Владимир Царицын - Операция Змей

- Пора делать ноги, герой, – сказал Дантист. – Скоро начнется «Большой Бардак». А, точнее, он уже начался…

Какой именно бардак начался в Джамалтаре, они узнали позже, уже в России, из средств массовой информации...

События, последовавшие за штурмом дворца Басмангалея, выстроились в цепь нелогичных, даже можно сказать, глупых поступков, совершенных Басманджаром, младшим братом диктатора, лидером политического движения «Лиловые чалмы». Басманджар и Басмангалей были братьями, а точнее однояйцовыми близнецами. Старшинство Басмангалея определялось двумя минутами, однако он всегда подчеркивал, что он – старший брат. В мусульманской стране это было не простой формальностью, а основополагающим фактором в отношениях внутри семьи. Несмотря на то, что Бас-мангалей и Басманджар были близнецами, их взаимные чувства никак нельзя было назвать братскими. Они не любили друг друга, причем Басманджар просто не любил брата, а Басмангалей Басманджара ненавидел. Басманджар был любимчиком родителей, Басмангалей часто наказывался ими за свою дерзость и за непомерные амбиции, он всегда стремился быть лидером, иногда любой ценой. Они получили разное образование: младший брат экономическое и стал неплохим коммерсантом, старший избрал карьеру военного.

Басманджар возглавил движение «Лиловые чалмы» не благодаря своим политическим убеждениям (от политики он был далек всегда), а просто так, случайно, взлетев на его вершину на протестной волне. Целью «лиловых» являлась ликвидация диктата, возврат из ссылки Ташира, прежнего, любимого всем народом, правителя, формирование нового кабинета министров, ориентирование экономики на север, и т.д. и т.п. Басманджаром же двигало лишь желание договориться с братом и совместно управлять Джамалтаром; он наивно полагал, что такой братский тандем возможен. Все прежние, бескровные, попытки договориться закончились ничем, но сейчас, когда он показал брату свою силу, думал Басманджар, тот будет сговорчивее. Поэтому Шантагар получил приказ сохранить диктатору жизнь и пре-проводить его в Буймар, родовой замок братьев. Басманджар не воспользовался своей победой и, впоследствии, пострадал.

Едва оправившись от испуга и сменив замаранные шаровары на чистые, Басмангалей немедленно приступил к разработке очередного коварного плана. Он принял все условия младшего брата в обмен на свою свободу. Уже на следующее утро по государственному телеканалу, он объявил народу Джамалтара о том, что полностью признает ошибки и раскаивается в содеянном; он готов искупить свою вину плодотворной и самоотверженной работой на любом поприще, которое ему доверит народ. И народ (в лице его младшего брата, ставшего, до возвращения Ташира, главой временного пра-вительства) доверил Басмангалею выполнять функции министра обороны. Растерянные и ошарашенные люди немного помитинговали, немного помародерствовали, немного погромили неверных и, успокоившись, разошлись по домам. Басмангалей на все сто процентов реализовал подаренную братом свободу и возможности, предоставленные новой должностью. Он проинспектировал армию, назначив на ключевые посты, верных ему, людей, сформировал свой личный подпольный штаб, сплотил вокруг себя оставшихся в живых отважных и стал дожидаться возвращения Ташира, который не очень-то и торопился, проходя курс реабилитации после пластической операции в одной из клиник Европы. Появился Ташир в Джамалтаре в середине августа, а 24-го августа во дворце правительства состоялся грандиозный прием и еще более грандиозный пир, который продолжался всю ночь и за-кончился кровавой резней. Присутствовали на пире все известные в Джамалтаре, личности. Все они были убиты людьми Басмангалея, даже те, кто на коленях молил о пощаде и клялся Басмангалею в вечной преданности. Басмангалей собственной рукой перерезал глотки Таширу и своему брату Бас-манджару. Эта ночь вошла в мировую историю, как «Вторая Варфоломеев-ская». Одновременно с резней во дворце, верные Басмангалею, воинские части захватили все государственные учреждения. Произошел второй басман-галеевский путч...

Сейчас, продираясь сквозь толпы митингующего народа, Скиф и Дан-тист не могли реально разобраться в политической ситуации. Кто-то кри-чал: «Да здравствует Ташир! Да здравствует Басманджар! Смерть диктатору!», кто-то прямопротивоположное: «Свободу Басмангалею! В зиндан бунтовщиков!». И еще один лозунг: «Бей неверных!», звучал чаще других. На одной улочке Дантист и Скиф стали свидетелями того, как разъяренная толпа забивала камнями немолодую уже светловолосую женщину. Скиф ка-тал желваки на скулах, но с таким количеством противников даже ему было не справиться.

Первое, что бросилось в глаза, когда они подошли к посольству России, отсутствие охраны. Ворота были закрыты, но двери распахнуты. Внутри все говорило о поспешном бегстве: мебель перевернута, канцелярские принадлежности разбросаны, вся оргтехника оставлена на месте. Бункер для измельченной бумаги был забит до верху – вся секретная документация уничтожалась таким образом, а ее, судя по всему, было немало. Не нужно было обходить все помещения, чтобы понять, что в здании посольства нет ни души.

- Ну что? Это означает, что легальная эвакуация отпадает, – вымолвил потрясенный увиденным и пережитым за сегодняшний день, Дантист.

- Значит, пойдем через горы, – невозмутимо пожал плечами Скиф.

- Без снаряжения?

- Добудем.

Неожиданно между ними просвистел сюрикен и у входной двери раздался звук упавшего тела. Здоровенный бородатый темник конвульсивно бил нога-ми о мраморный пол и умирал, захлебываясь собственной кровью, пузырящейся из открытого рта и фонтанчиками брызжущей сквозь пальцы, при-жатые к рассеченному горлу.

- Нам пора уходить, господа. Скоро здесь будет много посетителей. Двери посольства, как вы могли заметить, открыты для всех, желающих… поживиться.

Произнесший эти слова человек выглядел более чем странно. Он выглядел просто нелепо: камуфляжная форма на его худом узкоплечем теле сидела совсем не по-военному – висела мешком; большой лысый череп был бледен до голубизны; глаза, спрятавшиеся за круглыми линзами очков, казались ма-ленькими и невыразительными. Судя по толщине линз, человек был сильно близорук, что, впрочем, не мешало ему виртуозно владеть японскими мета-тельными штуковинами. Он был очень похож на одного, некогда популярно-го питерского клоуна. Дантист, разглядывая незнакомца, почему-то мучительно пытался вспомнить фамилию этого клоуна.

- Я ждал вас, ребята, - снова изрек метатель звездочек. – Разрешите представиться: полковник Васильев Василий Васильевич.

«Мать твою! - мысленно воскликнул Дантист. – Сам Вася в кубе! Легендарный Чудак!», и спросил вслух: