Евгений Иванов - Записки опера особого отдела

— А что было потом? — осторожно спросил он.

— На следующий день нас наказали за пьянку. Потом все забылось, тогда употребление спиртных напитков было нормальным явлением. А потом ядерные испытания стали все реже и реже, нас перестали привлекать к этим мероприятиям, особенно после начавшихся болезней у летчиков. Полк передали в подчинение ВМФ, и мы стали выполнять задачи по поиску подводных лодок.

В беседе со старшими людьми Чернов не боялся казаться дилетантом, тем более что по основной военной специальности не был ни вертолетчиком, ни моряком. Поэтому, особенно не мудрствуя, спросил прямо:

— А как экипажи вертолетов осуществляют поиск подводных лодок в море?

Сизов сделал небольшой глоток из кружки и зажег вторую папиросу. Как старый летчик, он традиционно предпочитал «Беломор» сигаретам с фильтром. Ему было приятно, что к нему вновь кто-то обратился за консультацией. Выпустив колечко дыма, он стал подробно рассказывать, как это делается, при этом часто употребляя вертолетную и морскую аббревиатуру. Если авиационная терминология Чернову была знакома, то морская звучала, как иностранный язык. По ходу повествования он просил разъяснить ему значение некоторых терминов, чем доставлял истинное удовольствие своему собеседнику. Игорь прибыл в гарнизон осенью прошлого года и уже успел в общих чертах ознакомиться со спецификой полка, поэтому нового для себя ничего не услышал. Наконец, окончательно разочаровавшись, он перебил рассказчика:

— Ну, все это вчерашний день, неужели нет ничего нового или это никому не нужно?

Сделав театральную паузу, Сизов с определенной гордостью заявил:

— А ты обратись к моему однокашнику, он тебе много чего сможет рассказать. — За глаза он всегда так называл командира полка, умышленно подчеркивая их близость в прошлом.

— Что именно? — с недоверием переспросил Игорь.

— Дело в том, — стал разъяснять Петрович, — что Шкилев разработал метод использования бортовых РЛС в поиске подлодок и сейчас на эту тему пишет диссертацию.

— Какую диссертацию? — не поверил своим ушам Чернов.

— Кандидатскую, какую еще. Стыдно оперу не знать таких сведений о командире. Не первый день в полку. Если он напишет и защитит эту диссертацию, его возьмут на кафедру в Военно-морскую академию. Дело в том, что он всегда тяготел к науке. Когда он попал в корабельный полк (до этого Шкилев летал в армейской авиации), то часто высказывал недовольства устаревшей методикой деятельности морской корабельной авиации. В частности, его возмущал низкий радиус поиска при использовании гидроакустических буев. Он говорил, что для того чтобы засечь подлодку, нужно как минимум пролететь над ней. А его метод позволяет расширить радиус поиска на десятки миль. Деталей я не знаю, так что обратись к Палычу, если интересно, он, я думаю, тебе расскажет.

Обращаться за разъяснениями к командиру Игорь не видел смысла, потому что если иностранным спецслужбам уже стало известно о его разработках, то исключать самого командира как источник утечки информации нельзя. А получить максимум информации очень хотелось, тем более что Сизов уходить домой не торопился. Едва сдерживая свои эмоции, он наконец сделал несколько глотков и, стараясь выглядеть как можно более равнодушным, спросил:

— А кто Шкилеву пишет эту диссертацию? Ведь не царское это дело — командиру самому корпеть над бумагами.

— Да в том-то и дело, что сам! — не скрывая гордости за бывшего однокашника, заявил майор и, сделав очередную затяжку, продолжил: — Диссертация имеет гриф «Совершенно секретно», поэтому работает над ней он лично и только в рабочем кабинете.

Последняя фраза была сказана больше для собеседника, нежели ради повествования. Как офицер штаба, при всей своей доброжелательности он не забывал, что особисты всегда контролировали режим секретности в части и не хотел бросать тень подозрений на командира.

После всего услышанного Игорь захотел немедленно пойти в «секретку» и по карточке-заместителю проверить, кто имел доступ к диссертации. Но вовремя остановился. Старые опера его научили, что перед тем как докладывать информацию начальнику или принимать по ней решение, с ней нужно переночевать. А принимать решение уже утром на свежую голову. Тут он вспомнил, что уже вечер, а еще даже не обедал. Попрощавшись с Сизовым, Чернов вернулся закрыть свой кабинет и отправился домой.

Его дом находился в трех минутах ходьбы от штаба, гарнизон был небольшим, и поэтому здесь все было рядом. Ступив на порог квартиры, Игорь услышал детский смех и восторженные возгласы жены Люды. Она выбежала в коридор и с радостью сообщила:

— Игорь, у нас радость, Леночка сделала первые шаги!

Когда Игоря перевели на Север, младшей дочери Черновых исполнилось четыре месяца, а старшей, Олечке, шел шестой год. Для Людмилы это был уже второй переезд к месту службы мужа, но здесь ей было гораздо сложнее, чем на прежнем месте. Полярная ночь действовала на нее угнетающе, часто по ночам беспокоили дети. Помимо этого после вторых родов у нее начались проблемы с позвоночником, в результате чего приходилось терпеть постоянную ноющую боль. Она видела, как нелегко на новом месте мужу, и поэтому старалась держать все в себе, чтобы лишний раз его не расстраивать.

В этот вечер у них был настоящий праздник; после того как уложили детей спать, они устроили романтический ужин при свечах и с шампанским.

Утром Игорь проснулся в хорошем настроении. Он всегда себя чувствовал хорошо в окружении семьи, но сегодня как никогда хотел быстрее попасть на службу. В его оперативной практике впервые появился материал, реально связанный со шпионажем, и в нем проснулся охотничий азарт.

Через час он уже сидел на докладе в кабинете Иващенко. Выслушав информацию, начальник отдела перевел довольный взгляд на Можайского, давая понять, что его версия нашла подтверждение.

— Итак, у кого будут какие мнения, что делать дальше? У вас есть, товарищ Чернов, какие-то мысли по этому поводу?

— Так точно, — по-военному ответил Игорь, — прежде всего, нужно определиться, кто имел доступ к диссертации командира, и взять их в проверку. Для начала нужно в секретной части по карточке-заместителю проверить, кто ее брал. Для этого, чтобы не выдавать свою заинтересованность, предлагаю провести проверку режима секретности в полку восьмым отделом штаба ВВС.

— Зачем все так усложнять? — перебил Чернова Можайский. — Вы можете затребовать в секретной части перечень совершенно секретных и особой важности документов и список лиц, имевшим к ним доступ. В любом случае подобные документы хранятся в отдельных папках и опечатываются ответственными лицами-исполнителями. Я больше чем уверен, что, кроме командира, ее никто не смотрел, во всяком случае, официально.