Казимеж Коркозович - Тайна старого замка

— Я тоже? — испуганно спросил пан Анзельм. — Ни за что! Я не хочу знать этого дома, его подвалов, с меня хватит этих историй! Заявляю вам, что завтра же отсюда уезжаю. Спасибо за такой отдых!

— Значит, вы не покажете мне дороги и места, где лежал труп?

— Я ведь описал вам все подробно. Вы сами прекрасно справитесь... Я ни в коем случае туда не пойду! — в голосе Шаротки начали звучать истерические ноты. Хемпель почувствовал, что у его ночного гостя нервы напряжены до предела, и больше не настаивал.

— Хорошо, — сказал он коротко. — Я пойду один. Вы правы, конечно, все подробности я знаю. А вам я даю совет такой же, как и в прошлую ночь, — лечь и заснуть. Это поможет. Завтра мы встретимся и вместе подумаем обо всем.

— Завтра утром я отсюда уеду! — упрямо повторил Шаротка.

— Ну не торопитесь. Ведь не откажетесь же вы участвовать в выяснении этой истории, — спокойно сказал журналист, направляясь к выходу.

Пан Анзельм умолк, почувствовав меткость этого замечания. Уехать и оставить нерешенной такую загадку? Несмотря на все события, это было выше его сил.

В столовой был полумрак. Хемпель тихо двигался по комнатам первого этажа. Осторожно прикрыл за собой двери служебного коридора и, не зажигая света, двинулся вперед, короткими вспышками фонаря освещая себе дорогу. Однако этим он предупредил о своем присутствии человека, который пробирался со стороны лестницы, ведущей в подвал. Заметив свет фонаря, тот укрылся в нише коридора и, прижавшись к стене за поворотом, ждал, затаив дыхание.

Хемпель, проходя мимо ниши, был от него на расстоянии вытянутой руки, но ничего не заметил. Он снова зажег фонарь и в его свете увидел вход в подвалы.

Свет на лестнице не был погашен. Он, впрочем, этому не удивился, думая, что Кушар, а тем более Шаротка были слишком поглощены случившимся, чтобы об этом помнить.

Осторожно ступая, шаг за шагом журналист начал спускаться по лестнице. Он был в домашних туфлях, и потому звуки его шагов не были слышны на каменных ступенях. Хемпель дошел до первого помещения, остановился и осторожно выглянул из-за стены. И здесь горел свет. Стояла полнейшая тишина.

Хемпель осмотрелся. Вход в правый коридор был освещен, зато левый зиял непроницаемой чернью. Он вздрогнул, припомнив рассказ Шаротки, и невольно почувствовал уважение к этому старому боязливому человеку, решившемуся на такой смелый для него поступок и сумевшему подавить страх, который он, несомненно, должен был чувствовать сильнее других.

Хемпель понял это отчетливо еще и потому, что сам он должен был сдерживать нервы, чтобы исследовать эти подвалы, молчащие и пугающие своей безжизненностью.

Он углубился в правый освещенный коридор. Сделал всего несколько шагов, как вдруг ему показалось, что в одной из ниш в нескольких метрах перед ним произошло какое-то движение. Звук был коротким и неясным, но совершенно отчетливым.

Спустя мгновение Хемпель увидел узкий сноп электрического света, направленный на каменный пол. В ту же секунду он укрылся за выступом стены. Некоторое время стоял не дыша и вслушивался. Кто-то находился на том месте, где, по словам Шаротки, лежало тело.

Журналист высунул голову, чтобы увидеть таинственного пришельца.

Когда наконец он смог увидеть коридор, то тут же заметил человека, склонившегося над полом. Поблизости висела лампочка, и в свете ее Хемпель узнал этого человека.

Он вышел из-за стены и начал тихонько подкрадываться к нему. Когда их разделяло всего несколько метров, журналист остановился и некоторое время смотрел, что делает этот человек, а потом внезапно спросил:

— Вы что, собираетесь здесь редис сажать?

— А вы пытаетесь меня напугать, пан Хемпель? — голос Броны был тихий и спокойный.

Журналист, который надеялся, что его внезапный вопрос заставит Брону вскочить и вскрикнуть, был удивлен холодным спокойствием того.

— Восхищаюсь вашей выдержкой, — бросил он насмешливо, но сквозь иронию пробивалось искреннее удивление.

— Ха! — Брона поднялся, стряхивая с пальцев пыль. — Я заметил вас, еще когда вы спускались с лестницы, — добавил он с легкой улыбкой.

Хемпель молча закусил губу. Посмотрел на Брону и снова повторил вопрос:

— Ну и все-таки как? Сажаем редис, или, может быть, здесь будет плантация хмеля?

Брона окинул его сонным взглядом и ничего не ответил.

— Что? Вы раздумываете, как бы все это объяснить? — в голосе журналиста появились угрожающие нотки.

— Что именно?

— Как это что?!

— Что именно объяснить?

— Свое присутствие на месте, где недавно лежал труп.

Брови Броны слегка дрогнули.

— О чем вы говорите? — сказал он спокойно. — Я обдумываю скорее другое.

— Что? — настойчиво спросил Хемпель, раздраженный спокойствием Броны.

— Что вы делаете здесь в такое время и в домашних туфлях?

— А что вам не нравится в моих туфлях?

— Собственно в ваших — ничего. Но я вообще не люблю домашних туфель.

— Вот тебе раз! А почему же?

— Они позволяют тихо подкрадываться.

— Знаете что? Не валите с больной головы на здоровую. Это плохая тактика.

— Тактика? А зачем она мне?

— Чтобы не отвечать на мои вопросы.

— Какие именно?

— Что вы делаете на месте, где недавно лежал труп?

— А, действительно, вы меня уже раз об этом спрашивали. Я ничего не знаю ни о каком трупе. А чей?

— Неизвестного человека.

— Кто его видел? Вы?

— Нет. Шаротка.

— И он лежал на этом месте?

— Ну хватит! — обозлился не на шутку Хемпель. — Вы у меня спрашиваете, не ответив на мой вопрос!

— Не будем торговаться, кто должен кому отвечать и в какой последовательности, — голос Броны внезапно стал твердым. — Здесь я у себя дома. Мне неприятно это подчеркивать, но сделать это меня заставляет ваша настойчивость. Прошу мне рассказать, что за история с этим трупом.

Журналист некоторое время молчал, обдумывая слова Броны. Потом начал рассказывать уже спокойным голосом.

Брона слушал, не прерывая, молча уставившись взглядом в пол.

— Теперь я вас прошу объяснить, как надо понимать ваше присутствие здесь, — закончил Хемпель.

Брона в свою очередь раздумывал с минуту. Наконец молча повернулся и направил луч света в глубь темноты, которая простиралась за их спиной.

Хемпель увидел маленькую комнату с узким оконцем, расположенным под самым потолком.

С правой стороны у каменной стены лежала груда старых ящиков, а слева стояли три бетонных столба, между которыми была видна следующая комната. Луч света быстро обежал стены и скользнул на пол. Белый круг рыскал некоторое время по плоским камням и, наконец, застыл.

— Вы видите? — тихо спросил Брона.

Хемпель всматривался в освещенное место.