Чингиз Абдуллаев - Балканский синдром

– А четвертый подозреваемый? – напомнил Дронго.

– Видрана Петкович, – кивнул следователь, – но она не входила к вице-премьеру, и вообще ее не должно было быть на вилле. Она собиралась утренним рейсом в Вену, но поменяла билет на вечерний рейс, приехала к супругу и довольно скоро уехала. Красивая молодая женщина, мать у нее итальянка. Должен сказать, что она как раз не вызывает у меня особых подозрений. В отличие от Даниэлы это хрупкая, очень изящная женщина, хотя ей уже тридцать пять, и она не смогла бы справиться с Баштичем, в этом я как раз уверен, так же, как уверен, что она не входила в апартаменты вице-премьера. Мы проверили все отпечатки пальцев, кроме отпечатков самого Баштича, нашли отпечатки его сына, в том числе и на портмоне вице-премьера, отпечатки госпожи Даниэлы Милованович и Драгана Петковича. Были даже отпечатки врача, который первым осмотрел тело погибшего. Других отпечатков не было, что тоже вызвало у меня обоснованные подозрения. Ведь сразу после обнаружения трупа к Баштичу входили оба охранника – Николич и Недич, но их отпечатков мы там не нашли.

– Получается, что Недича в комнате не было?

– Или он профессионально сработал, не оставив своих отпечатков, – предположил следователь.

– Возможно, – задумчиво согласился Дронго. – В таком случае получается, что, кроме Николича, никаких других подозреваемых просто не существует. Ведь есть пленка, которую исследовали ваши специалисты.

– Да, конечно, но есть такое понятие, как косвенные улики.

– На их основании нельзя обвинить человека, а вашей группе не удалось найти более конкретного подозреваемого, – безжалостно заключил Дронго.

– Недича выпустили, разрабатывать Зорана Баштича не позволили, а с женщинами мы вообще говорили только по два раза, – разозлился следователь. – Что вы хотите? У меня было не так много времени.

– Тогда зачем вы обвинили Николича, если у вас не было никаких оснований для этого?

– Он отлучился со своего места. Значит, в любом случае нарушил дисциплинарный устав.

– Но это не уголовное преступление. Получается, что для достижения результата вы обвинили невиновного человека.

– Нам не дали нормально работать, – упрямо повторил Бачанович.

Дронго подумал, что иногда встречал в своей жизни таких амбициозных и упрямых людей, которые настаивали на своей версии, упрямо отвергая любые сомнения и другие версии. Самолюбивый следователь понимал, насколько оглушительной оказалась его неудача, когда выяснилась полная непричастность Николича к этому преступлению.

– Вы хотели каким-то образом выжать из Николича нужные показания либо на его коллегу, либо на кого-то другого? – спросил Дронго.

Следователь нахмурился. Затем решительно поднялся.

– Я хотел с вами встретиться и рассказать обо всем. Вот номера моих телефонов. Первый выписан на имя подруги моей жены, и о нем никто не знает. Можете звонить в любое время суток.

– Спасибо. – Дронго взял бумагу с номерами телефонов, посмотрел на них и вернул листок следователю.

– Вы уже запомнили? – усмехнулся Бачанович. – Или это трюк специально, чтобы отвязаться от меня?

Дронго, спокойно глядя на него, продиктовал оба номера.

– Похоже, что все сказки, которые о вас рассказывают, правда, – пробормотал Бачанович. – Ладно, я пойду. А вы помните о том, что я вам здесь рассказал. Если понадоблюсь, можете звонить. До свидания.

Он не стал протягивать руки на прощание, только кивнул головой, выходя из номера. С его маленьким «наполеоновским комплексом» такие амбиции понятны, улыбнулся про себя Дронго. Немного подождав, он поднялся к себе в номер. Сообщение Бачановича было чрезвычайно важным для его расследования. Но теперь он знал и другое. Бывшего следователя не просто отправили в отставку. Ему не дали возможность обвинить сына бывшего вице-премьера, понимая, какой скандал это вызовет в отношениях между двумя странами – Сербией и Хорватией. Для такой задачи понадобился иностранный специалист, на которого можно будет списать все возможные погрешности следствия. И, наконец, нужно будет выяснить, почему так быстро отпустили Недича. Кто это такой и как появился среди охранников в этом правительственном особняке?

Утром его повезли сначала в министерство внутренних дел, где министр принял его вместе с генералом Обрадовичем. Министр был политическим назначенцем, одним из руководителей правящей партии, победившей на выборах. Он недолюбливал Баштича, зная, что в случае появления этого политика в кресле премьера он наверняка не усидит в своем министерском кресле, поэтому долго рассуждал о его выдающемся вкладе во внешнюю и внутреннюю политику Сербии, а в заключение пожелал успехов в расследовании, пообещав любую помощь министерства. Когда они направлялись в прокуратуру Сербии на встречу с генеральным прокурором, Дронго недовольно спросил Обрадовича:

– Для чего нужны эти «ритуальные танцы»? Они только отнимают у меня время. Мне нужно работать, а не встречаться с вашими политиками.

Орлич перевел, но генерал ничего не ответил, только пожал плечами – эти встречи зависели не от него. Вскоре они уже сидели в кабинете генерального прокурора Сербии. В отличие от министра это был профессионал, всю жизнь проработавший в прокуратуре. В кабинете, кроме него, находились Вукославлевич и еще два заместителя. Прокурор сразу сказал, что расследование достаточно сложное и запутанное.

– Дело даже не в том, что убийца применил какой-то непонятный трюк, позволивший ему остаться незамеченным. Самое важное – это ваши выводы. Вы должны понять, насколько сложная обстановка в Сербии, после того как мы нашли и выдали генерала Радко Младича. Наши оппоненты до сих пор считают его сербским героем. И в такой обстановке резко ухудшить наши отношения с Хорватией мы просто не имеем права.

– Вы говорите о возможном участии в этом преступлении Зорана Баштича? – спросил Дронго.

Орлич даже не успел перевести. И Вукославлевич не успел ничего сказать. Прокурор сразу все понял.

– Вы успели узнать достаточно много, – сказал он. – Если Зоран виноват, он должен ответить. Если не виноват, мы выдадим ему зарубежный паспорт и позволим уехать. Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. У него двойное гражданство – сербское и хорватское, и официальный Загреб уже обратился к нам с запросом, на каком основании мы не выпускаем из страны их гражданина?

– Я вас понимаю, – кивнул Дронго, – но мне нужна будет ваша помощь.

– В чем конкретно?

– Получить все материалы расследования и встретиться с бывшим руководителем следственной группы.

– Материалы можете получить в любое время, – согласился генеральный прокурор, – любую помощь в переводе мы вам тоже окажем. С бывшим руководителем следственной группы тоже организуем встречу. К сожалению, он не выдержал давления, которое на него оказывалось со всех сторон в процессе этого расследования, сорвался на истерику, стал придумывать ненужные заговоры, считал, что прокурорский надзор ему только мешает. А в результате за целый месяц арестовал только двоих охранников, которые оказались абсолютно не причастны к этому преступлению. Разумеется, нам пришлось с ним расстаться. Я распоряжусь, чтобы вы с ним встретились, если хотите.