Себастьян Фолкс - Дьявол не любит ждать

Горнер наконец закончил вытираться полотенцем и медленно пошел на прием. Когда Бонд готовился подавать, Горнер почти пересек заднюю линию, затем сделал два шага назад. Он отбил мяч, поданный под бэкхенд, но Бонд уверенно пробил с лёта, так что мяч ударился в корт в двух футах от боковой линии.

Горнер подошел к сетке:

— Что вы скажете, мистер Бонд, если я предложу вам еще немного поднять нашу ставку? Например, вдвое.

У Бонда не было таких денег, как не было и разрешения руководства Службы использовать в подобной ситуации казенные средства. Тем не менее он чувствовал, что в последних двух геймах его шансы на победу неудержимо растут.

— Если вы настаиваете, согласен, — сказал он. — Счет пятнадцать — ноль.

Он угодил в сетку на первой подаче, но второй мяч подал глубоко и с максимальным вращением. Горнер ответил коротким ударом, и Бонду удалось «дожать» его ударом под бэкхенд и заставить сделать ошибку.

Согласно своему плану, он широко сыграл на следующей подаче и затем отбил мяч ударом с лёта, обеспечив себе тройной матчбол.

«Теперь в среднюю линию», — подумал он. Он подбросил мяч немного ниже, чем обычно, и чуть-чуть перед собой, а затем ударил по нему изо всех сил, направляя прямо в центр. Мяч ударился в угол квадрата, а затем отскочил от ракетки неуверенно пробившего Горнера и на полпути снова попал в сетку. Так он и остался лежать — беловато-серый, запачканный красной пылью.

Бонд подошел к сетке и протянул руку сопернику. Горнер шагнул ему навстречу и впервые с момента их знакомства посмотрел прямо в глаза.

Радость победы и облегчение от завершения трудной игры мгновенно улетучились, когда Бонд увидел, какая ненависть пылает во взгляде, впившемся в него.

— Я рассчитываю на матч-реванш, — заявил Горнер. — Причем в самое ближайшее время. Не думаю, что вам так же повезет и во второй раз.

Не произнеся больше ни слова, он стал собирать свои вещи.

Когда Бонд вышел из душа, Горнера в раздевалке уже и след простыл, зато на ракетке Бонда лежал белый конверт, плотно набитый купюрами. На нем было написано: «À bientôt». [22] До скорого (фр.).

Бонд без труда нашел Скарлетт в одном из баров на верхней смотровой площадке: она сидела за столиком у окна и с самым невинным видом потягивала что-то из бокала.

— Ну как, Джеймс, хорошо поиграли?

— Да уж, пришлось попотеть. Думаю, я похудел на несколько фунтов. Но кошелек Горнера похудел еще больше.

— Так вы выиграли?

— Да.

— И собираетесь пригласить меня на ланч, чтобы отметить это событие?

Бонд пригладил ладонью еще влажные после душа волосы и улыбнулся девушке, смотревшей на него с самым серьезным выражением лица.

— Давайте сначала чего-нибудь выпьем, — предложил он.

Бонд сходил к стойке, а затем подсел за столик к Скарлетт, принеся цитрон-прессе для нее, а для себя — литр «Виттель» и бутылку пива.

Скарлетт, по своему обыкновению, закинула ногу на ногу и невинно поинтересовалась:

— Насколько я понимаю, игра повернулась в вашу пользу ближе к концу.

— Вы смотрели?

— С безопасного расстояния. Я не хотела, чтобы Горнер или Шагрен увидели меня.

Бонд кивнул.

— Странное дело, — сказала Скарлетт с загадочной улыбкой, — у меня такое впечатление, что вплоть до последних трех геймов вам не везло.

— Такое может случиться в любом виде спорта, — ответил Бонд. — В гольфе, в теннисе…

— А мне показалось, что это не простая случайность, — заявила Скарлетт, — поэтому я решила провести собственное маленькое расследование.

— Что же вы сделали?

— Я обратила внимание, что каждый раз, когда вы задевали трос, мяч оказывался на вашей стороне или летел в аут. А Горнер вообще не попадал в сетку. Мне это показалось подозрительным.

Заинтригованный, Бонд наклонился вперед:

— И что?

— Я заметила, что только на вашем корте не видно рукоятки для натяжения сетки, — трос просто уходит вниз и пропадает из поля зрения.

— Да, я тоже это заметил и подумал, что прямо в земле есть поворотное колесико, которое работники корта могут вынуть и отрегулировать натяжение.

Скарлетт засмеялась:

— Все не так просто, Джеймс. Я примерно прикинула, какое из внутренних помещений должно находиться прямо под стойкой сетки, и решила сходить туда посмотреть. Оказалось, что это маленькая кладовка сбоку от одного из крытых кортов. Я подошла к двери и заглянула внутрь через стекло. Там был мистер Шагрен, и он смотрел телевизор.

— Телевизор?

— Да, местную сеть — то же самое, что показывают на экранах, установленных в зале у входа. Но в той комнатушке был монитор с консолью, позволяющий наблюдать за игрой на любом из наружных кортов. Ну, вы понимаете, как режиссерская в телестудии. И Шагрен смотрел вашу игру.

— И что же?

— А еще там была латунная рукоятка, приделанная к колесику в бетонной стене. Впечатление было такое, что через колесико переброшен трос сетки на вашем корте. В зависимости от того, кто подавал, Шагрен мог поворачивать рукоятку, и при этом сетка слегка опускалась или приподнималась. Очень просто — нужен только очень длинный трос.

— Так вот почему Горнер настаивал, чтобы мы играли именно на втором корте.

— Шагрен смотрел на экран и следил, когда вы отвернетесь, — сказала Скарлетт. — На вашей подаче он натягивал сетку так высоко, что стоило вашему мячу коснуться троса, как он вылетал в аут.

— А Горнер между геймами то и дело хлопал по сетке ракеткой. По всей видимости, это был какой-то сигнал. Ну ладно, и что же вы сделали?

— Я быстро поднялась в вестибюль и стала искать кого-нибудь из знакомых. Буквально сразу же я наткнулась на одного молодого человека по имени Макс, который работает в банке Ротшильдов. Он несколько раз приглашал меня пообедать или поужинать, и я знала, что он согласится помочь. Само собой, я понимала, что весь персонал клуба в курсе «маленьких хитростей» Горнера, так что обращаться к секретарю или еще к кому-нибудь из администрации бесполезно. В общем, я рассказала Максу, что к чему, и в результате он пошел в кладовку-телестудию и объявил Шагрену, что ему все известно и если тот не оставит сетку в покое, то он, Макс, сию секунду пойдет на корт и расскажет обо всем лично вам прямо при Горнере.

— Не помните, в какой именно момент это произошло? — спросил Бонд.

— Точно не скажу. Но когда Макс вывел Шагрена из игры и доложил мне об успехе операции, как раз уже шел третий сет.

— А что же вы предприняли потом?

Скарлетт изобразила слегка виноватый вид:

— Ну, я заняла место Шагрена и по мере сил попыталась хотя бы отчасти восстановить справедливость.

Бонд улыбнулся:

— Видно, как раз в этот момент он и сломал ракетку о стойку. Он считал, что с ним такое никогда не случится, что он просто не может сделать двойную ошибку.