Дэвид Игнатиус - Банк страха

— Это все? — Молодой человек по-прежнему ожидал, что Хофман найдет в своих справочниках и кодексах что-нибудь, что поможет разгадать эту загадку.

— Все, — ответил Хофман. — Этот Хаммуд, очевидно, очень старается вести свои дела секретно. Я слышал, что несколько месяцев назад он купил завод в Португалии, но я даже не помню, в чем там, собственно, дело. Мне очень жаль, но больше я ничего вам сообщить не могу.

— Во всех этих книгах — больше ничего?

Хофман покачал головой. Он и сам был огорчен. Люди типа Хаммуда — арабские бизнесмены с кучей денег и страстью к секретам — его интересовали. Собственно, выведывая их секреты, Хофман и сколотил свое уже приличное состояние. «Мне очень жаль», — повторил он еще раз.

— Но может быть, вам удастся обнаружить еще что-нибудь, если вы займетесь расследованием?

— Может быть. Но вы вряд ли можете себе это позволить, мистер Пинта. Нет, серьезно. Я работаю по заказам крупных фирм, а не поваров. Это дорого стоит.

Рамон Пинта выпрямился в кресле, расправив плечи; он был уязвлен напоминанием о своей профессии.

— Сэр, я заплачу, сколько бы это ни стоило. В посольстве мне сказали, что лучше вас этого не сделает никто. Я пришел сюда, чтобы нанять вас, и твердо намерен это сделать. Прошу вас.

Хофман рассмеялся. Настойчивость маленького человечка была восхитительна.

— Но в вашем посольстве ошиблись, мистер Пинта. Вы же видите, я бессилен вам помочь. Попробуйте еще раз попытать счастья в полиции.

— Очень прошу вас, сэр. — Он опять сложил ладони. Чего доброго, еще упадет на колени, подумал Хофман. Видимо, единственный способ избавиться от этого филиппинца — сказать «да»; и так уже с ним потеряно слишком много времени.

— Ладно, — согласился Хофман, — я порасспрашиваю насчет Хаммуда. Посмотрим, может, что и получится. О’кей?

Рамон раскрыл рот, словно готов был запеть от восторга.

— Да, сэр! О’кей! Сколько я вам буду должен — скажите, пожалуйста?

— Нисколько. Это бесплатно. Что бы я ни узнал о Хаммуде, мне это и самому пригодится, так что о деньгах давайте не будем. Это то немногое, что я могу сделать для вашей жены.

— Сэр, я хочу заплатить вам, как все. — Его достоинство все еще было уязвлено.

— Поговорим об этом потом, ладно? А теперь вам пора идти, у меня очень много работы. — Хофман поднялся со стула. Рамон преданно глядел на своего нового друга и защитника.

— Значит, мы можем просто пожать друг другу руки — вот так, и никаких денег, потому что это Англия!

Хофман кивнул. Протягивая руку, он подумал, что, наверно, стоило бы взять с него какие-то деньги — тогда Пинта стал бы просто одним из клиентов. Но было уже поздно: молодой человек торжественно пожал руку Хофмана.

— Да, вот еще что, — сказал Хофман. — Вы не знаете, с кем из сотрудников Хаммуда я мог бы попробовать поговорить о его делах, хотя бы для начала?

— Не знаю, что и сказать, сэр, — ответил Рамон. — Все его сотрудники тоже арабы, они помогать не станут. — На мгновение он задумался. — Вот разве что один человек.

— Кто же?

— Женщина, которая работает в «Койот инвестмент». Она единственная, кто написал мне после гибели жены. Я сохранил ее письмо. Хотите посмотреть?

— Да, если можно, — сказал Хофман.

Рамон извлек из портмоне помятый листок почтовой бумаги и протянул его Хофману. Обычная записка-соболезнование, два предложения с выражением скорби по поводу смерти жены. Она написала, что может понять это горе, потому что потеряла обоих родителей. Внизу стояла подпись: «Лина Алвен». Обратного адреса не было. Хофман записал это имя в блокнот и вернул письмо Рамону.

— Благодарю вас, сэр, — сказал молодой человек.

— Постойте, а как мне вас найти, если что-то обнаружится?

— У меня нет телефона, сэр. И адреса нет. Мне очень жаль.

— Как же мы свяжемся?

— Я позвоню вам, сэр.

Хофман кивнул; ему и в голову не пришло, что он, может быть, больше и не увидит этого человечка с плохими зубами.

— Дайте мне несколько дней, ладно? Обещаю что-нибудь сделать. О’кей?

— Благодарю вас, сэр, — повторил Рамон. Он был на седьмом небе.

Ну, все! Хофман положил руку на плечо маленького филиппинца и направил его к двери. Проходя мимо окна, Хофман увидел все тех же мужчин в свободных костюмах на другой стороне улицы. Теперь они уже оба смотрели вверх на дом. Рамон Пинта последовал взглядом за Хофманом.

— О, сэр! — воскликнул он, схватив Хофмана за руку. — Я их знаю. — Он показал вниз на двоих мужчин дрожащей рукой.

— Кто они? — спросил Хофман.

— Они работают на Хаммуда.

— Что же они здесь делают? — спросил Хофман, хотя ответ ему и самому был ясен.

— Думаю, они следят за мной, сэр.

Хофман сжал его руку. «Чепуха», — проговорил он, но теперь действительно что-то нужно было делать.

— Я боюсь их, — прошептал Пинта. Кожа на его круглом коричневом лице напряглась, как на барабане.

— Слушайте внимательно, — сказал Хофман. Голос его изменился, он словно переключил передачу. — Волноваться не следует. Эти стекла зеркальные, через них им ничего не видно, так что они не могут знать, что вы пошли ко мне. В этом доме полно всяких офисов. На верхнем этаже принимает дантист, под ним юрист. Если кто-нибудь спросит, скажете, что были у кого-нибудь из них. Понятно?

— Да, я понимаю, — пробормотал филиппинец.

— Отлично. — Хофман снова положил руку на плечо Пинты. — Теперь делайте точно так, как я скажу. Спуститесь в цокольный этаж, но не на лифте, а по лестнице. Там увидите вход в прачечную; она общая для этого дома и соседнего. Пройдите через прачечную и поднимитесь в вестибюль соседнего дома. Понятно? Через парадную дверь вы выйдете на Брук-стрит. Они вас и не увидят. Хорошо?

— Да, сэр. — Он все еще стоял, охваченный ужасом.

— Ну, идите, — сказал Хофман, подталкивая его в дверь. — Делайте, как я сказал, и все будет в порядке. Позвоните через несколько дней. Я кое-что проверю насчет Хаммуда, обещаю вам. И если что-нибудь раздобуду, пойду в полицию.

Пинта кивнул. В его глазах стояли слезы. Он сделал несколько шагов и остановился в коридоре напротив двери Хофмана.

— Идите же! — повторил Хофман. — Давайте! — Он закрыл дверь, но потом опять приоткрыл ее, чтобы удостовериться, что Пинта последовал его инструкциям. Маленький человечек скрылся в лестничном проеме.

Хофман снова подошел к окну и увидел, что эти двое по-прежнему стоят у кирпичного дома напротив, молча глядя вверх. Судя по их мускулам, это были телохранители. Что за гусь этот Назир Хаммуд? Теперь ему и самому хотелось это узнать, не только из-за филиппинца.

Вернувшись за стол, Хофман обнаружил, что снимок жены Пинты так и остался лежать на нем вниз лицом. Теперь он, очевидно, принадлежал ему.