Станислав Гагарин - Три лица Януса

— Нас интересуют также, — продолжал Арвид Янович, — любые сведения о деятельности немцев по созданию нового оружия. У нас есть кое-какие данные. Они проверяются, и если подтвердятся — новое оружие по-настоящему опасная вещь…

Когда наши войска пойдут по территории Восточной Пруссии, их встретит ощетинившаяся оружием и укреплениями земля. Ваше отделение и вы сами, конечно, должны сделать все, чтобы облегчить нашим солдатам этот путь. Понимаете?

— Так точно, — сказал Климов. — Понимаю…

— И вот еще что. На конференции глав великих держав в Тегеране решено навсегда уничтожить опасность, которую представляет собой это гнездо германского милитаризма. Поэтому Кенигсберг и Мемель [3] Бывшее немецкое название литовского города Клайпеда, оккупированного Пруссией. с прилегающими промышленными районами Тильзит, Инстербург, Гумбинен и так далее отходят к нам. К сожалению, информация уже попала в руки немцев. По каким каналам, вам это должно быть понятно. Впрочем, рано или поздно это стало бы известно. Так или иначе, но этот фактор в своей работе вы должны учитывать.

Он осторожно закрыл карту шторой и взглянул на часы. Открылась дверь. Вошел высокий, широкоплечий мужчина лет сорока. Светлые волосы, крупный с горбинкой нос и серые выразительные глаза. Отлично сшитый костюм, белая сорочка с тщательно завязанным галстуком придавали ему чуждый военной Москве вид.

— А, полковник, — весело сказал Арвид Янович. — А вот и твоя замена.

— Знакомьтесь, товарищи, — продолжал он. — И за работу. К утру все надо закончить.

Генерал вздохнул.

— Такова наша жизнь… За дело. Времени у вас немного. Желаю успеха.

— Пойдемте, коллега.

Высокий полковник обнял Климова за плечи и легонько повернул к двери.

— Устраивайтесь поудобнее, Алексей Николаевич, — сказал он, когда они вошли в кабинет, — теперь это ваши апартаменты.

Он жестом показал на письменный стол и удобное кресло за ним.

Потом подошел к большому сейфу и, трижды меняя ключи, открыл тяжелую дверцу. Полковник достал оттуда тонкую кожаную папку и положил на стол.

— Здесь самые общие сведения о наших людях, действующих на подопечной нашему отделению территории, — сказал он. — Личные дела вы посмотрите завтра, в нашем специальном хранилище. Здесь только короткие характеристики сотрудников, находящихся там, их закодированные имена. Я сейчас расскажу вам о каждом из них, поясню их возможности и связи.

— Начнем? — сказал полковник.

Климов согласно кивнул.

— Сначала представлю вам Януса. Прямо скажу: человек это необычный. На него мы возлагаем большие надежды.

…Всю ночь на Москву сыпал мелкий холодный дождь. К утру облака поредели. Поднявшийся ветер вконец изодрал ватное одеяло, которым укрылось небо, и после двух дней сырого сумрачья москвичи снова увидели солнце.

— I like this season.

— Indians summer?

— Yes.

— I like too [4] — Мне нравится это время года. — Индейское лето? — Да. — Мне тоже. (англ.). «Индейское лето» — американское выражение, соответствующее нашему «бабье лето». .

…Полчаса назад голубовато-серый «Линкольн» миновал предместье американской столицы, развил скорость семьдесят миль в час, пересек окружную дорогу, свернул на узкий асфальтированный проселок и вскоре остановился. С двух сторон машину теснили красные, в осенней листве деревья. Солнечные лучи ударялись о ветви столетних вязов и кленов, дробились на тысячи длинных горячих искр и усиливали впечатление пожара, охватившего лес.

Люди, их было двое, оба средних лет, в твидовых костюмах, с непокрытыми головами, стояли у отдыхавшего «Линкольна» и молчали, завороженные ошеломляющим зрелищем умирающей природы.

— Чертовски красиво, Джимми, — сказал наконец один. — Я рад, что снова вижу все это.

— Знал, что тебе будет приятно, Эл. Потому и привез сюда для разговора. Надоело просиживать стул в кабинете. Итак?

— Сработано все было чисто. Сам готовил и проводил операцию. Нашему человеку в Кенигсберге Зероу больше не страшен. Ведь этот нынешний труп в Женеве был единственным, кто знал Ирокеза в лицо и мог провалить его, стремясь выслужиться перед новым начальством. Хоть мы и успели перевербовать Зероу, но веры в него до конца не было ни у меня, ни у тебя, Джимми. Но теперь Ирокез может спокойно работать в Кенигсберге. Что же, вовремя исправили наш просчет. Но ты бы посмотрел, какая физиономия была у типа, что пришел на явку к Зероу! Я наблюдал эту комедию из фамильного склепа какого-то часовщика. Пленки проявлены, негативы отменные. Сдать в отдел?

— Давай сюда. Что еще?

— В Швейцарии немцы упорно подсылают своих людей к нашим парням. На всякий случай я разрешил завязать ни к чему не обязывающие контакты.

— Молодец, Элвис! Это именно то, что сейчас всем нам так нужно. Можешь рассчитывать на большую благодарность Дяди Билла [5] Условное имя Уильяма Донована, руководителя Управления стратегических служб, переименованного после второй мировой войны в Центральное разведывательное управление. .

— А на премию?

— Разумеется. Ну а остальное в письменном докладе. И готовься к отъезду.

— Слушай, Джимми, я буду жаловаться в профсоюз! Гм, его у нас нет, а надо бы создать… Тогда надежнее станет фирма. Послушай, Джимми, я хочу подышать американским воздухом! Слышишь, Джимми, американским воздухом!..

— Однако ты становишься сентиментальным, Элвис. Что же, хороший патриотизм и доллары — отличное сочетание. Ты будешь дышать в старой доброй Америке ровно сорок восемь часов после сдачи доклада и всех материалов. И потом… Мы снимаем тебя со Швейцарии, Эл. Дела передашь… Впрочем, об этом дома. Ты полетишь в Москву, Элвис Холидей.

Каждая разведка опекает своих людей, находящихся за кордоном. Мы еще не видели Ирокеза, но, судя по проявленной о нем заботе, Ирокез стоит того. А ведь он тоже в Кенигсберге… Именно там находится сейчас гауптман Вернер фон Шлиден.

Как скрестятся пути Януса и Ирокеза?

«Немцы упорно подсылают своих людей к нашим парням», — обмолвился Холидей, эмиссар Управления стратегических служб, только что побывавший в Швейцарии. Увы, это действительно было так. Пренебрегая союзническим долгом, американская и английская разведки задолго до описываемых событий вступили за спиной Советского Союза в сверхсекретные контакты с нацистами, имея целью сепаратные переговоры с гитлеровской Германией. Первый раунд начали, как водится, англичане, большие специалисты по закулисным делам. Уже в сентябре 1941 года офицер английской армии Эйткен, имеющий полномочия от королевского правительства, встретился в Лиссабоне с Густавом фон Кевером, уполномоченным Берлина.