Андрей Горняк - Битая ставка

Ставка гитлеровского командования торопила Манштейна быстрее покончить с русской армией в этом районе. Но скорые победы не приходили. Каждый метр советской земли давался ценой больших усилий и крови. Зато на оккупированной территории гитлеровские вояки показывали свое звериное нутро. Как грибы после дождя, вырастали в степи опутанные проволокой концентрационные лагеря с пулеметными вышками по углам. Белели свежей древесиной виселицы. Новоиспеченные коменданты и их прислужники вылавливали раненых красноармейцев, выслеживали, арестовывали, и без суда и следствия казнили советских граждан, именуя их партизанами. Партизан оккупанты боялись больше всего.

Вряд ли когда-нибудь керченские дороги видели стольких страдальцев, бредущих толпами под черным глазком автомата в неволю, в лагерь, на смерть. Охранникам-эссесовцам рьяно прислуживали подонки с белыми повязками на рукавах — полицаи из местных. Был среди них и бывший винодел Хасанов, муж Софьи Мещеряковой. Вильке держал этого пса поблизости для установления контактов с местным населением.

Гауптману Вильке, разместившемуся на северной окраине Керчи в одном из немногих уцелевших домов — бывшем здании детского сада, принесли телеграмму. Тальнов сообщал, что им установлено интенсивное движение к побережью эшелонов с русскими войсками и вооружением. Он указывал направление этого движения, перечисляя количество войск в прибрежных районах, появление в некоторых населенных пунктах нового оружия русских. И еще сообщал, что выполнение задания идет успешно, подготовлено несколько групп сопротивления, которые с началом наступления армии фюрера ка Кубань вместе со своим «активом» будут оказывать им помощь в освоении оккупированной территории. Он также подтвердил, что, следуя его, Вильке, указанию, он через несколько дней переместится ближе к побережью и примет меры по выводу из строя шоссейной и железнодорожной магистралей, а также мостов через водные рубежи. Встречу 3юйд-113 подготовил и ждет его.

Распорядившись в ответе одобрить его работу, Вильке потребовал от Посла немедленно сообщить время прибытия 3юйд-113 и направился с докладом к Альфреду Готту.

Размышляя об успехах Тальнова, он все же сомневался: так ли уж хорошо все там подготовлено? Надо обязательно проверять этих русских. Пусть из десятка заброшенных сохранится один: найдем и пошлем других.

Зюйд-113, по его мнению, очень удачная ставка. Ну хотя бы потому, что он сын Остера. Отец служит рейху больше двух десятков лет. Вот и сын пусть поработает на великую Германию. За Зюйдом надо послать прибывшего в его распоряжение Дупеля, старого агента, работу которого гауптман наблюдал лично еще до войны, на Урале. Потом будет видно, кто пойдет следующим. Может, и сам Шубин — если понадобится... А «надежный» агент германской разведки, отщепенец и сын отщепенца Алексей Шубин в эти минуты лежал на охапке сена под охраной красноармейца и размышлял, как бы спасти свою шкуру. Неведомо это было Вильке, как не знал он и о том, что «эшелоны с войсками и военными грузами» и другие данные Посла старательно готовились в штабе майора Васина его помощниками. Передавались они в адрес Вильке лейтенантом Румянцевым.

Александра Антоновича Румянцева еще до войны в клубе Осоавиахима, где он работал инструктором, по праву считали асом радиосвязи. Таким влюбленным в свою профессию он остался и в ведомстве Васина. И хотя носил лейтенантские кубики, был, по сути, штатским человеком. Военная форма на его длинной, нескладной и сутуловатой фигуре сидела далеко не щегольски. А если добавить очки, из-за коих ему пришлось выдержать настоящий бой с военкомом (просился добровольцем на фронт), то будет понятна и кличка, которой наградили его еще в школе,— Паганель.

У Васина «Паганель» отличился в первый же месяц службы.

Майору доложили о кратковременной работе неизвестной радиостанции. В квадрате, где ее засекли,— станица Кущевская, та самая, где находится районная контора управления шоссейных дорог и живет мастер Витвицкий. О нем в НКВД есть сведения: ведет вражескую пропаганду среди населения. Но предельно осторожен. Лейтенант Зеленин, занявшийся по поручению Васина этой историей, «вытянул пустой номер». Никто из окружения Витвицкого подозрительных высказываний от него не слышал. А ветврач Коровин исчез — убыл в неизвестном направлении, хотя должен был ехать в эвакуацию — сопровождать скот.

Мало что дало и изучение биографии Витвицкого. Поляк по национальности, он появился в этих краях в канун войны. Отзывы по работе у него только хорошие. Согласно документам, он и в Польше работал инженером-дорожником. Проверить этот период его жизни невозможно.

Когда на квартиру к мастеру ушосдора пришли под вечер четверо неизвестных и сообщили, что его отзывают в Краснодар, он выразил недоумение: с какой стати? И кто они такие, чтобы тут распоряжаться?

Один из пришедших, высокий в очках, показал мастеру приказ, согласно которому Витвицкому действительно надлежало срочно явиться в краевое управление.

— Вы проживаете здесь вдвоем с супругой? — уточнил неизвестный.— Вот прямо сейчас и поедете на этой машине.— Он показал в окно.— Только прежде укажите место, где находится радиостанция. Час тому назад здесь работал передатчик.

Витвицкий разыграл крайнее удивление и возмущение :

— Какая радиостанция?! Кто вы такие?

Говоривший предъявил удостоверение, после чего хозяин дома сразу сник.

— Ничего не знаю. Ищите сами, если не верите мне.

— Что ж, хуже себе делаете. Радиостанция не иголка, найдем.

В комнату вошла жена Витвицкого — сухонькая растерянная женщина. Румянцев только что видел ее в окно — она поспешно переходила улицу от находящейся напротив ветлечебницы. Но там же никого нет — ни скота, ни обслуги. Что там делала женщина?

— Я попрошу вас пройти со мной,— смутно догадываясь о чем-то, предложил Румянцев.— Товарищ младший лейтенант, остаетесь с остальными здесь.

— Есть!— Заозерный и двое рослых красноармейцев сели к столу, за которым, в углу, понуро ссутулился Витвицкий.

— Дело серьезное,— предупредил супругу Витвицкого на улице лейтенант.— Военное время, а у ветеринаров рация. Чья она? Если не откроете, вся вина падает на вашего мужа.

Расчет оказался верным. Насмерть перепуганная женщина провела Румянцева в заколоченную каморку ветврача : доска на дверях свободно снималась. Там, в крошечном подполье, стояла зеленая коробка.

Когда они возвратились, Витвицкий волком глянул на жену и послушно вышел к машине. «Вот тебе и Паганель!— восхищался Заозерный.— Да это же прирожденный чекист!»

А у прирожденного чекиста появились с этой поры новые обязанности. Он исполнял должность мастера-дорожника, довольно несложную, надо сказать: кто сейчас ремонтировал дороги? Большую часть времени он проводил у Васина, благо недалеко от Кущевской. А здесь дежурили другие, такие же загадочные для станичников, неразговорчивые «дорожные рабочие», как и сам «мастер».