Казимеж Коркозович - Тайна старого замка

— Добрый день, — она протянула руку.

Пан Анзельм вежливо поклонился.

— Как вам спалось? — весело спросила девушка. В ее голосе чувствовалась искренность и сердечность. Пан Анзельм растаял от удовольствия.

— Великолепно! — В эту минуту Шаротка, который все утро размышлял, рассказывать или не рассказывать о своем ночном приключении, твердо решил никому ничего не говорить. Где-то в глубине души он понимал, что его поведение в этом деле, мягко говоря, было не слишком геройским. И кто знает, не станет ли он предметом всеобщих насмешек?

— Очень хорошо мне спалось, — продолжал Шаротка, — и наверняка спалось бы еще лучше, если бы не ваш образ, который присутствовал в моих снах, — закончил он галантно.

Лицо Иоланты на какую-то долю секунды застыло. Высоко подняв брови, она уставилась на пана Анзельма. А затем звонко рассмеялась.

— Правда? Это для меня было бы слишком большой честью, — ее смех рассыпался серебром.

Пан Анзельм приложил руки к сердцу.

— Ведь и пожилые люди могут переживать минуты волнения по такому поводу.

— Я знаю, что это шутка, — девушка перестала смеяться, — но мне нравится ваш юмор.

— В каждой шутке есть доля правды...

— Одним словом вы мной очарованы, да? — Иоланта лукаво усмехнулась.

— Полностью, что не мешает, однако, быть мне немного голодным.

— Ну, я думаю, нам сейчас дадут завтрак. А вот и Сосин!

Действительно на террасе появился Сосин, старательно выбритый и причесанный. Свежая рубашка была расстегнута, а брюки тщательно выглажены.

— Приветствую вас! — Он поздоровался с Иолантой, а затем, пожимая руку пану Анзельму, повторил вопрос девушки:

— Ну как вам спалось в вашей халупе? Ведь, кажется, сны, увиденные впервые на новом месте, сбываются? — В вежливых словах звучала ироническая нота, которую Шаротка отчетливо почувствовал. И поскольку пан Анзельм не испытывал симпатии к этому молодому человеку после вчерашней стычки с ним, он ответил с холодной любезностью:

— Благодарю, очень хорошо. — А затем закончил ледяным, как ему казалось, тоном: — А что касается снов, то вы правы, но мне, увы, ничего не снилось.

— Жаль, — коротко бросил Сосин и, повернувшись, пошел в глубь дома. Поскольку все уже шли на завтрак, Иоланта и Шаротка двинулись вслед за ним.

Среди собравшихся пан Анзельм увидел Хемпеля. Извинившись перед Иолантой, он подошел к нему и тихонько отозвал в сторону.

— Очень вас прошу, — прошептал он на ухо журналисту, — никому ничего не говорить о сегодняшней ночи. Чтобы меня не поняли плохо, — добавил он, объясняя свое решение, — и чтобы никого не беспокоить, особенно женщин... В конце концов ничего чрезвычайного не произошло. Наверняка это какой-нибудь местный парень... А?.. Как вы думаете?

— Это событие обязательно выяснится со временем. А в целом я с вами совершенно согласен — надо об этом промолчать... Если, конечно, не произойдет ничего, что бы имело связь с вашим ночным гостем...

При воспоминании о ночном видении пан Анзельм слегка вздрогнул.

После завтрака было решено отправиться на прогулку. Пошли все, кроме Хемпеля, который заявил, что ему лень таскаться по проселкам. Он остался на террасе в шезлонге с книжкой в руках.

Тем временем все общество двинулось в сторону сада. Впереди шествовала молодежь, окружая цветное платье Иоланты. Сзади шла пани Вечорек, сопровождаемая Шароткой и Болешей.

— Куда пойдем? — спросила Иоланта. — Я предлагаю по тропинке до старой мельницы, а потом по проселку.

— Старая мельница и старый замок, — оживился пан Анзельм, — как это романтично!

— Ну, мельница не так стара, как замок, но и она тоже преклонного возраста. Собственно говоря, это уже развалина, — объяснил Болеша. — Впрочем, вы сами увидите, когда будем проходить мимо. Она стоит в исключительно красивом месте...

— И вдобавок там привидения бывают... — бросил Кушар, услышав слова Болеши.

— Привидения?.. Правда? — пана Анзельма вновь охватили неприятные воспоминания о минувшей ночи.

— Да ну, глупости, — сказал Болеша. — Как всегда, вокруг таких старых, заброшенных мест кружат различные слухи. Наверняка кто-то из окрестных жителей в шутку придумал несколько басен. Другой добавил к этому что-то от себя, но уже «всерьез», «под присягой», что «собственными глазами», и пошло. И вот уже готова легенда с мельчайшими подробностями, но без малейшего зерна истины.

Дорога вела вдоль фруктового сада и парников, которые лежали за низким плетнем. Среди стеклянных крыш теплиц они увидели фигуру в соломенной шляпе, которая приветливо помахала им рукой. Это был садовник Брона.

Вечорек также в ответ подняла руку.

— Мне очень нравится Брона, — сказала она. — Такой серьезный и выдержанный мужчина.

— Да. Он производит очень симпатичное впечатление, — согласился Болеша. — Я пару раз с ним разговаривал. Его интеллигентность и быстрота ума для простого садовника необычайны.

— А что же тут удивительного? — живо проговорила Вечорек. — Ведь он не только садовник-практик. Насколько я знаю, он имеет высшее образование по своей специальности.

Тропинка, сначала довольно крутая, теперь становилась все более пологой и вывела, наконец, на большой луг, усыпанный цветами.

Это был действительно очаровательный уголок. Речка в этом месте широко разливалась, образуя пруд. На другой стороне стояли старые ветвистые ивы и стройные тополя, отражавшиеся в неподвижном зеркале воды. Немного дальше на поверхности, словно на доске из зеленого мрамора, застыли белые чашечки лилий.

С левой стороны кусты, покрывавшие склоны небольшого оврага, свешивались до самой воды, а с правой среди нескольких огромных деревьев стояла покосившаяся старая мельница с наполовину уже развалившимся колесом, выступавшим поверх шлюза, который перегораживал русло речки и образовывал пруд.

Мельница была очень старая и запущенная. Высокая трава окружала стены, а одно из окон было совершенно закрыто побегами плюща. Вековые деревья, росшие вокруг здания, раскинули над ним свои кроны, словно укрывая его заботливыми руками. На фоне окружающей буйной природы неподвижное мельничное колесо усиливало впечатление заброшенности и безжизненности.

Мельница осталась позади, и теперь все пошли по проселочной дороге среди широких полей, на которых хлеба были уже скошены.

Иоланта и Кушар вырвались вперед. В одно из мгновений Шаротка, отличавшийся дальнозоркостью, увидел, как рука девушки легла на плечо инженера и некоторое время оставалась в таком положении. Этот ласковый жест, в котором сквозило нечто большее, чем простое дружеское расположение, решительно не понравился пану Анзельму.

— Великолепная природа и замечательный воздух! — сказал Сосин, шедший немного сзади с Веленем и Процей, вздохнув полной грудью.