Исраэль Левин - Ложный след. Шпионская сага. Книга 2

Почему-то я заговорил как студент на экзамене. «Мой» хакер с еще большим интересом посмотрел на меня, а потом поинтересовался, на каком языке я предпочитаю говорить.

– На английском.

– Никакой проблемы. Просто я думал, что иврит будет для вас легче, – ответил «ребенок» на языке, которым пользуются только на Святой земле.

«Ничего себе! – подумал я. – На скольких же языках он разговаривает?»

– На восьми я могу общаться, – будто прочитав мои мысли, произнес мальчишка. – А еще на восьми читаю, пишу и разговариваю абсолютно одинаково.

Так произошло наше знакомство. Парнишка оказался очень деловитым и ничего не говорил просто так. Пригласив меня пройти в его рабочий кабинет, он вежливо, очень по-деловому начал совсем говорить совсем в ином тоне, как абсолютно взрослый человек:

– Обычная процедура входа в компьютер и сброса информации тут не поможет. Необходимо внести вирус в какую-нибудь «куклу», иначе защита определит чужеродное подключение и блокирует его.

«С одной стороны, это было нехорошо, ведь мы не знали, у кого есть такая «кукла». А с другой стороны, не придется проникать в лабораторию, и это неплохо».

И опять мальчишка, словно прочитав мои мысли, произнес:

– В любом варианте нужно будет вставить вирус в головной компьютер в лаборатории. Кстати, снять собранные им за эти годы данные можно только оттуда. Но мы сделаем это как вставку дополнительной антивирусной программы. Она задействует сама себя только через месяц и только если получит соответствующий сигнал от одной из «кукол». Тогда наш вирус будет работать как вирус-компаньон. Он не нарушит порядка работы оригинальной программы, а переместит ее, то есть заставит выполнить ход по указанию антивирусной программы и, таким образом, не раскроет действия. Раскрытые пароли и содержание основной программы будут записаны и оставлены в файле. Так что ни «Ревизор», ни «Сторож» ничего не обнаружат, ведь передачи информации не произойдет. Но это означает, что примерно через два-три месяца после задействования нашего вируса придется снова войти в головной компьютер и под видом проверки снять то, что вирус «отложил» в сторону.

Слушая все это, я был ошеломлен. Ход мыслей мальчишки, манера анализа, рассуждения – все было гениально. Я впервые встретился с ребенком индиго, а то, что это именно такой мальчик, мне сказали заранее.

«Интересно, что это за дети?» – задумался я и сам себе ответил, вспомнив прочитанное: «Дети индиго приходят в этот мир со своими намерениями и талантами, которые отчетливо проявляются с момента рождения. Они могут впитывать знания, как губка, особенно если им нравится предмет, изучение которого обеспечивает им более высокий уровень развития в области их интересов. Они реагируют наилучшим образом, если вы ведете себя с ними как с уважаемыми взрослыми.

Некоторые специалисты полагают, что дети индиго несут в себе небесные послания, недоступные пока нашему пониманию. Они помогают нам в поисках истины, смысла жизни, познании мира. Таких детей можно отличить по выражению глаз, настолько ясно читается в них мудрость и осознанность.

Фактически ребенок индиго обладает новыми необычными психологическими характеристиками и моделями поведения. Родителям и учителям, да и просто взрослым людям, окружающим маленького гения, приходится учиться общаться с ним. Стандартные педагогические приемы к таким детям неприменимы, а жить с ребенком, который заведомо умнее тебя, очень непросто. К тому же таких ребятишек совершенно не интересуют обычные детские развлечения, а занятия, по-настоящему их увлекающие, порой совсем непонятны их родителям…»

Обратный путь, как обычно, оказался намного легче, и уже на другой день я вернулся к Марине. Моей Марине. Как же не хочу я никуда от нее не уезжать! Но бездействие в моей работе исключено, да и сам я сойду с ума от ничегонеделания. Как всегда после разлуки мы почти сутки не вылезали из постели и пролежали бы там еще, но уже через день я получил указание прибыть на явочную квартиру в Тель-Авиве. Служба есть служба! И нормированный рабочий день – тоже не для меня.

А вызвали меня для ознакомления с результатами слежки за Светланой Гарт. Первая поступившая информация касалась ее привычек. Я так и не понял, почему вызов оказался срочным, но солдат не спрашивает, почему да как ему отдают приказы.

В быту Светлана оказалась обычной женщиной, привыкшей дважды в неделю делать покупки в районном супермаркете. Раз в неделю она встречалась с подругами: все они жили в престижном доме на улице Рудникова, вместе ходили в кино или играли в бридж. Еще одна привычка: перед работой, куда Светлана шла к девяти утра, она выгуливала свою любимую собачку, пуделя Машку, всегда хорошо расчесанную и вымытую. Пуделиха тоже любила свою хозяйку и постоянно, видимо из ревности, лаяла на каждого, кто к ней приближался. Обычная такая собачка, симпатичная и дурашливая, как все пудельки. Так в гавканье обычно и проходила ежедневная утренняя прогулка Светланы.

Через неделю начала поступать информация из квартиры. Я прочитывал записи всех телефонных разговоров Светланы, на каждого абонента тут же открывалось досье, и объект изучался. Света оказалась очень общительной, любила поболтать с друзьями, каковых у нее оказалось довольно много. Постепенно я узнал всех ее родственников, знакомых и коллег. Я заметил, что по телефону она никогда не говорила о своей работе, и даже если мама спрашивала, как дела на службе, Светлана умело уходила от ответа. Чувствовалась выучка. Ну, это даже к лучшему. Точно знаешь, с кем работаешь.

Через три недели поступили данные из спальни, и ничего особо интересного не оказалось. Супруги давно привыкли друг к другу, сексом занимались примерно раз в неделю, причем не очень интенсивно. Как говорится, «для галочки». Конечно, они женаты уже пятнадцать лет, и романтическая любовь, свойственная зарождающимся отношениям, давно уже эту пару покинула. Романтика движет почти всеми молодыми людьми, и никто не знает, что толкает их друг к другу – любовь или сексуальное влечение, ведь и то и другое в равной степени может быть чувством страстным и поглощающим. Провести грань в такой ситуации почти невозможно. В начале отношений влюбленные обожают и желают друг друга, но какую бы форму ни принимала романтическая любовь и какой бы силы она не была – это состояние проходящее, и большинство сексологов считают, что длительность такого периода не может превышать трех-пяти лет. И объяснение этому очень прозаическое: будучи влюблены, мы находимся в состоянии эйфории. Выделение гормональных веществ, ответственных за поддержание организма в этом состоянии, не может оставаться стабильно долгим. Уровень этих веществ после достижения пика падает и приходит к более низкому стабильному показателю. Вот тогда-то романтическая любовь переходит в любовь-дружбу, любовь товарищескую. Или же любовь уходит, размытая мелкими житейскими невзгодами, и тогда бывшие влюбленные начинают искать друг в друге несовершенства, которых прежде не замечали. Вместо прежнего интереса появляется скука и нетерпение, или же начинается борьба: кто главный, кто лидер? Это всегда кончается плохо.