Чингиз Абдуллаев - Поездка в Трансильванию

– Все правильно. Я и сейчас не отказываюсь от своих слов. Она была очень радикально настроенным человеком, и у меня действительно были неприятности.

– Что не мешало вам с ней контактировать.

– Эужения – эксперт Европарламента и, возможно, могла стать докладчиком по вопросу положения иммигрантов в странах Европы. Она ведь занималась не только цыганами, но и нашими беженцами, которые бегут на Сицилию, иногда переплывая даже в лодках и на плотах.

– Поэтому вы переоделись? Хотели убедить ее, что вы не только «магрибский маг», но и вполне цивилизованный западный человек.

– Да, – без тени смущения кивнул Сиди Какуб, – именно поэтому. Она считала, что современная Европа обязана быть примером толерантности и терпимости по отношению ко всем прибывающим туда людям. А мне нужно было показать, что я готов воспринимать и европейские ценности. Эужения просто не могла понять, что Европа не может переварить такое количество пришельцев.

– Тогда почему вы ничего мне не сказали?

– Не хотел вас смущать. Ведь мое появление у нее в комнате могло быть неправильно истолковано.

– Что я обязательно и сделаю, – сказал Дронго. – Теперь буду знать, что вы тоже в числе подозреваемых. – И отошел, чувствуя, как в нем нарастает раздражение.

Группа сумасшедших экспертов и чокнутых профессоров, зло подумал он. Может, плюнуть на все и уехать, к чертовой матери? Конечно, Брынкуша жалко. И этого парня из Молдавии. Но спасти всех все равно не удастся. Пусть румыны сами разбираются со своими проблемами.

Водитель дал сигнал, означающий начало сбора всех гостей. Татьяна и Илона уже сидели в своей машине, нетерпеливо поглядывая на остальных. Дронго прошел назад и сел рядом с Сиди Какубом, не глядя на него.

– Вы напрасно так волнуетесь, – обратился к нему арабский эксперт. Я ее не убивал и не планировал этого убийства.

– Надеюсь, что не планировали, иначе будет действительно трудно узнать, кто был настоящим убийцей, – в сердцах проговорил Дронго.

Наконец тронулись в путь. У одного из видневшихся монастырей Панчулеску поднял руку:

– По легенде, именно сюда сбежал Дракула после своего первого правления, но затем отправился дальше в Молдавию и вернулся в Валахию только через восемь лет.

– Опять Дракула, – насмешливо произнес Уислер. – Может, уже хватит? Кажется, вся Румыния знает только его одного. У вас он даже изображен на магнитиках, предназначенных на холодильник. После вчерашнего убийства мы точно знаем, что в вашей стране проблемы не с Дракулой, а совсем другого порядка. Например, с цыганами, приехавшими русскими румынами (так он называл молдаван) и обычными грабителями. Вампиров в вашей стране нет. Они не ходят с пистолетами, на которых надеты глушители, и не стреляют в ваших гостей.

– Не боитесь так говорить? – засмеялся Тромбетти. – Дракула может прийти к вам сегодня ночью.

– Не боюсь, – ответил Уислер, – нас сопровождает полицейская машина. Надеюсь, обычных грабителей по дороге мы не встретим. И потом, я по ночам никогда и никому не открываю двери. Жены у меня давно нет, мы разведены больше десяти лет, а все остальные женщины в такое время суток не навещают меня без предварительного звонка. Поэтому я запираю дверь на крепкий замок и сплю спокойно.

– А я почти не спал сегодня ночью, – признался Гордон, – все время снились какие-то кошмары.

– Не нужно смеяться над вампиром, – подал голос Сиди Какуб, – иначе он может действительно материализоваться.

– Вы действительно так полагаете? – улыбнулся Уислер. – В таком случае мы увидим не только земное воплощение Иуды Искариота, но и всех остальных вурдалаков и вампиров. Если только это не костюмированный бал, который иногда проходит в Трансильвании.

– Рядом с Орадя, куда мы едем, есть монастырь, где держали в заключении графа Дракулу, – сообщил Теодореску. – Говорят, там появляется его дух.

– Тогда мы попадем на место поздно ночью, – всполошился Гордон.

– Думаю, нам необязательно туда заезжать, – успокоил его Теодореску. – Мы все равно на следующий день утром поедем к границе, чтобы вы все сами осмотрели.

– Опять в гости к Дракуле? – уточнил Тромбетти. – Это где-то в Попешти?

– Да, именно там, – подтвердил Теодореску. – Оттуда Дракулу повезли в Буду, столицу Венгерского государства.

– Но это оспаривается нашими историками, – добавил Панчулеску. – Они считают, что граф Дракула был сразу увезен в столицу Венгрии, где и находился в заключении больше двенадцати лет.

– Может, хватит уже пугать нас этим несчастным вампиром? – насмешливо проговорил Тромбетти. – Если он был таким кровожадным, то почему позволил венграм держать себя в заключении так долго? Или это тоже легенда?

– Я же рассказывал вам, почему венгры схватили Дракулу. Они боялись отчета о растраченных папских деньгах, которые тот выделил графу и венгерскому королю на борьбу с неверными, – напомнил Панчулеску.

– Пытался скрыть свою растрату, убирая опасного свидетеля, – засмеялся Тромбетти. – Просто несчастный человек этот ваш Дракула. В детстве потерял отца и старшего брата, потом его предавали друзья и союзники; а трижды у него отнимали престол, и все закончилось тем, что его убили свои же солдаты по наущению собственных бояр. Плюс еще плохая репутация на многие столетия. Просто садись и пиши роман о его несчастной жизни. Может, поэтому он был таким садистом и извергом? Я бы на его месте тоже не особенно любил людей.

– Вы и так их не очень любите, – усмехнулась Лесия. – Кажется, это вы требовали вернуть в Европу смертную казнь?

– Требовал, – гордо заявил Тромбетти, – и буду требовать всегда. За преступления, совершаемые садистами и маньяками, нужно расстреливать. Или делать инъекции, как это принято в Соединенных Штатах, но обязательно в присутствии родственников жертвы, чтобы они своими глазами видели, как умирает изверг, причинивший боль их семье.

– Я всегда был принципиальным противником отмены смертной казни, – согласился с ним Уислер, – и не понимаю, почему в Европе нужно содержать столько насильников, сумасшедших психопатов, садистов и просто негодяев. Можно немного изменить законодательство и разрешить смертную казнь в исключительных случаях.

– Слава богу, что в Европе принята другая точка зрения, – пробормотал Панчулеску.

– Отмена смертной казни была необходима, чтобы строить единую Европу на принципах гуманизма, – вмешалась Катиба. – Я очень надеюсь, что когда-нибудь и африканские страны придут к подобному выводу, отменив повсеместно смертную казнь.

– Даже для террористов? – уточнил Тромбетти.

– Даже для них, – твердо заявила Катиба. – Напугать казнью смертников, готовых взорвать себя и сотни других людей, просто невозможно. Они готовы умирать с радостью, сознавая, что попадут в рай. Возможно, пожизненное тюремное заключение будет для них гораздо большим наказанием.