Дэвид Игнатиус - Эскорт для предателя

— Ну, как тебе? — спросила она, когда Гарри пришел к ней за кулисы по окончании спектакля.

Сам он забыл купить ей цветы, но Андреа вовремя напомнила.

— Ты играла великолепно, — ответил Гарри, крепко обнимая ее.

— А как тебе сам спектакль? — спросила она, явно желая выслушать его оценку.

— Смешно, — ответил Гарри. — Множество забавных эпизодов. Но эти люди запутались сверх всякой меры. В жизни все не так.

— Именно так. В этом-то и суть, папа. Жизнь пуста. В этом главная мысль постановки.

Он похлопал ее по спине, но она увернулась. Луиза была раздражена, ей хотелось поспорить с отцом, пусть он и устал от смены часовых поясов во время перелета.

— Ладно тебе, милая, — сказал Гарри, поглядев на Андреа. — Мама и я совсем не такие.

Но это явно было не то, что желала услышать Луиза.

— Ты не понял, — простонала она. — Вообще не хочу говорить об этом.

Она ускользала от него. Еще пара лет — нет, еще пара минут, черт подери, и она отдалится навсегда.

Паппас повез ее домой. Андреа поехала на своей машине, поэтому Гарри и Лулу остались наедине. Он попытался заговорить о своей командировке в Лондон, о ее игре, о том, что на носу сентябрь, начало нового учебного года. Она отвечала односложно, так коротко, как только могла. Дочь отодвинулась от него к самой двери, будто само пребывание рядом с ним было болезненным для нее.

— Почему бы тебе не протереть ручку двери, если ты уже сидишь на ней? — спросил Паппас.

Лулу даже не засмеялась. Лишь коротко выдохнула, будто вздохнула, но очень тихо.

— За что ты так зла на меня? — наконец спросил Гарри, когда они подъезжали к их дому в Ристоне.

— Я не зла! Просто не хочу разговаривать.

Гарри почувствовал холод, будто его пронизал порыв холодного ветра. Вот, значит, как ощущается отчаяние. Он был готов расплакаться, но старался справиться с собой.

— В этом нет моей вины, дорогая.

— О чем ты говоришь, папа?! — резко сказала Лулу.

Ее голос дрожал от затаенной боли. Она прекрасно поняла, о чем речь.

— Об Алексе.

— Нет!

Это был вопль отчаяния, прорвавшийся сквозь завесу ее молчаливого горя.

— В этом нет моей вины. Я не хотел, чтобы он отправился туда. Если бы ты знала…

Она разрыдалась. Не тихо заплакала, а разрыдалась, содрогаясь всем телом, будто погибший брат только что предстал ее взору. Когда они подъехали к дому, она распахнула дверь и выскочила из автомобиля. Гарри остался. Некоторое время он просто не мог пошевелиться. Через пару минут Андреа подошла к машине и отвела его в дом.

Гарри встретился со своим начальником на следующее утро. Директор снова надел свою флотскую форму, что делало его похожим на посетителя или порученца из другого ведомства. Гарри в общих чертах рассказал ему о своем визите в Лондон, о том, что у Секретной разведывательной службы есть агент в Тегеране, который, возможно, сумеет заставить их загадочного корреспондента, доктора Али, проявить себя. Адмирал слушал излагаемый план операции не слишком внимательно. Судя по всему, его что-то отвлекало. Идеи Гарри занимали в текущей ситуации не главное место. Поезд тронулся.

— Белый дом встал на дыбы, — сказал директор, когда Гарри закончил свой рассказ. — И тебе следует осознать это. Они собирались вчера и говорили не о том, чтобы сходить на рыбалку. Скорее поохотиться на куропаток.

— Что это значит для нас?

— Это значит, что тебе надо подтолкнуть твоего человека. Получить от него как можно больше информации, причем как можно скорее. Политики хотят действовать. Встряхнуть клетку. Твоя изящная игра с Секретной разведывательной службой — это чудесно, но слишком долго.

— Извините, но агент СРС — все, чем мы располагаем. У вас есть другие предложения?

— Нет. Но они есть у Артура.

Гарри покачал головой. Опять раскручивается та же карусель. Все вертится и всех тошнит. Ему хотелось ответить директору: «Наймите другого, я ухожу». Но это глупо и недостойно профессионала.

— Я поговорю с Артуром, — сказал он вслух.

У Паппаса был запланирован ланч с главой французской разведки, находящимся с визитом в Вашингтоне. Естественно, они выбрали французский ресторан, «Ше Жерар», небольшое заведение неподалеку от Белого дома. Француз был опрятным и учтивым человеком, который изо всех сил пытался очистить свое ведомство от головорезов и ловкачей, создающих разведке скверную репутацию. По складу ума он был настоящим картезианцем и говорил о проблемах глобальной стратегии с таким изяществом, что Гарри, оперативник, пришедший в разведку из военных советников, мог лишь восхищаться им.

Паппас познакомился с ним в Бейруте, в тот самый год, когда был похищен и убит глава резидентуры ЦРУ в Ливане. Француз тогда возглавлял их резидентуру, что было нелегкой задачей здесь, в стране, где отмывались грязные деньги и Ливана, и Франции. Гарри проникся к нему симпатией, и с тех пор они поддерживали дружеские отношения. Иногда он бывал в гостях у своего коллеги в белоснежных кабинетах на бульваре Мортир, рядом с муниципальным бассейном, из-за которого французская разведка получила свое прозвище «Ля писцин», «Садок». Француз наносил ответные визиты, если оказывался поблизости. Он всегда обращался к Гарри, используя полное имя, и с сильным акцентом. «Гари Пап-пас».

Приятели хорошо провели время, больше болтая, чем обсуждая профессиональные темы. Но ближе к концу француз сказал нечто встревожившее Гарри. «Мы беспокоимся за вас, — признался он. — Боимся, что ЦРУ не справляется с ситуацией. Хотели бы помочь, но не знаем как». Гарри не нашел что ответить.

Когда Паппас пришел к Фоксу, тот царственно восседал у себя в кабинете. Несмотря на августовскую жару, когда другие как минимум распускают галстуки, а то и вовсе снимают их, хозяин кабинета был в костюме с галстуком-бабочкой.

— Тебя вчера не хватало в Белом доме, — укоризненно сказал он. — Там собралось все начальство.

Похоже, Фокс не знал, что Гарри побывал в Лондоне. Хорошо. Значит, директор сдержал слово.

— Извини. Я пообещал дочери, что мы отправимся в поездку. Она соскучилась по мне. Не мог отменить.

Иногда ложь бывает такого рода, когда выдаешь желаемое за действительное.

— У нас возникли идеи, и мы обсудили их в Оперативном центре, — сказал Фокс так, будто решал что-то наедине с президентом.

— Я весь внимание.

— Нам нужны доказательства того, что ваш доктор Али написал в своем письме. И срочно. Программа такова. Мы получаем от него подтверждение факта испытания генератора нейтронов. Выясняем, откуда взялось оборудование. Спрашиваем, как обстоит дело с производством плутония. Если он не может дать нам ответы на эти вопросы, да будет так. Очень жаль. А потом, если те ребята не перепугаются сами, мы поджарим им яйца.