Николай Далекий - Ромашка.

В полк прибыли новые бомбардировщики, и после длительного перерыва Людвиг совершил ночной вылет. Его машина шла во главе нескольких эскадрилий, вытянувшихся длинной цепочкой. Он первый обнаружил цель и обрушил бомбовой груз на скопление советских танков. Операция прошла удачно — все самолеты вернулись на аэродром. Утром за первым завтраком усталые, но оживленные летчики дружно расточали похвалы подполковнику Вернеру. Он сидел за столиком, окруженный шумной молодежью, равнодушный, и только увидав подошедшую Оксану, улыбнулся ей мягкой, грустной улыбкой.

Тотчас же после завтрака бомбардировщики снова поднялись в воздух и, выстроившись над аэродромом в десятки, ушли на северо–восток. В девять часов радио сообщило о наступлении немецких войск в районе Курска: занята территория, пленные, многочисленные трофеи… Когда закончилась передача сводки с фронтов, капитан Бугель повернул ручку регулятора громкости на радиоприемнике до отказа, и воздух в столовой сотрясли звуки маршей. Оксана подошла к стенке, где висело деревянное распятие, и, склонив голову, зашептала молитву. Как и обычно в таких случаях, Анна Шеккер молила господа о ниспослании победы.

По дороге домой Оксана встретила связного, но по другой стороне улицы шла женщина с корзинкой, и Оксана пропустила связного, не подав ему знака. Что–то часто стала сопутствовать ей эта шустрая бабенка с острым птичьим носиком на красном лице, менявшая каждый раз свое одеяние…

Очутившись в своей чистой комнате, Оксана села за стол и задумалась. Сердце билось сильнее обычного. Оксана достала из ящика сигарету и закурила. В последнее время она выкуривала в день одну–две сигареты. Это стало потребностью. Опасность окружала ее даже в этой комнате. Казалось, сам воздух насыщен угрозой. И Оксана поняла, что долго не сможет выдержать такого нервного напряжения. Она предпочитала сталкиваться с опасностью лицом к лицу. Неизвестность, ожидание неведомого удара утомляли, изматывали ее.

Выкурив сигарету, она легла на кровать и закрыла глаза. Но желанный сон не шел к ней.

Девушка одела свою лучшую кофточку, праздничные чулки–паутинку, подаренные Людвигом, завила волосы, накрасила помадой губы. Хотела побрызгать на себя из флакона, но удержалась и поставила флакон на место. Хватит шпильки! Если арестуют связного, найденная у него «посылка», пахнущая французскими духами, — бесспорная улика. Каждую мелочь надо учитывать.

До начала обеда в столовой оставалось почти два часа. Оксана пошла в центр города. У нее не было никакой определенной цели, она хотела пройтись, отдохнуть, успокоиться. Побродив по улицам, она свернула в запущенный скверик, находившийся невдалеке от кинотеатра «Мюнхен», и, — выбрав скамью в густой тени, уселась на нее. Шагах в двадцати посреди заросшей бурьяном клумбы возвышался бетонный постамент — остатки памятника Ленину.

Тут перед ее глазами разыгрались удивительные сцены.

Сперва из–за кустов вынырнула запыхавшаяся знакомая ей остроносая бабенка, успевшая сменить платок, кофточку и оставить где–то свою корзинку. Она беспокойно забегала глазами по скверику и, увидев Оксану, торопливо повернула в другую сторону. Не успела бабенка сделать несколько шагов, как навстречу ей вышел полицай, еще не успевший заметить сидевшую в тени девушку. Он остановился и спросил негромко:

— Куда торопишься, Мотя?

Женщина досадливо махнула рукой.

— Отстань ты! Некогда!

Полицай пожал плечами и, пройдя немного, уселся на скамью напротив Оксаны, бесцеремонно уставившись на девушку.

— Вы не скажете, барышня, сколько часов?

Оксана взглянула на свои ручные часики.

— Половина первого.

— Благодарствую.

Столь явная и так примитивно организованная слежка поразила Оксану. Она была уверена, что полицай сменил остроносую бабенку. «Что же они тянут с арестом?» Едва у Оксаны мелькнула эта мысль, как она увидела Тихого. Сгорбившийся жестянщик с сумкой на плече, медленно ковыляя, пересекал скверик.

— Эй, старик! — крикнул полицай. — Иди–ка сюда.

Оксана обомлела: неужели полицейский знает Тихого и решил задержать их обоих? Она как можно равнодушнее подняла глаза и стала смотреть на верхушки деревьев. Тихий подошел к полицейскому. Он, конечно, уже заметил Оксану.

— Звали?

— Ты что, паять можешь?

— Могу.

— А вот кольцо у меня от ножен оторвалось. Сделаешь? Только надо чистенько.

Появился еще один полицай — молоденький парень с глуповато выпученными глазами. Он уселся рядом с первым. Девушка посмотрела на Тихого. Жестянщик как ни в чем не бывало вертел в руках ножны кинжала.

— Чего не припаять. Дело минутного времени.

— Давай живей! — сказал полицай небрежно. — Да ты тут не раскладывайся. Пойди куда–нибудь со своими причандалами во двор. Я подожду.

Полицай, отдавший ножны, забросил ногу на ногу, откинулся на спинку скамьи, закурил.

Тихий проковылял мимо Оксаны и, не глядя на нее, еле слышно обронил:

— Скоро…

Оксана ждала, что произойдет дальше. Но ничего особенного не произошло. Тихий не спеша скрылся за деревьями. Полицаи сидели на скамье напротив и курили. Девушка выждала несколько минут, поднялась и вышла из скверика. Она пересекла площадь, прошла мимо здания бывшего горсовета, не замечая преследования. Только на Степной снова появился «хвост» — та же остроносая бабенка, выдерживающая приличную дистанцию. «Она все время не теряла меня из виду», — сообразила Оксана.

Оксане вдруг стало ясно: полицай не знает, за кем следит Мотя, хотя ему и известно, что эта женщина связана с полицией. Сам он — член подпольной организации. Тихий в условленном месте и в условленное время встретился с ним. В ножнах кинжала была передана «посылка». Вот как! Но что означает слово «скоро»? Скоро появится ее сменщик.

Она успокоилась и стала обдумывать, как встретиться с теми людьми, которые должны будут перебросить ее в безопасное место. Она боялась привести за собой «хвост». Лучше всего явиться на конспиративную квартиру ночью. Ну, а если и ночью у ее домика дежурят шпики? Нет, нужно днем. Остановить машину, попросить знакомого шофера подвезти и, оторвавшись от «хвоста», сойти на какой–нибудь улице.

…В столовой Оксану ожидала малоприятная новость. Капитан Бугель познакомил ее с новой официанткой — рослой, пышнотелой брюнеткой, сохранявшей на красивом лице строгое, отталкивающее выражение. Это была Татьяна Кныш — жена помощника начальника городской полиции Ивана Кныша, известного в городе под кличкой «Овчарка», которую он получил за свою преданность оккупантам и чрезмерную жестокость ко всем, кто попадал к нему в руки. Здороваясь с девушкой, Татьяна бросила на нее недружелюбный взгляд и тотчас же отошла в сторону.