мякишев.

– Спасибо, Константин Георгиевич, – кивнул Дронго. – Итак, мы теперь знаем, кого нам искать. Его примерный возраст, социальное положение, возможную внешность и даже группу крови. Поэтому завтра разделимся на группы и начнем поиск. Нужно прочесать весь институт, подробно опрашивая каждого…

– Простите, – вмешался капитан Павленко, – но ведь там работает около трехсот человек, а нас только четырнадцать.

– Будете допрашивать всех без исключения, – твердо проговорил Дронго, – даже если на это уйдет целая неделя или две. Может, нам повезет, и кто-то вспомнит о незнакомце, появлявшемся рядом с погибшей.

Совещание продлилось до позднего вечера. Потом их отвезли в местную гостиницу, где всех троих расселили по отдельным номерам. Приняв душ, Дронго устроился в кресле перед телевизором послушать последние новости, когда в дверь осторожно постучали.

«Надеюсь, это не убийца, – подумал он, подходя к двери, – иначе все было бы слишком просто», – и открыл дверь. На пороге стоял мужчина лет сорока. Хорошо одетый, галстук от известной итальянской фирмы стоил не одну сотню долларов, на ногах модная обувь. На улице шел дождь, и, судя по сухой обуви, он приехал на машине. У незнакомца были зачесанные назад волосы, темные глаза, упрямый, цепкий взгляд, немного выступающий подбородок.

– Здравствуйте, – отрывисто произнес он. – Вы тот самый эксперт, которого все называют Дронго?

– Да, меня обычно все так и называют.

– Я – вице-губернатор области Кирилл Игоревич Попов, – представился гость. – Очевидно, вы обо мне слышали.

– Да, – кивнул Дронго, – входите. – И он посторонился, пропуская гостя в номер.

Тот вошел в комнату, огляделся по сторонам и криво усмехнулся:

– Не очень впечатляющие апартаменты.

– Номера нам заказывали в местном УВД, – напомнил Дронго.

– Да, я вижу, – кивнул вице-губернатор.

– Садитесь, – показал на кресло Дронго, а сам сел на стул у небольшого стола.

Попов устроился в кресле, положив ногу на ногу. Достал пачку сигарет «Кент», зажигалку. Блеснули очень дорогие часы. Невозможно было не узнать «Картье». Зажигалка, очевидно, тоже была золотой. Не спрашивая разрешения, он вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой и закурил «Кент». Очевидно, он везде чувствовал себя хозяином.

Дронго не стал реагировать на бесцеремонность и хамство гостя. А тот, не тратя времени, сразу начал:

– Мне сообщили, что вы и профессор Гуртуев являетесь экспертами по расследованию подобных преступлений.

– Мы приехали сюда в составе группы, – ответил Дронго, – и попытаемся проанализировать все имеющиеся факты, чтобы найти преступника.

– Анализируйте, – кивнул вице-губернатор, – только не нужно устраивать балаган.

– В каком смысле?

– В самом прямом. У нас и так большое горе. Я потерял любимую жену. Не обязательно устраивать из этого общегородское шоу. Мне сообщили, что вы собираетесь завтра отправить всех офицеров уголовного розыска в институт, где она работала, и устроить повальный допрос…

«Мерзавец Мякишев», – сразу понял Дронго, а вице-губернатор продолжал:

– Уверяю вас, это ничего не даст, сотрудники института ничего не знают и не должны знать. Не обязательно посвящать их в гнусные подробности случившегося. И уж тем более не обязательно дергать всех. Поймите меня правильно, у нас растет ребенок, я не хочу, чтобы подробности этого дела смаковали в нашем городе.

– Простите, Кирилл Игоревич, но мы ведем расследование и обязаны выйти на возможного преступника.

– Ну, не таким образом, – возразил Попов. – Ищите этого негодяя среди бомжей и преступников, а не в приличном месте. Научно-исследовательский институт – не рассадник психопатов, там работают солидные люди, известные ученые.

– Никто не собирается их обвинять. Нам нужны сведения…

– Собирайте их в другом месте, – тоном, не терпящим возражения, повторил вице-губернатор. – И вообще, не забывайте, что погибла моя жена. Нам и так достаточно плохо, не пытайтесь делать еще больнее. – Он потушил сигарету и поднялся. – Думаю, что мы договорились и вы меня поняли.

– Боюсь, что нет, – тихо ответил Дронго, тоже поднимаясь со стула.

– Что?! – повернулся к нему Попов. – Не поняли? Надо повторить еще раз?

– Это вы не понимаете, о чем просите. Речь идет об опасном преступнике, который теперь уже не остановится. Возможно, сейчас он планирует следующее убийство. И если мы его не вычислим и не остановим, он опять сделает кого-то вдовцом, а кого-то сиротой. Мне кажется, вы обязаны это понимать.

– Почему я должен думать о чужом гипотетическом горе, когда обо мне никто не думает? – гневно спросил Попов. – Почему ради этого подонка я должен подставлять свою семью, разрешая позорить доброе имя моей супруги? Мы и так пострадали. В общем, закончим этот глупый и пустой спор. Завтра сотрудники милиции не поедут в институт. Я так решил, и точка…