Андрей Троицкий - Операция «Людоед»

Через сорок минут он добрался до квартиры Юдиной. Открыл дверь, вошел в кухню, долго пил воду из крана и все не мог утолить жажду. Потом скинул промокший пиджак и, не снимая ботинок, повалился на кровать. Стерн разглядывал потолок и слушал, как подоконник царапают редкие дождевые капли, на стене тикают часы в деревянном корпусе. Конечно, со временем причина задержания Клименко прояснится. Но пока смысл событий был недоступен пониманию Стерна. Он долго лежал на кровати, закинув руки за голову и обхватив ладонями затылок. Наконец, посмотрел на часы: бежит время. Если ехать в Люблино, то прямо сейчас, не откладывая это дело ни на минуту. Иначе он опоздает. Стерн встал, надел пиджак и вышел из квартиры, заперев дверь на оба замка.

Москва, Люблино. 27 июля.

У ворот пункта приема вторсырья Стерн оказался без четверти семь, когда рабочий день закончился. Дождь разошелся не на шутку, в серых низких тучах не было видно ни единого просвета. Вдалеке слышался шум работающего экскаватора, гудели двигатели грузовиков, на стройке зажги прожекторы, будто на дворе не ранний вечер, а глубокая ночь. Стерн подумал, что скоро, через месяц-другой, пункт приема вторсырья сотрут с лица земли, очистив площадку под строительство нового дома. Балансируя на мокрых досках, перепрыгивая черные лужи, Стерн пробрался через утонувший в грязи двор. Перевел дух. Поднялся на порог, распахнул дверь, за которой знакомый приемщик смотрел телевизор. Стерн вытер ноги о резиновый коврик. При появлении гостя Руслан выключил телек, встал со стула.

– Все в порядке? – спросил он.

– Разумеется, – Стерн стер ладонью с подбородка дождевые брызги. – Только вот ноги промочил.

Прошли за прилавок, по лестнице спустились в подвал. Из подсобки прошли в ту же комнату, где утром Стерну показывали стволы. Руслан сказал, что сейчас приведет хозяина, и ушел. Стерн, изучивший обстановку, еще раз внимательно осмотрелся по сторонам. В подвал ведут две двери. Одна дверь выходит на лестницу, по которой Стерн только что спустился вниз. Вторая дверь, обитая листовым железом, расположена точно напротив первой. Замок врезной, прибита табличка «склад». Куда ведет дверь, значения не имеет. Важно, что за ней может прятаться кто-то из людей Ангуладзе. Наверняка хозяин дал команду кому-то из своих парней подстраховать его во время сделки. Конечно, это всего лишь догадка, предположение, которое сейчас уже невозможно проверить. Но и со счета сбросить нельзя. Через пару минут вниз по ступенькам сбежал Ангуладзе. Все в том же темном стильном костюме и светлой сорочке. Пуговицы пиджака расстегнуты. Стерн решил, что свой пистолет Ангуладзе, скорее всего, держит не в подплечной кобуре, а под брючным ремнем. Так сподручнее выхватывать пушку в момент опасности. Рубль за сто, что ствол есть и у Руслана, под грязным рабочим халатом, застегнутым на три пуговицы.

– Под дождь попал, – пожаловался Стерн.

– Ох уж эти дожди, – покачал головой Ангуладзе. – Совсем залили.

Благородное лицо хозяина светилось спокойствием и благодушием. Он проворчал еще что-то насчет никудышной московской погоды, которая портится в самое неподходящее время. Кивнул приемщику. Руслан, ожидавший знака, вытащил из-под груды сломанных ящиков черную сумку, поставил ее на стол.

Стерн подумал, что Ангуладзе кажется хладнокровным уравновешенным человеком. Если бы он играл в академическом театре, то получал первые роли не за взятки, а за талант. Страх и волнение выдает только левая щека, которая едва заметно, подергивается. – Деньги при себе? – с улыбкой спросил Ангуладзе.

Вместо ответа Стерн похлопал себя по карману пиджака, оттопыренному газетой. Он шагнул к сумке, расстегнул «молнию» и сказал: – Я еще раз все пересчитаю. С вашего позволения. Минутное дело. Деньги против стволов.

Ангуладзе молча кивнул головой. Он стоял в пяти шагах от Стерна и покусывал нижнюю губу. Руслан встал по правую руку от хозяина и улыбался какой-то глупой счастливой улыбкой, будто вся выручка от продажи оружия осядет в его кармане.

Стерн никуда не торопился. Он выбрал позицию с тем расчетом, чтобы дверь с табличкой «склад» была точно за его спиной. Он запустил в сумку одну руку, делая вид, что перебирает и подсчитывает коробки с патронами.

