Чингиз Абдуллаев - Семейные тайны

– Вы приехали оттуда каким-то другим, – неожиданно произнесла Эмма. – Что случилось? Вы можете мне сказать?

– Только вам и могу, – вздохнул Дронго. – Я разговаривал с тетей Сюзанной, или, как ее называют сами немцы, «фрейлейн Сюзанной». И она рассказала мне, что помнит о юбилее своей сестры и может рассказать о том, как они его праздновали.

– Вот и прекрасно. Если бы она еще вспомнила, кто именно отравил бокал Марты, то было бы совсем хорошо, – сказала Эмма.

– Она вспомнила, – негромко произнес Дронго, – хотя и с некоторыми трудностями.

– Представляю, как она вас мучила. Неужели она назвала вам имя убийцы?

– Она сказала, что помнит, кто именно бросил этот порошок, – угрюмо сказал Дронго. – Но дело в том, что порошок насыпали не в бокал Марты, а в бокал самой Сюзанны. И она, увидев, что ей налили мало шампанского да еще положили какой-то белый порошок, поменяла бокалы, взяв себе бокал своей старшей сестры.

– Подождите, – перебила ошеломленная Эмма, – тогда получается, что хотели убить не Марту, а именно Сюзанну. Но из-за того, что сама Сюзанна все напутала, погибла не она, а ее старшая сестра. Я вас правильно поняла?

– Да, почти так.

– В таком случае скажите, кто это был?

– Она назвала мне имя.

– Чье? – требовательно переспросила Эмма.

– Она назвала мне ваше имя, – признался Дронго.

У Эммы сузились глаза. Она даже отступила на шаг назад. Затем взглянула на Дронго и изменившимся голосом осведомилась:

– Вы сошли с ума вместе с ней? Как вы можете верить сумасшедшей женщине? И не доверять своим глазам?

– Она назвала мне ваше имя, – упрямо повторил Дронго, – и не нужно так бурно реагировать. Я ей все равно не поверил.

– Спасибо. Но ей наверняка поверят следователь, сотрудники полиции, потом прокурор. И переключатся с моей сестры на меня. Это вы так своеобразно просчитали, что уже все закончено и теперь вместо Анны можно подставить и меня?

Эксперт молчал.

– Отвечайте! – потребовала Эмма. – Неужели вы не понимаете, что она давно потеряла всякие представления о реальности. И даже не совсем понимает, что именно вам говорит.

– Возможно, вы правы. Но иногда в ее речи проскальзывает здравый смысл.

– Что вы теперь будете делать? Собираетесь меня сдать?

– Нет. Разумеется, нет. Я собираюсь найти настоящего убийцу.

– Вы уже слышали, что это я. Тем более что вы знали, насколько непримиримо и ожесточенно мы спорили с погибшей. И вполне могли сделать соответствующие выводы.

– Перестаньте, – попросил Дронго, – я делаю выводы тогда, когда уверен в них на все сто процентов. А пока я не знаю, что именно там случилось, я не беру на себя смелость кого бы то ни было осуждать.

– Тогда зачем вы туда поехали?

– Чтобы найти возможного убийцу.

– Нашли?

– Почти нашел.

– Тогда скажите, кто именно отравил шампанское в бокале Марты? – попросила Эмма.

– Вы упрямо не хотите меня слушать и слышать, – укоризненно произнес Дронго. – Дело в том, что никто не собирался травить хозяйку дома, и именно это обстоятельство выбило меня из колеи. Мы рассматривали все преступления через призму сведения счетов с этой женщиной, тогда как на самом деле все было абсолютно иначе. Убить хотели не Марту, а Сюзанну. И это меняет всю конфигурацию наших розысков и делает возможным раскрытие этих преступлений.

– Простите, – сказала Эмма, – вы говорите слишком загадочно и непонятно. Давайте подведем хотя бы предварительные итоги нашей беседы.

