Иван Цацулин - Опасные тропы

Кныш долго размышлял. Все получилось не так, как он предполагал ранее. И именно теперь настал час решений, час действий. Полностью освободиться от страхов, разобраться в сомнениях он так и не сумел, однако главное представлялось ясным.

С первым же поездом он покинул станцию, но поехал не в Тбилиси, а в обратном направлении, и к вечеру прибыл в Ереван, взял такси и попросил отвезти его в Комитет государственной безопасности.

…Потом самолетом добрался до Ростова. В тот самый день, назначенный Чурилиным, до вечера проторчал на вокзале. Аггей так и не появился. Видимо, он тогда, не мешкая, прямиком пошел за кордон. Наверное, у них все было заранее условлено с Оглу, и проводник поджидал его на пути. Перестраховались, прохвосты!

Через несколько дней Кныш сидел в кабинете полковника Соколова на площади Дзержинского в Москве и обстоятельно рассказывал о том, что заставило его прийти с повинной. Полковник весьма интересовался обучением в форту Брэгг и встречей там с человеком, пославшим Степана Кныша нелегально в Советский Союз.

Докладывая генералу Тарханову, Соколов убежденно произнес:

— Это действительно был Патрик Смит. Безусловно он — и приметы сходятся, и сроки.

— Возможно… — генерал задумался. — Форт Брэгг… та-ак, десанты! — в голосе его слышался гнев. — Что вы предлагаете, Иван Иванович? Я имею в виду Кныша.

— Предлагаю дать ему возможность искупить невольную вину перед родиной.

— Конкретнее, — генерал испытующе посмотрел Соколову в глаза.

— Кныш послан к нам с агентурным заданием. Под фамилией Мухина он должен был добраться до Сосновска и осесть там. Рацией его заблаговременно снабдили, но предупредили, что он обязан ждать, когда резидент разведки сам установит контакт с ним. Пароль: «Вам привет от дяди Сени». Я полагаю, Кныш-Мухин должен немедленно отправиться в Сосновск и легализоваться там, как это было запроектировано в разведке. Рано или поздно или «дядя Сеня», или его подручный придут на связь с ним, и тогда мы получим возможность сорвать какую-то операцию, разработанную, очевидно, Смитом.

— А вас не смущает бегство Чурилина? — спросил Тарханов.

— Само по себе — да, но в отношении использования нами Кныша — нет. Ведь они расстались до того, как Кныш пришел к нам с повинной.

— Я согласен, пусть Кныш едет в Сосновск, — сказал Тарханов. — О Чурилине пограничники еще ничего не сообщали?

— Нет, товарищ генерал.

— Теперь вернемся к Смиту, — продолжал Тарханов. — Судя по некоторым фактам, он получил какое-то поручение от своего начальства, для выполнения которого ему потребовалось, в частности, перебросить к нам Кныша с рацией. С того дня, когда он в форту Брэгг разговаривал с Кнышем, прошло немало времени… Где же сейчас Смит? Вы думали об этом, Иван Иванович?

— Да, товарищ генерал, — отозвался Соколов. — Посылая людей в помощь себе, Смит, естественно, не должен был долго задерживаться в Штатах.

— Вывод, вывод, Иван Иванович!

Соколов в раздумье вскинул густые брови.

— Его появления надо ждать со дня на день.

— А если он уже проник на нашу территорию? — с едва заметной досадой сказал Тарханов.

— Воз-мож-но… — начиная догадываться, согласился полковник. — Если руководство операцией поручено лично Смиту, то…

Тарханов усмехнулся:

— Этот вариант следует проверить немедленно, — приказал он. — Кое-какие материалы я вам вручу сегодня же, они помогут вам. А Кныша не задерживайте, отправьте его, и побыстрей, да подумайте о том, чтобы как-то не расшифровать его: если дядя Сеня догадается, что парень работает с нами, дело может принять плохой оборот.

— Будет исполнено, товарищ генерал, — и полковник покинул начальника управления.

К вокзалу Красногорска поезд из-за рубежа прибыл утром. Пассажиры поспешно покидали вагоны, всем хотелось как можно быстрее покончить с неизбежными при переезде границы формальностями и ехать дальше — теперь уже по территории Советского Союза.

Машинист, пожилой поляк, выглянул с паровоза и цепким взглядом окинул перрон: все, как обычно, — пестрая толпа пассажиров, туристы и командированные, иностранцы и русские, наряды пограничников контрольно-пропускного пункта, спокойные и внимательные люди в зеленых фуражках. Присутствие пограничников было совершенно естественно, машинист это хорошо понимал, — через Красногорск ежедневно проходят десятки поездов с людьми и грузами, на станции должен быть порядок. Нет, оснований для беспокойства взгляд машиниста не зафиксировал. Он обернулся к своему помощнику и тихо произнес:

— Вам пора, Ян.

Тот молча направился к двери.

— Он должен быть здесь ровно через два часа, — в голосе железнодорожника чувствовалась озабоченность.

Ян снова ничего не сказал: сейчас не время болтать о том, о чем было заранее договорено.

Он покинул паровоз, одетый в обычный для помощника машиниста изрядно поношенный и в меру замасленный костюм из черной ткани. В руках у него ничего не было. Он не спеша прошел по перрону, через служебные ворота направился к перекинутому через пути высокому мосту, ведущему в город. В манерах и поведении не было ничего такого, что выделяло бы его из множества иностранных железнодорожников, прибывающих каждый день в Красногорск со своими поездами. Как и он, они обязательно хотели побывать в городе, одни шли в магазины и рестораны, другие — просто осмотреть город, посетить места жестоких боев с гитлеровскими захватчиками летом 1941 года. И никто не стесняет их передвижения, не следит за ними.

Резидент разведки, предложивший именно такой метод заброски Яна Войцеховского на советскую территорию, знал, что делал. Теперь осталось не обращать на себя излишнего внимания горожан и не сбиться с пути. Бывать в Красногорске раньше Яну не доводилось, и тем не менее расспрашивать кого-либо нечего было и думать, идти на явку надо руководствуясь планом города, основательно изученным накануне. Необходимо лишь проверить, не сбился ли он с пути. Ага, вот улица имени Дзержинского, в стороне от нее — Советская, а там, дальше, будет бульвар, надо обогнуть костел… И Ян уверенно направился вперед. Он шел довольно долго. За костелом начиналась нужная ему длинная улица с маленькими домиками, скрытыми в тени садов, в буйной зелени деревьев и зарослях сирени и акаций. Ян посмотрел на номер — Мицкевича, 73 — и уверенно нажал на кнопку звонка. Из-за двери женский голос спросил:

— Кто?

Он тихо ответил:

— Ян Войцеховский.

— К кому?

— К панне Ядвиге.

Загремели цепочкой, открывая дверь.

Офицер контрольно-пропускного пункта, стройный, сероглазый Федор Иванович Клюев, служил в Красногорске уже не один год. Повседневная, полная суеты и хлопот жизнь пограничной станции имела свои закономерности, которые он хорошо изучил.