Евгений Иванов - Записки опера особого отдела

— Моя была полная, а твоя пустая, вот я ее и взял, — стал оправдываться Василий.

— Не хитри, моя тоже была с керосином и как ты объяснишь, что потом она оказалась у тебя на вертолете, тем более при таких обстоятельствах?

Ковальчук замолчал на целую минуту, Козак не моргая смотрел на своего собеседника и терпеливо ждал ответа.

— Не хотел тебе говорить, — после паузы начал говорить Ковальчук, — Но свою канистру я как-то брал домой. А когда появилась необходимость промыть двигатель, лень было возвращаться за ней. Вот я и взял твою, но не успел набрать керосина, как там же, на аэродроме, у меня ее и украли. Я тебе об этом не сказал, но подумал, что если тебе понадобится канистра, то отдам свою. Это что, проблема? — взяв себя в руки, ответил Ковальчук.

— Для тебя может быть и не проблема, а мне дело шьют, — обиженно произнес Козак.

— Ерунда, это все, Саня, домыслы все это. — Ковальчук попытался улыбнуться и продолжил. — Не бери дурного в голову. Для выдвижения обвинения по этому поджогу нужны серьезные аргументы. А это все ерунда, на канистре отпечатков пальцев ничьих нет, поэтому может быть это и не твоя даже. Мало ли таких канистр по Союзу ходит. А лыжи, они тоже могут быть не твоими. Никто ведь экспертизу следа не проводил.

— А откуда тогда лед под ними мог взяться? — не унимался Козак, — С весны, за лето вода давным-давно бы высохла.

— Ты намекаешь, что это я их брал? — начал возмущаться Ковальчук, — Ты раскинь мозгами. Сейчас зима и в гараже всегда минусовая температура, откуда там возьмется лужа?

— А лужа там может взяться только в одном случае. Если ты, сняв лыжи, положил их в машину и поехал в гараж. В салоне они оттаяли, поэтому в гараже и образовалась лужа.

— Уходи, — категорично заявил Василий, — Не ожидал я, что ты меня, своего друга, начнешь подозревать в таких вещах. Я не хочу больше с тобой разговаривать.

Он повернулся в дверях и, освобождая проход, дал понять, что разговор закончен.

Козак вышел не прощаясь, оставив початую бутылку на столе.

Когда за ним закрылась дверь, Козак вернулся на кухню, устало опустился на стул и налил себе стакан спирта. В этот момент к нему тихо подошла жена.

— Вася, не надо, у тебя же сердце?

— Да, какое сердце, ты же знаешь, что я здоров, как бык. Надо стресс снять, а то день был очень тяжелым, да еще этот придурок, со своими разборками, — он мотнул головой в сторону двери.

— Вася, — не унималась жена, — А вдруг они все узнают?

Женщина тихо всхлипнула и обняла за плечи мужа.

— Заткнись, дура, — резко оборвал ее Ковальчук, — Никто ничего не узнает. Нет у них против меня ничего.

Он встал, прошелся по коридору, затем, взяв себя в руки, прижал жену к груди и уже более спокойным голосом произнес:

— Извини, все это нервы. Нам нужно переждать недельку пока все уляжется. Зато потом, остаток жизни мы проживем в Канаде, ни в чем себе не отказывая.

— А вдруг все же особисты что-то найдут? — не унималась жена.

— Ничего они не найдут. Они меня даже не подозревают. Если б что-то было, мне бы Горобченко уже сказал.

— А ты думаешь, он скажет? — с надеждой спросила женщина.

— Конечно, скажет, — гордо заявил Ковальчук, — он мне обязан по гроб жизни. Только я один в гарнизоне знаю, что у него в Североморске есть вторая семья и ребенок. У особистов знаешь, как строго с этим делом. Если его руководство об этом узнает, его сразу же с должности снимут. Он и так, сначала пытался меня выжить из гарнизона, но я начал его шантажировать. В конечном итоге договорились, что я молчу, пока у меня все хорошо. А так, сколько раз он пытался решить эту проблему с выгодой и для меня и для себя, даже пытался перевести меня на Черноморский флот. Однажды предлагал мне свою протекцию для поступления в академию, но я опять отказался.

— А что произошло между Вами? Ты мне раньше никогда об этом не рассказывал. — поинтересовалась жена.

— Это длинная и не интересная история, — ответил муж, — Просто по молодости лет Горобченко захотел под меня копнуть. Я об этом узнал и сразу же поставил его на место.

— А Горобченко из гарнизона никуда не перевели? — с тревогой в голосе поинтересовалась женщина. — Я давно его не видела. А на его служебной машине какой-то рыжий майор разъезжает.

— Нет, — ответил муж, — Рыжий — это его заместитель. А сам Сергей Дмитриевич был то ли на сессии в Москве, то ли в отпуске. Но уже должен быть на месте.

На следующий день Нещерет и Чернов, закрывшись в кабинете начальника, слушали запись вечерних диалогов.

— Да, занятно, — протянул Юрий Иванович, когда лента закончилась. Он подошел к зеркалу, поправил волосы и с улыбкой спросил:

— Ну, какой же я рыжий? Я контрастный блондин. Да и жене моей цвет волос нравится.

— Это все, что Вы почерпнули из этой записи? — не без иронии спросил Чернов.

Нещерет улыбнулся и вновь подошел к столу.

— Должен признать, что ты был прав. Козак, видимо, действительно не причем, а вот Ковальчук еще тот жук. Выкручивается из любого положения. Я даже не знаю, как его опрашивать. Насчет Канады, он, возможно, выразился фигурально, хотя с чем черт не шутит. Но в одном он прав. Реально нам зацепить его не за что, и предъявить ему нечего. Признаков много, но все они косвенные. Хотя, если честно, я уже не знаю, что в этой ситуации можно еще предпринять. Разве что ждать очередного ЧП с его участием.

— Дорогое удовольствие, — буркнул Чернов.

— Ладно, — вновь встал с места Нещерет, — Возьми кассету с записью, прослушай ее еще раз. Может быть, что-то мы упустили. А я поеду в аэропорт «Мурмаши» встречать Горобченко. Слава богу, закончился период моего царствования, пусть теперь Сергей Дмитриевич решения принимает.

Он надел шинель, опечатал кабинет и вышел из отдела. А Чернов, вернувшись к себе, вновь сел за магнитофон слушать полученную запись. Прослушав ее еще раз, он набрал номер телефона следователя военной прокуратуры капитана Максимова.

— Алексей Михайлович, добрый день, — поздоровался Чернов, — Можно Вам задать один вопрос?

— Здравствуйте, — ответил следователь, — Конечно, если смогу ответить.

— Я хотел у Вас уточнить, во время допроса Ковальчука, Вы ему говорили, что на канистре не обнаружено отпечатков пальцев?

— Нет, конечно, — удивился Максимов, — Я наоборот, официально откатал его пальчики. Но должен отметить, что к этой процедуре он отнесся очень спокойно. А что у Вас появились какие-то новые сведения?

— Да, — подтвердил Чернов, — Но, это не по телефону. Я бы Вас попросил завтра в срочном порядке провести обыск в автомобиле Ковальчука.

— И что мы там будем искать? — поинтересовался капитан.

— Если помните, во время обыска гаража, я открывал багажник автомобиля?