– Сначала я должен подготовиться к нашему разговору и уже затем выдать вам информацию о том, как совершались эти преступления, каковы были планы убийцы и что именно происходило в гостиной этого дома в последние два дня.

– Когда вы расскажете об этом? – поинтересовалась Эмма.

– Через сорок пять минут. Максимум через час. Повторяю, мне нужно подготовиться.

– Готовьтесь, – согласилась Эмма. – Только я хочу вам предложить подняться со мной в комнату Сюзанны.

– У вас есть ключи от ее комнаты? – нахмурился Дронго.

– Нет. Конечно, нет. У меня и не могло быть ключей. Но они случайно оказались у моей старшей сестры, которой дал их Герман. Ведь именно он повез тетю Сюзанну в клинику на обследование. Поэтому ключи тоже были у нее, и их передали Герману. Вы нарочно задаете мне много вопросов, чтобы не ответить на мое предложение?

– Нет, не нарочно. – Дронго смотрел в глаза Эммы. – Я обязан завершить расследование и только потому могу позволить себе подняться с вами в эту комнату. А еще лучше нам там не появляться. Будет гораздо более правильно, если мы встретимся с вами где-нибудь в другом месте.

– Когда-нибудь и где-нибудь, – криво усмехнулась Эмма. – Вы действительно считаете меня такой дурочкой или это мне кажется?

– Вы прекрасно знаете, как я к вам отношусь, – возразил Дронго. – Но пока не закончу свое расследование по двойному убийству в доме, принадлежащем семье Крегер, я не имею никакого морального права принимать подобные предложения.

– Вы слишком щепетильны, – усмехнулась Эмма. – Для мужчины это, наверно, не самое лучшее качество.

– Не меняются только дураки и покойники, – вспомнил Дронго, – так считал Лоуэлл, известный американский критик. Эти слова часто цитируют во многих изданиях. Но никто не вспоминает его следующую фразу: «И немногие порядочные люди, которых с каждым днем становится все меньше и меньше». Очень хочется попасть в число порядочных людей. А становиться дураком или покойником просто глупо.

– Хорошо, я не буду вам мешать готовиться к подготовке плана разоблачения убийцы, – сказала Эмма и, не говоря больше ни слова, повернулась и вышла из библиотеки.

Дронго наклонился, всматриваясь в пол. Так он искал что-то на полу минут двадцать. Наконец нашел и удовлетворенно кивнул, поднимая блестки от материала. Только после этого вышел из библиотеки, решив найти инспектора Нерлингера или следователя Менцеля.

Следователя он нигде не смог найти. Тот, очевидно, выехал в управление. А вот Нерлингера он нашел и с помощью переводчика сумел объясниться с инспектором. Нерлингер недоверчиво выслушал предложение эксперта и предупредил, что снимает с себя всякую ответственность за предстоящий исход операции. После чего согласился помочь Дронго.

Ровно через час все участники печальных событий собрались наконец в гостиной, чтобы выслушать Дронго. Здесь были Берндт и Мадлен, сидевшие рядом. Здесь были Герман и Анна, стулья которых находились на приличном расстоянии друг от друга. Здесь была Эмма, недоверчиво смотревшая на Дронго и ожидавшая развязки этой кровавой истории. Здесь был Арнольд Пастушенко, который уже ничего не понимал в происходившем, но интуитивно чувствовал, что сейчас здесь произойдет нечто очень важное. Сюда приехал следователь Менцель, которому Нерлингер рассказал о предложении эксперта. Здесь устроился сам инспектор, который привез переводчика, чтобы сразу быть в курсе того, что станет говорить Дронго. Сюда позвали даже Калерию Яковлевну, которая сидела ближе к кухне и явно волновалась, поглядывая по сторонам. Единственной, кого здесь не было, – это маленькой Евы, психику которой было решено поберечь и не приглашать для тяжелого разговора в гостиную. Все ждали появления Дронго. Он вошел в двери, вежливо поздоровался и прошел к середине комнаты, встав рядом со столом, у того места, где несколько дней назад сидела хозяйка дома.