Чингиз Абдуллаев - Смерть дипломата

– Вы – умный человек, господин эксперт, и должны понимать, что я все равно не отвечу на подобные вопросы, – начал злиться Дынин.

– А я не поеду в Баку, – спокойно парировал Дронго. – Будем считать, что этого разговора не было. Вы никогда не найдете человека, который обладал бы подобными связями и возможностями, как ваш покорный слуга. И никто не сумеет провести независимое расследование вместо меня. Я думаю, что вы это прекрасно понимаете и именно поэтому решили пригласить меня сюда. – Он поднялся, собираясь уходить, но Дынин остановил его:

– Подождите, не уходите. Сядьте и успокойтесь. Не нужно шантажировать нас своим статусом. Я прекрасно знаю, с кем именно говорю. Вы ведь можете не только отправиться в Баку, но и при желании выехать в Тегеран, где будете пользоваться особым уважением. Насколько я знаю, вы совершили все паломничества, которые должен совершить правоверный мусульманин, побывав в Мекке и Медине.

– У вас недостаточная информация, генерал, – усмехнулся Дронго, снова усаживаясь на стул. – Для иранских шиитов важно не только иметь статус хаджи, который получают мусульмане, совершившие паломничество в Мекку и обряд жертвоприношения. Ведь Иран – шиитское государство, и им важен еще и статус кербелаи, который я получил, посетив иракскую Кербелу, где похоронены зять Пророка и его сын, погибшие в боях за истинную веру. И еще статус мешеди, который получаешь, посетив уже иранский Мешхед. Добавьте сюда молитвы в мечети Аль-Акса, находящейся над Стеной Плача в Иерусалиме, которая считается особой мусульманской святыней, ведь, по преданиям, именно там провел последнюю ночь Пророк перед своим вознесением на небо.

– Не знал, что вы так религиозны, – заметил Дынин.

– Я – убежденный агностик, – признался Дронго, – что не мешает мне проявлять уважение к любой религии. Не только мусульманской, но и христианской, иудейской, буддийской. Каждая религия – это невероятная наука, на постижение которой может уйти целая жизнь. Но вернемся к нашему разговору. Вы сказали, что я могу поехать не только в Баку, но и в Иран. А французский дипломат был убит при выходе из вашего посольства. Какая связь с Ираном? Или все-таки такая связь есть и именно поэтому вы решили послать меня? Я не поверю, что вы просто проговорились. Очевидно, вы сделали это намеренно.

Дынин снова быстро взглянул на Резунова, но тот только молча пожал плечами.

– Связь есть, – негромко произнес генерал контрразведки. – По нашим сведениям, французский дипломат тесно сотрудничал с иранцами.

– Настолько тесно, что был их агентом? – спросил Дронго.

Нужно отдать должное его собеседнику – он выдержал удар, лишь покачал головой, а после короткой паузы сказал:

– Вы делаете мою миссию почти невыполнимой. После нашего разговора вы можете неожиданно погибнуть в автомобильной аварии. Неужели вы этого не боитесь?

– Если бы боялся, я бы выбрал другую профессию, начал бы писать книги или рисовать картины, – парировал Дронго. – А я вам настолько нужен, что вы согласились рискнуть подобным образом. Итак, я прав?

– Вы должны понимать, господин эксперт, свое и мое положение, – мрачно произнес Дынин. – Если я подтверждаю ваше предположение и вы не соглашаетесь с нами работать, мне придется принять некие меры по сохранению нашего разговора в тайне.

– Значит, я прав, – вздохнул Дронго, – и этот ваш секрет Полишинеля уже всем известен. Теперь понятно, что именно поэтому все так запуталось. Можете молчать и не подтверждать мою версию. Французский дипломат работал на иранцев, и вы об этом знаете. У меня последний вопрос: знают ли об этом в Баку?

– Я не могу подтвердить вашу версию, – быстро ответил Дынин.

– Знают или нет?

– Я не могу…

– Они знают? – продолжал настаивать Дронго.

– Не задавайте вопросов, ответы на которые вам самому известны, – вмешался Резунов. – Если мы говорим здесь об этом, то наверняка об этом знает и кто-то другой. Вы сами говорили, что это секрет Полишинеля и…

– Вы согласны, – перебил хозяина кабинета Дынин, – найти убийцу? Нам нужно знать, кто именно убил французского дипломата. Это для нас самое важное. Мы готовы оплатить все ваши расходы. Но вы должны понимать, что нашего разговора никогда не было и при любых обстоятельствах мы не станем подтверждать ни темы нашей беседы, ни нашу просьбу о проведении частного расследования.

– Этого вы могли бы и не говорить. Но сразу договоримся, что я занимаюсь убийством, никакие политические игры меня не интересуют.

– Вы считаете, что можно избежать политики при проведении подобного расследования?

– Не считаю. Но на всякий случай предупреждаю вас.

– Вы должны понимать, господин эксперт, насколько сложная ситуация вокруг убийства французского дипломата, – сказал в заключение Дынин. – Только в случае самой крайней необходимости мы могли обратиться к вам.

– В этом я как раз не сомневаюсь, – согласился Дронго.

В течение нескольких лет он терпеливо воссоздавал одинаковую обстановку в двух квартирах – московской и бакинской, подбирая одинаковую мебель, занавески, обои, ковры, бытовую технику. Только картины – подлинники невозможно было приобретать в двух экземплярах или делать копии, поэтому лишь они отличали московское жилище от бакинского. Может, в этом сказывалось нежелание примириться с обстоятельствами распада той большой страны, в которой он жил больше тридцати лет и во имя которой рисковал своей жизнью? Может, он подсознательно пытался жить на два дома, как это было еще до распада девяносто первого года, который оказался огромной трагедией для большинства народов, населяющих большую страну.

Независимость народов была выстраданной и желанной, но кто подсчитал, какой кровью и страданиями она досталась многим республикам? Придумав подлый тезис о том, что распад большой страны обошелся без большой крови, виновники подобного развала пытались уйти от ответственности за миллионы людей, ставших беженцами, миллионы сломанных судеб и за десятки тысяч погибших.

В самом Азербайджане обретение независимости произошло в ходе карабахской войны, когда в республике оказалось более миллиона беженцев, а общие потери исчислялись тысячами погибших и изувеченных. Несмотря на очевидные экономические успехи республики, благодаря хлынувшему потоку нефтедолларов, позволившему значительно поднять уровень жизни населения, модернизировать промышленность, повысить рентабельность сельского хозяйства, преобразить города и деревни республики, построить новые современные дороги, нерешенная карабахская проблема все еще сильно влияла на политическую обстановку в стране, продолжавшую балансировать на грани войны с соседней республикой.