Иван Дорба - Свой среди чужих. В омуте истины

«Маг» привык, пожалуй, даже привязался ко мне и все чаще приглашал на конфиденциальные встречи с рядом лиц (начиная с Губарева). В минуты откровенности, а они естественны после напряженного разговора, он делился со мной мыслями, сооб­ражениями, прошлым...

Неожиданно в Белград из Парижа приехал Терещенко и пригласил Байдалакова и Георгиевского на квартиру графа Голенищева-Кутузова. С ними поехал и я; и хотя меня усадили в соседней комнате, я услыхал, что бывший министр Временного правительства связан с рядом крупных политических деятелей Англии, Америки и Франции, что хочет быть полезным НТСНП, поскольку Союз подходит им по своей программе...

— Я готов оказать материальную поддержку. Если вы со­гласны, нам остается «познакомиться» поближе!

Что на это ответил Байдалаков, я не слышал: видимо, он сидел спиной к двери, да и говорил тихо, в отличие от Тере­щенко и Георгиевского. У профессора была необыкновенно четкая дикция:

— Закрытый сектор НТСНП должен оставаться засекре­ченным. Это мое глубокое убеждение. Достаточно вспомнить смехотворную попытку устроить покушение на Литвинова в Женеве на заседании Объединенных Наций «в складчину»! План разрабатывали генералы Миллер и Шатилов и председа­тель лионского отделения нашего Союза капитан Рачковский, парижский кружок «Белая идея» Ларионова, ксюнинский «Комитет содействия», «Республиканский центр» — это, сами знаете, — Гучков, Ладыжинский, Маслов. На организацию те­ракта было собрано десять тысяч франков, нашлись и смелые ребята — Рудич и Евреинов...

— Михаил Александрович, — перебил профессора Тере­щенко, и в его голосе прозвучало недовольство,—вы, помнится, это начинание категорически отвергли?

— Совершенно точно! Потому что тайной полиции Швей­царии стало известно о готовящемся покушении и был даже разработан план «схватить преступников в последний момент»... нет, нет!., извините, откуда я получил сведения... нет! Сами понимаете, о таких вещах не говорят... Примером безнадеж­ности подобной «складчины» была попытка убить Троцкого... За несколько дней до покушения Лева переселился в Мексику из Принцевых островов...

Скрипнула дверь, я подошел к окну, делая вид, что не за­метил вошедшего Голенищева-Кутузова...

— Простите меня, ради Бога, заставил вас ждать: никак не можем решить мировые проблемы! Ха-ха-ха!

Он был выше среднего роста, шатен, серовато-зеленые глаза смотрели на меня оценивающе. Смех фальшивый... И все же в нем чувствовалась какая-то уверенность, сила.

Не успел я что-то ответить, как в комнату вошел «Маг». Кисло улыбнувшись, он посмотрел на нас, потом вытащил из жилетного кармана часы и обратился к хозяину:

— Большое спасибо за гостеприимство, за добрые слова. Надеюсь, как договорились, проводите Михаила Ивановича. Милости просим ко мне, вот, прошу! — и протянул свою визит­ную карточку. — Если разрешите, на этой неделе я к вам зайду, чтобы не откладывать дело в долгий ящик.

Прошла томительная минута, пока наконец появились вы­сокий и довольно грузный Родзянко и стройный Байдалаков. По их лицам ничего нельзя было прочесть, разве только то, что у бывшего министра глаза глядели куца-то в сторону, когда он сухо прощался.

Протягивая Терещенко руку, я сказал:

— Михаил Иванович, вы, конечно, меня не помните: я был еще мальчиком, но двадцать лет тому назад вы гостили в на­шем доме!

Он удивленно вытаращил на меня глаза.

—Вы приехали, чтобы заключить контракт с моей матерью на аренду земли под свеклу, со своим нотариусом и агрономом Филимоновым в село Бандуровку Александрийского уезда.

— Виктором... Виктором... Бандуровка!..

— Василием Викторовичем! — подсказал я. — Будущим моим отчимом.

— Точно, точно. Вспоминаю, ночевали у вас: надо было подковать лошадей. Неужели ваша красавица-матушка выбрала его в мужья? Вот так дела! Кланяйтесь ей от меня! — и его лицо расплылось в улыбке.

Когда мы вышли и, подхватив такси, уселись, я рассказал, что богатый киевский сахарозаводчик Терещенко арендовал у нас более тысячи десятин земли. Его управляющий Филимонов, мой будущий отчим, был весьма деловым, энергичным челове­ком; года два тому назад он обратился к Михаилу Ивановичу с просьбой одолжить какую-то сумму денег, но не получил даже ответа. Вот таков этот масон!

— А мне он предложил вступить в ложу, обещая через три месяца возвести в третью степень! Все они — Гучков, Милю­ков, Родзянко и, конечно, Керенский, хотят прибрать к рукам наше молодое поколение. С младороссами это им, кажется, удается—их вождь Казем-Бек одновременно исполняет обязан­ности министра иностранных дел у так называемого императора Кирилла... О Керенском мы еще поговорим. Он, видимо, по­лучил какое-то задание от «старших братьев», о чем намекали и Родзянко, и Кутузов!

Георгиевский только хмыкнул и потом что-то проворчал себе под нос. Байдалаков повернулся к нему:

— Вы что-то хотели сказать, Михаил Александрович?

— Полагаю, что Голенищев-Кутузов сделает мне такое же предложение!

Через несколько дней я узнал, что Голенищев-Кутузов явился к Георгиевскому с официальным визитом и сделал пред­ложение вступить в масонскую ложу, уверяя, что только в этом случае перед ним откроется широкое поле деятельности, а также предложил переправить его с семьей в Италию, где им окажет существенную поддержку миллионер Фарини. Примерно тоща же председатель югославского отдела НТСНП бывший кадет Гоша Перфильев, сидя со мной в ресторане «Москва», поделился «последней новостью»:

—На этой неделе у Ксюнина [22] Александр Иванович Ксюнин — председатель Союза журналистов и писателей в Белграде. был очередной прием. К нему приехали Гучков и Маслов [23] Сергей Семенович Маслов — экономист, руководитель партии «Кре­стьянская Россия», издатель в Праге. . Вчера пригласили на совещание Виктора Михайловича, Михаила Александровича и меня. Пришел и Василий Витальевич Шульгин. Он-то больше всех распинался.

— Что? Земельная реформа? — усмехнулся я.

— Нет, другая песня... Явно инструктированныйКсюниным, всячески уговаривал меня изменить характер нашей газеты и рекомендовал НТСНП завязать связи с «Крестьянской Росси­ей»... Одним словом, они хотят нас использовать как резервуар молодой силы для своих целей!.. Свержение советской власти он представляет себе не иначе, как при помощи иностранцев: главные надежды возлагает на немцев и твердит о том, что надо действовать в направлении обеспечения себе немецкой поддержки.

— И как вы на это смотрите? Может, он прав?.. Шульгин не дурак! По-моему, и Виктор Михайлович такого же мнения. Всячески ему противится только «Маг».

— Слушай дальше: Шульгин принес свою книгу «Пояс Ориона» и просил как-нибудь протолкнуть ее в высокие немец­кие круги; в ней речь идет о создании единого целого из трех «звезд»: «Пояса Ориона» — Германии, Японии и России. Этот «Пояс» может опоясать весь мир и проводить свою политику! Подданные трех стран пользовались бы одинаковыми правами. Тем самым в России началось бы не стесняемое никакими огра­ничениями хозяйствование немецкого и японского капитала. Начиная с передачи совхозов и прочих земельных угодий.