Исраэль Левин - Ложный след. Шпионская сага. Книга 2

– Чтобы блокировать возможность противника вовремя выслать ожидаемый на запрос ответ, – ответил я, ни секунды не раздумывая.

– Верно… Вторая команда, – теперь Одед, не дожидаясь моей реакции, ответил сам, – подтверждение нашему прибору, который моментально переходит с радиоприема на режим передачи этой самой «электронной куклы». Очень милое, кстати, название с никак не милыми, между прочим, последствиями.

– Как формируется командный сигнал, то есть сама «кукла»?

– Фальшивка готовится заранее: в принципе известно, что ты хочешь направить в сторону запрашивающего противника. Если же произошло случайное вклинивание, незапрограммированное попадание в какой-либо важный сеанс связи и ты решаешь воспользоваться моментом, то в силу отсутствия заготовленной «куклы» реализация выглядит несколько сложнее. Хотя и такое возможно…

– Ты говорил, что прибором-перехватчиком самого высокого уровня владеют только американцы и израильтяне, так?

– Совершенно верно. Что-то подобное есть и у русских, но согласно нашим данным они отстают на несколько лет.

– Значит, третьего образца не существует?

– В будущем, конечно, появится, но пока нет.

Внимательно слушая Одеда, я мысленно представлял действие прибора в ходе операции, закончившейся столкновением вертолетов. Похоже, в главном я убедился: сценарий трагических событий точно демонстрирует действие описываемого прибора. Еще со времен подготовки на курсах Моссада я хорошо помнил один из важнейших постулатов в построении принимаемых к отработке версий: если речь идет о возможном использовании сложного технического средства, необходимо в первую очередь тщательным образом сопоставить сценарий анализируемой ситуации с алгоритмом действия предположительно задействованного аппарата. Если подобное наложение дает совпадение более семидесяти пяти процентов, то вероятность применения соответствующего устройства настолько высока, что все прочие версии автоматически становятся второстепенными. Уверенность в существовании третьего образца может многое изменить, и прежде всего концепцию поиска: чтобы обнаружить источник технического обеспечения в «зонтике» Мухаммеда, совсем не обязательно кидаться в объятия к головорезам, которые при первом же неосторожном шаге зажарят тебя живьем. Круг возможных обладателей техники такого уровня очень узок, поэтому гораздо разумнее не проводить задуманную разведку боем, а сконцентрировать усилия на широком и тщательном отборе информации. Сторонник активных действий, скорее всего, выдвинет контраргумент – время: предлагаемым путем можно прийти к результату в неопределенном будущем, а на верхних этажах ТСХ наверняка торопят. И все же…

В общем, было о чем поразмыслить. Узнав все, что мне было нужно, я от души поблагодарил Одеда и распрощался с ним. В жизни я много раз убеждался в том, что внешность бывает весьма обманчива. Например, медлительный, добродушный Рафи обладал чрезвычайно острым аналитическим умом и умел принимать серьезнейшие решения в считаные секунды. Так и Одед: более всего походивший на рекламного пекаря или повара, он мало того что легко оперировал немыслимым объемом технических знаний, так еще и умел объяснять сложнейшие вещи, что называется, «на пальцах». Вот и верь физиогномистам с их теориями!

Как ни странно, с Рафи мне сразу повидаться не удалось: он не проявил ни малейшей заинтересованности во встрече со мной. Возможно, в этом есть своя закономерность: ведь он догадывается, что подготовка к заданию, о котором он знал, в прошедшие две недели закончиться не могла, а тратить драгоценное время на сопереживания своим подчиненных он себе, надо полагать, позволить не в силах. Тогда я пошел на крайность и использовал код срочной необходимости – шаг, заранее гарантирующий недовольство шефа.

– Что случилось? – На одутловатом лице Рафи читалось сдержанное нетерпение.

Я изложил свои соображения.

– Есть что-нибудь еще? – Как и следовало ожидать, его тон не обещал лояльности по отношению к проявленной инициативе.

– Нет, это, собственно, и есть цель встречи…

– Я так и знал! – Рафи нахмурился. Сделав внушительную паузу, он продолжил: – Ты не успел даже как следует вникнуть в суть дела, а уже собираешься ни много ни мало – менять концепцию!

– Да, но…

– Я еще не закончил! – Оказывается, и этот, всегда спокойный, флегматичный на вид человек умеет повышать голос. – То, что тебе кажется важнейшим открытием, мы давно уже прошли: подобная версия разрабатывалась первой, но единогласно была отвергнута всеми ведущими специалистами.

– Но почему? – недоумевал я.

– Да потому, что подобной штуковиной сегодня владеют всего две армии в мире: американская и израильская. Технология, на основе которой она сделана, охраняется с такой же серьезностью, как, скажем, важнейшие стратегические запасы! В подтверждение скажу тебе еще кое-что, хотя, в общем-то, говорить этого не следует… Если бы технологию смогли выкрасть или каким-то другим образом добраться до источника, во что я в принципе не верю, то наши связи с американцами оказались бы оголенными! Уж такие-то не могут ускользнуть от нашего внимания, наверняка как-нибудь да проявились бы…

– И все-таки я предполагаю, что вполне может существовать третий экземпляр прибора. Точнее, я даже убежден в этом. Ведь существует координация действий между центром DЕA в Вашингтоне со штаб-квартирой в Буэнос-Айресе. Работа идет в Вашингтоне, а на местах согласуется со штабом в Буэнос-Айресе. Кроме того, все их действия связаны со штаб-квартирой ФБР в Вашингтоне. Это три линии связи. Две операции проваливаются одна за другой, причем именно в тех случаях, когда идет охота за одним и тем же лицом. Куда уж больше совпадений?

– Ты не обязан напоминать мне известные факты!

– Вывод напрашивается сам собой: или американцы сработали сами против себя – у них это бывает, или…

– Исключено.

– …или существует третий вариант подобной хреновины!

Я понимал, что мои слова звучат вызывающе, и Рафи просто остолбенел, услышав их.

«Он шокирован, – подумал я. – Очень хорошо. Пусть подумает!»

Похоже, моя настойчивость все же возымела действие. Судя по всему, вначале Рафи решил, как говорится, опустить меня на землю, раз я вызвал у него такое сильное раздражение. Но сейчас бывший глава Моссада погрузился в задумчивость. В принципе, я неоригинален, но в самом начале этой набившей оскомину истории практически все, кто так или иначе был причастен к делу, на корню отвергли подобное моему предположение. А вдруг за этим что-то стоит? Не слишком ли рано специалисты сделали выводы?

– Давай немного подумаем!

Читать дальше