Владимир Царицын - Аура цвета индиго

Скиф сидел с закрытыми глазами расслабленный как во время своих медитаций. Но сейчас на его лице блуждала легкая едва заметная улыбка.

- Брюки можешь не снимать, парень, - хохотнув, продолжала ворковать юная целительница. – Заживление ран происходит по всему телу. В левой лодыжке особенно интенсивно. Но сегодня шрам не исчезнет совсем. Завтра нужно повторить сеанс…

Скиф открыл глаза.

«Спасибо», хотел сказать он, но Светлана закрыла рукой его губы. Скиф поцеловал узкую ладошку.

- Я пойду, - сказала Светлана. – Там Артем ждет не дождется, когда я уйду, чтобы показать вам свои скачки по парку.

- Света, подожди, - остановил девушку Дантист. - Хочу задать тебе один вопрос...

- О моих родителях?

Дантист уже перестал чему-либо удивляться.

- Они знают, где ты сейчас находишься? – спросил он.

- Нет. Они ничего не знают.

- Как же так?

Светлана не ответила. В ее глазах читалось равнодушие…

Артему было двенадцать лет, а не четырнадцать как вначале предположил Дантист. Недетская прическа и изредка появляющаяся сосредоточенность во взгляде черных как смородины глаз взрослили Артема.

- Привет, - сказал он Дантисту, протягивая руку.

- Привет, - ответил Дантист, собираясь пожать протянутую руку, но его пальцы сжали пустоту. Артем исчез.

- Ку-ку! – весело прозвучало за их спинами.

Дантист и Скиф оглянулись. Артем стоял метрах в десяти от них и улыбался. Скиф тряхнул головой. Артем снова исчез. Теперь он появился сбоку. Он сидел на толстом сучке дуба и корчил рожицы.

- Иди к нам, - позвал его Скиф. – Есть разговор.

Артем не стал спрыгивать с сучка, он просто исчез, словно его там и не было, и в ту же секунду возник перед ними.

- Что за разговор? О том, кто мои родители и как они меня отпустили? Я их не спрашивал. Скучно было… Мне рассказали об этом месте. Привезли сюда. Я решил погостить немного. Надоест - уйду в другое место. Меня здесь никто не держит. Мне здесь нравится - вот и все. Пока нравится…

- А в параллельный мир ты не хочешь? – спросил Дантист.

- А что мне там делать?

- Ну, я не знаю… - не нашелся Дантист.

- Когда узнаешь, спрашивай. Все, я пошел.

Артем снова исчез и больше не появился. Ему быстро надоедало находиться в одном месте.

- Что, ускакал? – Алексей подошел в сопровождении мальчика чеченца. - Это Асланбек, - Алексей обращался к Дантисту. – Он обещал тебе за две минуты установить телепатический контакт. Он это может.

- Пошли в беседку, - предложил Асланбек. – Мне там нравится сидеть. Там легко думается и читается. – Говоря: читается, Асланбек явно не книжки имел в виду.

Сначала ни Скиф, ни Дантист ничего не ощущали. Асланбек хмурился. Потом Дантист услышал какой-то шепот и огляделся. Алексей ушел, оставив их наедине с юным телепатом. Все молчали. Скиф сидел с закрытыми глазами. Видимо и он что-то услышал, потому что вдруг открыл глаза и принялся вертеть головой.

Шепот стих, и Дантист услышал… нет, скорее понял слова мальчика, направленные им обоим - ему и Скифу:

- Добро пожаловать в мир откровения. Вы здесь еще ни разу не бывали, но вам здесь понравится. Здесь нельзя врать. Не получится… Вы хотите увезти нас отсюда?

- Да, - подумал Дантист и услышал аналогичный мысленный ответ Скифа.

- Зачем? – настойчиво спросил чеченец.

- Мы хотим вернуть вас домой. Неужели не понятно? – подумал Скиф.

- Ваши родители беспокоятся о вас, они считают вас погибшими, - мысленно добавил Дантист.

- А мы хотим этого? – подумал Асланбек и Дантист понял: не хотят.

- Но вы хотя бы вспоминаете о них? – подумал он и понял: нет, не вспоминают. Им хорошо здесь, среди таких же как они Homo Neo. Родители остались в прошлой жизни. Зачем они им? Что они могут дать таким как Асланбек, Светлана, Андрюха? Чему могут научить?

- Но ведь они – ваши родители! - рассерженно подумал Скиф. – Они мечтали о вас, и вы появились на свет.

- Мы бы все равно родились, потому что пришло наше время. А родители?.. Они сделали то, что должны были сделать.

- Значит, они должны умереть как отметавший икру лосось?

- Почему умереть? Пусть живут, они не мешают…

Это было последней мысленной фразой Асланбека.

Он встал и вышел из беседки. Асланбек ушел к тем, кто ему был более интересен, кого он понимал и кому был понятен сам…

Скиф выплюнул травинку.

- После того как я это увидел собственными глазами и услышал собственными ушами… мне стало муторно на душе. Муторно… не то слово, мне говнянно, Дантист – Скиф напрочь игнорировал Зинкин приказ не говорить по-русски. – Если бы этот чеченец был моим сыном, я бы…

- Ну и что бы ты сделал? Пойми, Скиф: это закон природы. Родители гораздо сильнее нуждаются в своих детях, чем дети в родителях.

- Ты в этом уверен?.. А, ну конечно, ведь ты один из них! У тебя есть и папа, и мама, но ты наплевал на них, забыл о их существовании… Скажи: где и с кем живет твоя мать? Куда запропастился отец?.. Ты такой же, как эти выродки.

- Не говори так, - укоризненно покачал головой Дантист. - И не смей называть этих детей выродками! Они просто другие. Попробуй это понять. А что касается меня, ты прав. Я – черствый и жестокий человек. И цвет моей ауры здесь совершенно не причем.

Дантист замолчал. Он вспомнил последний разговор с отцом, когда он ушел из их дома. Ушел, чтобы больше никогда не вернуться. Сашке было тогда столько же как сейчас Асланбеку…

Да собственно разговора-то и не было.

Отец стоял перед Сашкой весь какой-то несчастный, потерянный, повинный. Стоял, втянув голову в плечи, и что-то говорил. Наверное, отец пытался оправдаться, а может, просил прощения у сына. Сашка не слышал его слов, он думал о чем-то интересном и увлекательном, что ожидало его сразу после окончания этого непонятного полупьяного отцовского монолога. Может быть, Сашка думал о той, что ждала его, чтобы пойти вместе в кино? Или о друзьях, чьи крики неслись из открытого окна. Он не помнил, о чем думал тогда, не слышал ни одного отцовского слова.

Отец понял, что сын его не слушает. Замолчал, оборвав себя на полуслове, повернулся и пошел к двери. На пороге он остановился, присел на корточки и, потрепав встревоженную Альфу по загривку, еще раз посмотрел на Сашку.

В глазах отца стояли слезы…

Сашка никогда не искал отца. А ведь найти его, используя базу данных ФАЭТ, он мог достаточно легко. Мог, но не искал. Не захотел. Не вспомнил.

Жив ли отец? Где он сейчас, если жив? И где его могила, если его уже нет в живых?

Потом Дантист вспомнил о матери. Последнее письмо от нее он получил, когда еще учился в академии. «Санечек! Родной мой! Почему ты так редко отвечаешь на мои письма? Как ты там? Я очень скучаю по тебе. Мы с Джоником хотим, чтобы ты приехал к нам, хоть погостить…». Мы с Джоником! Сашка смял и выбросил письмо, не дочитав до конца.