Маргарет Трумэн - Убийство в ЦРУ

— Откуда вы получаете информацию об утечке?

Прежде чем ответить, Бреслин оглянулся по сторонам.

— От твоего человека в Будапеште, Арпала Хегедуша.

— И это точно Эдвардс?

— Не знаем, только он логичная точка отсчета, откуда стоит начать. Он наши глаза и уши там, на островах. Нам известно, что он выпивоха и трепач. Возможно, он пьет и треплется с дурными людьми.

— Русские знают все?

Бреслин пожал плечами:

— Они знают слишком много, в этом сомнений нет. — Какие-то люди вышли на обзорную галерею и остановились поблизости. — Вот два билета в концертный зал Центра Кеннеди. Там завтра вечером дают какое-то танцевальное представление. — сообщил ей Бреслин. — Сходи туда. Во время антракта я буду на балконе. Отыщи меня.

Коллетт сделала глубокий выдох и положила руки на перила.

— Зачем они тебя послали в такую даль из Будапешта, чтобы поведать мне про это? — спросила она.

— Зачем они вообще все делают, Коллетт? Помимо прочего, то, что прислали меня, указывает, насколько важно задуманное. Когда ставки высоки, они достаточно заботливы в подборе своих самых лучших кадров. — Джо улыбнулся.

Кэйхилл не удержалась и тоже улыбнулась:

— Тебя они послали потому, что знали: ты сумеешь втянуть меня в это.

— Так втянул?

— Буду стараться изо всех сил, но никаких обещаний.

— На большее никто и не рассчитывал, — сказал он, беря ее под руку.

Полчаса спустя они вернулись на автостоянку. Прежде чем Фокс и Бреслин выбрались из ее машины, Фокс спросил:

— Как прошел вечер у Джейсона Толкера?

— Вы знаете об этом?

— Да.

— Прошло довольно мило. У них с Барри была связь. Мне хотелось разузнать у него все, что можно.

— Получилось? Узнали что-нибудь?

— Немного.

Бреслин подал голос с заднего сиденья:

— Прибереги это до завтра на балконе, Коллетт. — И, хлопнув Фокса по плечу, бросил: — Пошли.

Они пересели в машину Фокса и укатили, причем ни один из мужчин даже не оглянулся. Когда они скрылись из глаз, Кэйхилл почувствовала себя одинокой и беззащитной. Она вцепилась в руль и увидела в зеркале заднего вида свои глаза. Чужие! Выходило, будто это вовсе не ее глаза. Она переключила зеркало так, чтобы лицо больше в нем не отражалось, завела мотор и на полной скорости помчалась к своему временному пристанищу, не забыв несколько раз провериться с помощью зеркала. Зеленой легковушки не было.

— Эрик Эдвардс?

— Слушаю.

— Это Коллетт Кэйхилл, подруга Барри Мэйер.

— Приветствую! Как поживаете? Секретарша сказала мне, что вы звонили. Полагаю, до вас в Будапеште дошло мое послание?

— Дошло. Извините, что раньше не связалась с вами, но было много дел.

— Понимаю.

— До сих пор не верится, что она умерла.

— Всем нам трудно в такое поверить. Барри про вас много рассказывала. Вы, кажется, были ее лучшей подругой?

— Мы очень дружили. Я вот подумала, может, встретимся где-нибудь в баре, или пообедаем, или что вам больше подходит. Вы в Вашингтоне еще долго пробудете?

— Завтра уезжаю. А вы в отпуске?

— Да.

— Как дела в Будапеште?

— Прекрасно, если только не считать эту страшную новость про Барри. У вас время пообедать есть?

— Нет, к сожалению, я занят. У меня тут расписание плотное.

— И времени выпить по рюмочке днем не найдется? Я свободна целый день.

— Ну, мне кажется… около шести подойдет? У меня деловой ужин на семь назначен.

