Шандор Радо - Под псевдонимом Дора: Воспоминания советского разведчика

Псевдоним Луиза был присвоен мною швейцарскому офицеру разведки, от которого мы получили обе эти информации. Он и впоследствии давал нам через Пакбо полезные данные. Центр высоко оценил этот источник и предложил работать с ним более активно.

Директор просил присылать, как и прежде, все, что станет известно о военных приготовлениях Германии против СССР.

В Москве внимательно слушали эфир, откуда доносились сигналы советских разведывательных групп. Очевидно, Центр знал, хотя нам официально об этом не говорилось, что война близка, и он готовился к ней.

Мне не раз вспоминались слова Семена Петровича Урицкого, напутствовавшего меня в 1935 году. Тогда он назвал в числе потенциальных противников прежде всего Германию и Италию. Это было глубокое предвидение советских руководящих органов, основанное на изучении фактов.

Как известно теперь из опубликованных документов, фашистские главари сначала планировали войну против СССР на осень 1940 года, но потом по ряду соображений этот срок был перенесен на весну 1941 года. На совещании германского генералитета в Бергхофе 31 июля 1940 года Гитлер заявил: «Если Россия будет разбита, у Англии исчезнет последняя надежда. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия. Вывод: на основании этого заключения Россия должна быть ликвидирована. Срок — весна 1941 года».

В данных, полученных нами в феврале 1941 года, указывалось, что Германия выступит против СССР в конце мая. Так сначала Гитлер и намечал, надеясь методом «молниеносной войны» разгромить Красную Армию до начала зимы. Германскому генералитету, однако, пришлось отложить выступление против Советского Союза на четыре-пять недель из-за упорного сопротивления, которое встретили войска вермахта в Югославии и Греции. Эти бои потребовали от гитлеровцев сосредоточения на Балканах больших сил.

Мой компаньон по Геопрессу, профессор, с которым я, правда, не очень часто виделся, рассказал мне однажды, что во время недавней научной поездки в Германию один знакомый офицер пригласил его в гости в военный лагерь у Цоссена, южнее Берлина. Там профессор случайно встретился и разговаривал с немецким генералом Роммелем, прибывшим из Африки. Роммель сказал тогда: «Время нашего выступления против России не за горами… Большого сопротивления мы не ожидаем».

Это было еще одним подтверждением задуманной агрессии.

Враг, разумеется, старался скрыть свои истинные намерения. Танковые и моторизованные дивизии подбрасывались эшелонами к границе СССР в последнюю очередь, чтобы это не слишком бросалось в глаза. Но шила в мешке не утаишь.

Мы получили новые данные, подтверждающие прежние сведения о накапливании германских сил у границ СССР.

Все немецкие моторизованные части на советской границе в постоянной готовности, несмотря на то что напряжение сейчас меньше, чем было в конце апреля — начале мая. В отличие от апрельско-майского периода подготовка на русской границе проводится менее демонстративно, но более интенсивно.

16 июня утром мне на квартиру позвонила взволнованная Сиси и попросила срочно прийти к ней, так как она только что получила очень важное сообщение. Я тотчас же отправился к Сиси. Сведения привез наш информатор, вернувшийся накануне из Германии. Этот человек был командирован туда администрацией швейцарского завода, где он работал. В ту же ночь я передал в Центр следующее:

На советско-германской границе стоят около 100 пехотных дивизий, из них одна треть — моторизованные. Кроме того, 10 бронетанковых дивизий. В Румынии особенно много немецких войск у Галаца. В настоящее время готовятся отборные дивизии особого назначения, к ним относятся 5-я и 10-я дивизии, дислоцированные в генерал-губернаторстве (т. е. в Польше. — Ш. Р. ).

Эти данные показывали, что немецко-фашистские армии находились в полной готовности и только ожидали приказа начать вторжение.

Пройдут годы и десятилетия. О Великой Отечественной войне, о том, как она началась, каких усилий стоила советскому народу долгожданная победа, историки напишут обстоятельные исследования. В них они выскажут также свои суждения и о просчетах в оценке времени возможного нападения фашистской Германии на Советский Союз. Конечно, просчеты были. Но мне хочется подчеркнуть одну важную истину: Красная Армия, несмотря на крайне неблагоприятную обстановку первого периода войны, сумела в упорных боях сильно измотать противника, с честью отстоять завоевания социализма, и в этом большую роль сыграли те мероприятия по укреплению обороноспособности страны, которые были осуществлены советским правительством еще в мирное время.

О масштабах принятых оборонительных мер говорят хотя бы такие факты. С 1939 года по июнь 1941-го численность Вооруженных Сил Советского государства была увеличена почти в три раза, сформировано 125 новых дивизий. Войска оснащались новой боевой техникой и новыми образцами вооружения. К сожалению, перестройка и техническое переоснащение Красной Армии оказались незавершенными — Гитлер раньше, чем предполагалось, вероломно напал на Страну Советов [2] См.: История Коммунистической партии Советского Союза, 4-е изд. М., Политиздат, 1971, С. 478. .

…Утром 22 июня, включив радиоприемник, мы с женой услышали, как немецкая станция передает заявление Гитлера о вторжении германских войск на территорию СССР. В истерических, визгливых тонах вождь третьего рейха говорил об «исторической миссии» немецкого народа, о последнем «великом походе» против большевизма…

Настал час решительной борьбы.

Мы ждали новых указаний Центра. Нашей группе предстояла напряженная и очень ответственная работа.

В ночь на 23 июня от имени всех членов группы мы отправили в Центр радиограмму:

В этот исторический час с неизменной верностью, с удвоенной энергией будем стоять на передовом посту.

Утром 22 июня я позвонил Джиму, Сиси и Пакбо. Они были взволнованы. Хотя с момента немецкого вторжения на территорию Советского Союза наши задачи стали предельно ясны и каждый понимал, что от него требуется в создавшейся обстановке, мы решили повидаться, чтобы еще раз обдумать предстоящие дела. С Пакбо, живущим в Берне, я договорился встретиться на следующий день. Сиси и Бётхера мы с Леной решили навестить в тот же вечер. До этого мне еще нужно было съездить в Лозанну к Джиму, а также переговорить с Эдуардом и Мауд.

Джим жил на одной из верхних улиц Лозанны. Обычно мы встречались в Женеве или в Лозанне в людных местах, где-нибудь в кафе или на вокзале. Но при необходимости я изредка приходил к нему домой, предварительно позвонив по телефону.