Чингиз Абдуллаев - На грани фола

Начальник полиции, выслушав перевод, не верил своим ушам. Даже несколько раз переспросил переводчика, уточняя слова перевода. Затем несколько ошеломленно взглянул на Дронго.

– Вы понимаете, что именно предлагает господин президент клуба? Подставить одного из своих тренеров, сделать его даже не заложником, а подозреваемым, без следствия и суда… Это невозможно! Я не верю, что услышал подобное от такого уважаемого человека.

– Пусть поверит, – разозлился Бочкарев. – Мне нужна победа в этих матчах. И если ради этого Наиму Айдамирову нужно будет сидеть здесь целый месяц, он будет здесь сидеть. А если понадобится, то будет сидеть и три месяца. Я отвечаю за свою команду и не могу увозить ее в таком состоянии, как сейчас, когда каждый из них подозревает другого. Если бы это было первое убийство, мы могли бы списать это на несчастный случай. Но у нас уже два подобных случая, когда пытались отравить нашего вратаря. А теперь третий. И все понимают, что это делает кто-то из команды. Поэтому мы договорились с Айдамировым, что он останется здесь и будет для всей команды именно тем подозреваемым, которого они и должны бояться. Других вариантов просто не может быть. Мне нужны сильные и уверенные в себе люди, а не трусливое стадо баранов, которые будут бояться неизвестного отравителя.

Веземан понял, кого именно Бочкарев назвал «стадом баранов», нахмурился, но не стал возражать.

– Господин Бочкарев, – сказал Орхан Кямал, – не знаю, что вам посоветовала ваша супруга. Вполне допускаю, что она очень квалифицированный психолог. Но эта акция не выдерживает никакой критики. Вы сознательно подставляете человека под позор и осуждение его товарищей. Я не могу представить, как после этого он вернется, чтобы работать с вами в одной команде…

– Это наше дело, – со злостью бросил Бочкарев, – мы с ним уже договорились.

– В любом случае, – продолжал начальник полиции, – мы снимаем с себя всякую ответственность за подобный план. Мы постараемся сегодня еще раз допросить всех подозреваемых, а завтра дадим вам возможность улететь всей командой. И не будем настаивать на том, чтобы господин Айдамиров остался в нашей стране. Это может быть только его личным желанием.

– Пусть будет так, – согласился Бочкарев, – он останется здесь просто отдыхать. Надеюсь, вы не можете запретить ему отдыхать в этом отеле?

– Нет, – печально ответил Орхан Кямал.

– Спасибо. Значит, мы договорились. Можете начинать свои допросы прямо сейчас. – Бочкарев встал и, кивнув всем на прощание, вышел из комнаты. За ним поспешил Богуцкий. Веземан поднялся, посмотрел на Дронго, махнул рукой и тоже вышел.

– Вы тоже можете идти, – обратился к переводчику начальник полиции.

Тот быстро покинул комнату, и они остались втроем. Орхан Кямал повернулся к Дронго:

– Этот человек ненормальный? Как он может предлагать такое?

– Он один из самых богатых людей в своем городе, – сказал Дронго, – и уже поэтому не сумасшедший. Это шальные деньги, уважаемый Орхан-бей. Шальные и незаработанные деньги. Он и его супруга считают, что можно купить все. Честь, достоинство, совесть, понравившийся клуб, приглянувшихся футболистов, новую жену или даже подходящих детей. Все покупается и продается.

– Но этот человек, Айдамиров, как он мог согласиться?

– В городе, откуда он приехал, сейчас безработица, – объяснил Дронго, – Айдамиров честный человек, он не умеет воровать или брать взятки. А за преподавание в спортивной школе, где он может работать, будут платить от силы пятьдесят или шестьдесят долларов, на которые он не сможет кормить свою семью. У него жена и трое мальчиков. А в клубе он получает ровно в двести раз больше, примерно десять тысяч евро. И перед ним стоит дилемма: или выполнить пожелание руководства клуба и остаться здесь еще на месяц, пусть даже опозоренным и оклеветанным, либо гордо отказаться и вылететь со своей работы, оставив своих мальчиков на улице и без хлеба. Я бы очень хотел, чтобы мы все были принципиальными и стойкими людьми, но в жизни подобное редко случается. Его поступок мне не нравится, но я его не осуждаю. Я его понимаю.

– Проклятые деньги! – с чувством произнес следователь. – Когда их мало – плохо, а когда их много, то совсем плохо. Они очень сильно портят человека.

– Власть развращает, – напомнил Дронго известный афоризм, а абсолютная власть развращает абсолютно. Так и с деньгами. Большие деньги превращают человека в чудовище, очень большие делают из него настоящего монстра.

– Начинайте ваши допросы, – разрешил начальник полиции, обращаясь к следователю. А когда тот вышел, он снова взглянул на Дронго: – Вы можете мне вразумительно объяснить, что именно произошло вчера? Почему в вас стреляли? И как объяснить вашу невероятную реакцию на это покушение. Вы были словно не в себе.

– Вы уже установили, кто именно стрелял?

– Да. Тот самый знакомый, который должен был жить в Риме, а оказался в нашей стране. Господин Бошкович. Мы уже дали ориентировку на все границы. По нашим сведениям, Милован Мешкович еще здесь, а если он попытается покинуть страну, его немедленно арестуют.

– Спасибо. Они планировали похищение дочери известного австралийского банкира Джорджа Блэксли. Его дочь в настоящее время проживает в этом отеле.

– Рэчел Блэксли, – кивнул начальник полиции, – которую вы вчера так неистово защищали.

– Я думал, что она убита, – признался Дронго, – поэтому потерял всякий контроль и уже не понимал, что именно делаю.

– Вчера она тоже очень переживала за вас.

– Она испугалась. Никто не мог предположить, что эти негодяи решатся на подобное нападение. Хорошо, что все так закончилось.

– Вы считаете, что хорошо? – иронично спросил Орхан Кямал. – По закону я должен привлечь вас к ответственности. Вы нанесли напавшему на вас Бошковичу тяжелые увечья, сломали челюсть и два ребра. Но, учитывая все обстоятельства дела, я не стану передавать ваше дело в суд.

– Спасибо еще раз.

– Значит, группа Мешковича не имеет никакого отношения к убийству российского врача? Вы в этом уверены?

– Абсолютно. Я думаю, что на счету этой группы есть еще немало собственных преступлений, которые за ними числятся. Нужно связаться с итальянским национальным бюро Интерпола и передать все сведения туда.

– Мы так и сделаем, – согласился Орхан Кямал. – А теперь скажите, что вы думаете об убийстве этого футбольного врача?

– Его отравили сознательно. Я уверен, что два происшедших случая, когда травили основного вратаря, и яд в стакане господина Юхнина – звенья одной цепи. Это все дело рук одного и того же человека.

– Вы можете назвать нам его имя?

– Пока нет. Но полагаю, что мы его найдем. Ваш следователь очень четко очертил группу подозреваемых, и убийца наверняка должен быть среди них.