Юрий Горюнов - Кольца Анаконды

— Один вообще не вступал…Так бурная молодость.

— А ты крепкий парень, и не только мозгами.

— Ладно, — махнул я рукой. — Ты тоже не стоял.

— Я в молодости боксом занимался.

— Вот и пригодилось. Оставим это, не то событие, чтобы его обсуждать.

Мы посидели с полчаса и разошлись.

На другой день, что был последним на семинаре, Майкл, поинтересовался моим самочувствием, и, получив ответ, что не стоит этому уделять столько внимания, больше не возвращался к теме. На другой день мы должны были разъезжаться. Вечером Майкл пригласил меня в бар при гостинице.

— Не будем искушать судьбу, посидим здесь, — пояснил он. — Сегодня угощаю я.

— Думаешь, я буду возражать?

— Кто тебя знает.

Сделав заказ, мы сели за угловой столик.

— Я тут подумал, может быть нам поработать вместе? — предложил он, когда виски стоял на столе. — Боевое крещение мы уже прошли.

— И как ты себе это представляешь?

— Создать фирму, юридически это общество с ограниченной ответственностью, а коротко — L.L.C. на двоих у нас в США. Название придумаем. Регистрацию беру на себя. И вообще, пообщавшись с тобой предлагаю, что моя часть организационная, а твоя творческая, ну я, конечно, тоже буду подключаться. Чтобы легче прошла регистрация, мне лучше быть директором, как гражданину США.

— Заманчиво.

— Ну что ты здесь? — продолжал он. — Там масштабы другие. Другие деньги.

— Я там ничего не знаю и никого, а здесь как-то уже сформировался круг клиентов.

— Ты знаешь меня. Не думай об этом, клиенты моя забота, будет достаточно, так еще выбирать будем. У меня не плохие связи и в государственных учреждениях. Не смотри, что я такой простоватый.

— Не смотрю. И что потом?

— Работа. Доходы пятьдесят на пятьдесят на пятьдесят.

— Надо подумать.

— Разумно. Значит так, что время терять. Через неделю жду твоего звонка и надеюсь на положительный ответ. Работа будет. Жилье подберу, варианты предоставлю.

— Не надо плохих районов.

— Не забивай голову. Ты платежеспособен?

— Пока да.

— Значит, не волнуйся. Мне нужны твои мозги.

— Они мне самому нужны.

— Я их только арендую. Так что?

— Хорошо, я подумаю и позвоню.

На этом вечер был закончен и, поговорив на темы семинара, мы разошлись, а на другой день каждый уехал по своим делам. Я решил побывать в Париже, в котором не был несколько лет.

Париж встретил меня прохладой зимнего дня. Выйдя с поезда, я отправился в гостиницу и, не задерживаясь в номере, пошел прогуляться по таким знакомым и близким мне улочкам. Я бродил и старался увидеть новое, оно было, но не портило вида, того, который я помнил: фасады зданий, стеклянные витрины кафе, даже люди также спешили, и это радовало. Заходить в компанию, которой раньше владел, я не собирался; по ней ностальгии не было, а расспросов о себе я не хотел. Прошел мимо салона, где теперь командовала Элен, и было приятно увидеть, что он работает.

Затем я поднялся на Монмартр, и вот здесь мне захотелось задержаться. На улицах продавали жареные каштаны, тут же в многочисленных кафе пекли блины с множеством начинок на выбор. Было прохладно, хоть и не минусовая температура. Я зашел в кафе, где любил сидеть. Летом я обычно размещался на веранде, но сейчас не сезон. Заказал стакан красного мартини и сел у окна, и по старой привычке наблюдал за улицей.

— Я так и думал, что если ты появишься в Париже, то я встречу тебя именно здесь, — услышал я знакомый голос Николя. Он подошел к столику, и стоял со стаканом вина, улыбаясь, глядя на меня сверху вниз. Улыбка его была доброй, а глаза выражали искреннюю радость от встречи.

— Хочется надеяться, что я тебе не помешал, — продолжил он, насладившись эффектом от встречи.

— Садись, Николя, ты один из немногих, кого мне приятно видеть и твоя надежда тебя не обманула.

Он сел за столик, а я, подозвав официанта, заказал бутылку сухого красного вина.

— Я бы все равно к тебе зашел, — сказал я в оправдание.

— Верю.

— А ты не изменился, Николя.

— Глупо было бы иначе. Я уже в том возрасте, когда время замирает на лице. Да и меняться нечему; даже если появиться еще одна морщина, то она не будет уже заметна среди подобных ей. Время остановилось, — повторил он философски. — А вот про тебя этого не скажешь.

— И в какую сторону изменения?

— Не в худшую. Хотя ты не женщина, чтобы делать тебе комплименты. Это они очень переживают, увидев седой волосок, а мужчине седина к лицу. Судя по тому, что у тебя загорелое лицо, значит, живешь там, где много солнца, особенно это заметно на моем фоне, закоренелого парижанина, живущего в полутьме магазина. Ты давно в Париже?

— Сегодня приехал.

— Надолго?

— Проездом.

— Ясно, снова в путь, — вздохнул он. — На прежнюю работу не заходил?

— Не хочу ворошить прошлое.

— Это правильно. Прошлое оно уже было, хотя будущее еще не пришло!

— Ну, о нем хотя бы можно мечтать.

— Не смеши меня, мечтатель. И как твоя оседлая жизнь?

Я пожал плечами: — Трудно назвать это оседлой жизнью, но пока живу в Испании.

— Почему там?

— А почему нет? Тепло, я просто сменил обстановку, как и много другое.

— Значит, искусством больше не занимаешься, — сделал вывод Николя.

— Только интересуюсь. Я занимаюсь стратегическим прогнозированием.

— Интересно?

— Пока да.

— Не буду спрашивать твой прогноз о том, что будет дальше. Хочу продолжать жить и дальше спокойно, довольствоваться тем, что у меня уже есть, а чего нет — мне без надобности.

— Да и я не гадалка.

— Ты так ни разу не приезжал, с тех пор как уехал?

— Ни разу, я бы зашел к тебе.

— Почему не приезжаешь просто так, не далеко же?

— Я там не так давно.

— А до этого?

Я нарисовал пальцем в воздухе круг, и он понял меня:

— Голова не закружилась от такого перемещения по планете?

— Вот потому и остановился.

— Надолго ли! — усмехнулся он. — Ты как вольный ветер перемещаешься. Может быть пора остановиться? Пора подумать о душевном покое.

— Рано еще, да и не получиться. Я вот еду из Голландии, и вероятно скоро покину и Испанию.

— Неугомонный ты человек, Жан. Что тебе не сидится на месте? Посмотри, какая красота, когда не торопишься никуда, — указал он кивком на улицу. — А на меня? Спокойный человек, с минимумом запросов, и при этом счастливый. Тебе же предстоит понять, что быть счастливым — это когда обретешь покой. Вот как мы сейчас с тобой: сидим не торопимся, наслаждаемся временем и разговором.

— А ты становишься философом, — замети я.

— А что мне еще остается делать, как не размышлять. И куда ты намерен поехать дальше? Не хочешь, не говори.

— В Америку, — у меня не было причин скрывать от него, все было официально: — Мне предлагают там работать.