Алистер Маклин - Цирк

Бруно поздоровался с друзьями и попросил извинения за то, что не может к ним присоединиться. Кан Дан ухмыльнулся и ответил, что они ничего не имеют против. Бруно провел Марию к столику в углу. Через несколько секунд в кафе не спеша вошел Робак, приветственно махнул рукой и присоединился к Мануэло и Кану Дану. Трое друзей перебросились несколькими словами и стали сначала неторопливо, а затем все более энергично исследовать содержимое своих карманов. С того места, где сидел Бруно, могло показаться, что их разговор превратился в обмен колкостями и взаимными упреками. В конце концов Робак нахмурился, сделал решительный жест, словно отвергая что-то, и направился к столику, за которым сидели Бруно и Мария.

— Подайте милостыньку бедному Робаку, — уныло произнес он. — Ни один из нас не удосужился проверить, есть ли у других деньги. Как оказалось, у нас с собой ни цента. То есть тысяча центов у нас есть, но мы сомневаемся, что здесь принимают доллары, а Кан Дан отказывается мыть посуду в уплату за ужин. Если бы это мои друзья попали в беду…

Бруно улыбнулся, достал кошелек и протянул Робаку несколько банкнот. Приятель поблагодарил и ушел. Бруно с Марией заказали по омлету.

Алекс, дрожавший от холода на тротуаре, дождался, пока молодым людям подадут еду, перешел через улицу и вошел в телефонную будку. Кинув в щель монетку, он набрал номер и сказал:

— Алекс.

— Да?

— Я проследил за мужчиной и девушкой до «Черного лебедя». Они только что начали есть, так что еще некоторое время пробудут в кафе. Прежде чем пройти к своему столику, они поговорили с двумя мужчинами за другим столом.

— Вы уверены, что следите за нужными людьми?

— Полковник, у меня же есть фотографии. Как только они уселись, вошел еще один мужчина. Некоторое время он сидел с первыми двумя, потом подошел к этому Бруно. Похоже, занял денег. Во всяком случае, я видел, как банкноты сменили хозяина.

— Вы знаете хоть одного из этой троицы? — спросил Сергиус.

— Нет, сэр. Но одного из них я бы узнал и двадцать лет спустя. Настоящий великан, я таких здоровущих никогда не видел. Он даже больше, чем Ангело.

— Мне нетрудно догадаться, кто это. Возвращайтесь обратно. Нет, подождите. Постарайтесь, чтобы вас не было заметно из кафе. Я пошлю Владимира и Юзефа вас сменить. Я сам их проинструктирую. Вы лишь укажите на нужных людей. Машина подъедет через несколько минут.

Тем временем Мария спросила Бруно:

— Что случилось?

— А что может случиться?

— Вас что-то беспокоит.

— Вы правы. Слишком быстро приближается решающий день. Осталось около недели. А вы бы не беспокоились, если бы вам нужно было попасть в этот проклятый «Лубилан»?

— Дело не только в этом. Вы как-то отдалились от меня, стали холодным, равнодушным. Я сделала что-то, что вам не понравилось? Или сказала что-то не то?

— Не говорите глупости.

Мария положила ладонь на руку Бруно.

— Ну прошу вас!

— Это проявление нежных чувств? Или чего-то большего? Или чего-то другого?

— Зачем вы меня обижаете?

— Я вовсе не хочу вас обидеть. — Его голос прозвучал не слишком убедительно. — Вы всегда играете какую-то роль?

Девушка убрала руку. На ее лице были написаны боль и смущение.

— Не могу понять, что я такого сделала или сказала. И не сомневаюсь, что вы хотите меня обидеть. Вам вдруг захотелось меня обидеть. Почему бы тогда не ударить меня, прямо здесь, при людях? Тогда бы вы смогли заодно задеть и мою гордость. Я не понимаю, просто не понимаю. — Мария отодвинула кресло от стола. — Я сама найду дорогу.

Теперь пришла очередь Бруно взять ее за руку. Трудно сказать, что это было: любовь, влечение или просто попытка удержать Марию. Бруно сказал:

— Я и сам хотел бы.

— Хотели бы что?

— Найти дорогу. — Он посмотрел на девушку, слегка изогнув брови. — Вы давно работаете в ЦРУ?

На лице Марии вновь появилось смущение.

— Почти четыре года.

— Кто назначил вас заниматься этим конкретным делом?

— Доктор Харпер. А почему вы спрашиваете?

— Я думал, это сделал человек, называющий себя Чарльзом.

— Он меня и назначил. Но мою кандидатуру предложил доктор Харпер. Он очень настаивал, чтобы именно я отправилась в это путешествие.

— Могу поклясться, что так и было.

— Что это должно означать?

— Мои поздравления доктору Харперу. У него безупречный вкус. Кто такой Чарльз?

— Просто Чарльз.

— У этого «просто Чарльза» есть фамилия.

— Почему бы вам не спросить его самого?

— Он мне все равно не скажет. Я надеялся на вас.

— Вы же знаете, нам не положено разглашать подобные сведения.

— Ха, мне это нравится! Я рискую ради ЦРУ своей дурацкой жизнью, а они не доверяют мне даже такую немудреную информацию. Я-то надеялся, что хотя бы теперь уже могу доверять вам, а вы можете доверять мне. Похоже, я ошибся — во второй раз, между прочим. Вы готовы послать меня на смерть, но не готовы сказать мне даже это. Вера, доверие, верность — это ведь великие ценности, не правда ли? Или были таковыми. Похоже, в наше время от всего этого не много осталось.

— Его имя — адмирал Джордж Чарльз Джемисон.

Бруно посмотрел на девушку долгим взглядом, потом медленно расплылся в широкой улыбке, преобразившей все его лицо. Мария отняла руку и сердито посмотрела на него. За своим столом Кан Дан подтолкнул локтем Робака и Мануэло, и все трое с интересом принялись наблюдать за происходящим.

— Вы ужасный тип! Вы лживый, хитрый, лицемерный человек — если, конечно, еще достойны звания человека! И вы имеете наглость спрашивать меня, всегда ли я играю роль? Даже если и так — хотя это вовсе не так — то до вас мне далеко! Почему вы так поступаете? Я это ничем не заслужила!

Робак заметил:

— Она с каждой минутой злится все больше.

— Плохо же ты знаешь человеческую натуру! — сказал Кан Дан. — Не пройдет и полминуты, как он сделает ей предложение.

Бруно сказал:

— Прошу меня простить, но я был вынужден это сделать.

— Чтобы выяснить, доверяю ли я вам?

— Это чрезвычайно важно для меня. Умоляю вас, простите меня. — Бруно снова взял Марию за руку, на этот раз без сопротивления с ее стороны, и внимательно осмотрел безымянный палец. — Тут явно чего-то не хватает.

— Чего?

— Вы помните, что мы должны делать вид, будто влюблены друг в друга?

— Я помню. — Мария помолчала, потом нерешительно спросила: — Вы думаете, что нам пора перестать притворяться?

— Не думаю, а уверен. Ты любишь меня, Мария?

Вопрос был задан шепотом, но ответ последовал немедленно:

— Да. — Девушка посмотрела на свою левую руку и улыбнулась. — Тут действительно чего-то не хватает.

Кан Дан с облегчением откинулся на спинку стула.

— Ну, что вам говорил дядюшка Кан Дан? Кому-то пора угостить меня пивом.