– Один, два… Пять, шесть… Так-так.

Стерн запустил в сумку вторую руку, сунул снаряженную обойму в рукоятку «Браунинга», выключил предохранитель. Неожиданно он выхватил пистолет из сумки, передернул затвор, дослав патрон в патронник. Направил ствол в грудь Ангуладзе. Даже в свете тусклой лампочки было заметно, как хозяин побледнел. Он попятился назад, остановился. Приоткрыл рот, будто ему стало трудно дышать. Сделал еще один шаг назад, уперся спиной в штабель ящиков. Руслан не сдвинулся с места, только перестал улыбаться и опустил руки по швам. Видимо, этот малый туго соображал. – У меня возникла идея, – сказал Стерн. – Интересная идея. Пожалуй, я возьму эту партию со скидкой. Что ты думаешь по этому поводу?

– Я? – переспросил Ангуладзе. – Что думаю?

– Вот именно. Что ты думаешь?

– Бери, – ответил хозяин. – Берите. Так и знал, что этим кончится. Только напрасно ты связался…

– Подними лапки кверху, – сказал Стерн. – И не тявкай.

Убедившись, что руки подняты, он хотел отдать следующий приказ. Встать на колени, лицом к стене. И тут услышал за спиной скрип ржавых петель. Стерн, стоя лицом к Ангуладзе, не мог видеть, что происходит сзади. Он знал одно: у него в запасе нет той единственной лишней секунды, чтобы обернуться и произвести прицельный выстрел в человека, прятавшегося за дверью. Стерн приподнял локоть левой свободной руки. Правую руку завел за спину, оставив пространство для вылета стреляных гильз. И трижды нажал на спусковой крючок, пальнув из-за спины. Стерн повернул голову, скосил глаза назад. Бородатый мужик славянской наружности, появившийся из-за двери, выронил уже готовый к стрельбе пистолет. По серой рубашке на уровне живота расплывалось небольшое темное пятно. Значит, из трех выпущенных пуль только одна достигла цели. Не самый плохой результат, когда стреляешь на звук, вслепую. Стерн повернулся к бородачу в пол-оборота, не стал вскидывать пистолет, даже не посмотрел на свою пушку. Теперь Стерн видел только мишень. Прижав предплечье к корпусу, выстрелил два раза. Обе пули попали в грудь противника, сбили с ног, отбросили к стене. Стерн обернулся к Ангуладзе. За пару коротких секунд, хозяин успел запустить руку под пиджак, обхватить ладонью рукоятку своей пушки. Руслан же, оттолкнув хозяина в сторону, распахнул дверь на лестницу, выскочил из подвальной комнаты.

Стерн дважды выстрелил в живот Ангуладзе. Метнулся к двери. Руслан уже проскочил тесный предбанник. Стерн вскинул руку и выстрелил. Пуля достала Руслана, когда он находился уже посередине лестницы. Он почувствовал, как подломилась правая опорная нога. Ухватившись ладонями за перила, медленно опустился на одно колено, затем на другое. Горячая, как кипяток, кровь пропитала штанину. Хотя бедренная артерия и кость не были задета пулей, кровь из ноги лилась, как из крана. Стерн, не целясь, выстрелил в спину Руслана. Приемщик стеклотары разжал ладони, застонал. Стал заваливаться спиной назад. Наконец, кубарем покатился вниз по ступенькам, считая головой ступеньки. Отступив от двери, Стерн шагнул к Ангуладзе. Хозяин лавочки лежал на боку. Обхватив живот руками, он не шевелился. Стерн подошвой ботинка дважды толкнул Ангуладце в плечо, перевернул его на спину. Ангуладзе медленно умирал. Он дышал неровно, из груди выходили сдавленные хрипы, а изо рта сочилась розовая слюна, будто хозяин объелся за ужином ягодным пломбиром. И теперь мороженое горлом лезет обратно. Глаза Ангуладзе выкатились из орбит и налились кровью. Стерн наклонился, обыскал карманы хозяина заведения, вытащил бумажник. Развернул его, сосчитал наличность: девять с половиной сотен зелеными. Лишними эти деньги не будут. Стерн опустил руку и дважды выстрелил в голову Ангуладзе. В замкнутом тесном помещении подвали пистолетные выстрелы звучали неестественно громко, как артиллеристская канонада. Даже уши закладывало от этого грохота. Стерн обогнул стол, подошел к задней двери с табличкой «склад». Человек с пегой забрызганной кровью бородой лежал на спине, живой и в сознании. На рубашке медленно расплывались кровавые пятна. Человек молча, без стонов и всхлипов, следил за своим убийцей, его бесцветные глаза сочились слезами боли.