— Прекрасно. — Она поняла, что за час ей вряд ли удастся пробудить в нем такой интерес к себе, чтобы дело кончилось приглашением на БВО, поэтому сказала: — Вообще-то я не до конца честна с вами. Я и вправду хочу поговорить о Барри, но, кроме того, лелеяла надежду посоветоваться насчет БВО. Часть отпуска собираюсь провести там, вот и подумала, что вы могли бы порекомендовать хорошую гостиницу, ресторан и всякое такое.

— Буду рад. Вы когда собираетесь?

Быстренько сообразила.

— Через несколько дней.

— Вечером сегодня встретимся, и я вам все изложу в лучшем виде. Деньги под расчет?

— Вроде того, но не в обрез.

— Добро. Парусничать любите?

Коллетт в жизни не была ни на одной парусной посудине.

— Да, — ответила она, — обожаю. — И тут же поняла, что ответ свой надо вставить в рамки. — Правду сказать, не очень-то я в этом понимаю. Так, несколько раз пробовала.

— Посмотрим, может, удастся сделать для вас суточную прогулку под парусами. Я занимаюсь сдачей яхт внаем.

— Я знаю. Звучит… — Она засмеялась. — Звучит чудесно и романтично.

— Ломовая работа в основном, хотя, признаться, лучше, чем с девяти до пяти в пиджаке с галстуком — для меня, во всяком случае. Где хотели бы встретиться сегодня?

— На ваш выбор. Я слишком долго пробыла вдали от Вашингтона.

— Может, прямо здесь, в «Уотергэйте»: мне так будет легче. Приходите ко мне в номер. А я что-нибудь закажу. Вы что пьете?

— Виски с содовой.

— Получите. Жду вас в шесть. Номер 814.

Она отправилась в литагентство Барри Мэйер. Марсия Сент-Джон и Кэрол Джеффин сидели за своими столами. Тони Тедещи, один из внештатных агентов, рылся в углу в шкафу с досье.

Сент-Джон, долговязая привлекательная мулатка, работавшая в агентстве дольше всех, сдержанно приветствовала Кэйхилл.

— Я уже знаю, — сказала ей Коллетт.

Сент-Джон горестно повела головой:

— Сперва Барри, теперь Дэйвид. С ума сойти.

— Как поживаете, Коллетт? — спросил, обернувшись, Тедещи.

— Я-то ничего, Тони. Главное, вы как?

— Держимся. Что-нибудь новое про Дэйвида слышали?

— Нет, только то, что по телевизору и в газетах. Когда похороны?

— Еще не решили, — сказала Сент-Джон. — Как Будапешт?

— Когда уезжала оттуда, все было прекрасно. — Коллетт взглянула на дверь, что вела в личный кабинет Барри. Дверь была на щелочку приоткрыта, и Коллетт увидела, как кто-то пересек кабинет и пропал из виду. — Кто это там? — спросила она.

— Наш новый вождь, — ответила Сент-Джон, высоко поднимая брови.

— Новый вождь?

— Марк Хотчкисс.

— Серьезно?

Кэйхилл подошла к двери и распахнула ее. Хотчкисс (рубашка с короткими рукавами, галстук, желтые помочи) восседал за когда-то рабочим столом Барри Мэйер. На коленях у него лежала кипа папок и проспектов.

Глянув поверх своих очков-половинок, он бросил:

— Через минуту я к вашим услугам, мисс Кэйхилл, — и продолжал рыться в бумагах.

Кэйхилл прикрыла дверь и подошла вплотную к столу. Она сдерживала себя некоторое время, прежде чем выговорила:

— Я считаю ваше поведение самонадеянным — в лучшем случае.

Он снова посмотрел вверх и заговорил:

— Самонадеянным? Я бы так не сказал. По непредвиденным обстоятельствам, в этом агентстве образовался убийственный провал. Я взял решение на себя. Если это считается самонадеянностью, пусть будет так.