Николай Асанов - Чайки возвращаются к берегу. Книга 2

Альвирас порылся в карманах, отыскал справку таксатора, предъявил.

— Да пусть идет! — вмешался тот, что остановил шофера.

«Кажется, может пронести! — подумал Альвирас. — Лишь бы отпустил! Я бы и сам отыскал базу…»

— Ничего, проедем в ОРУД, отпустим шофера, и парень поедет с ним.

Они поднялись в комендатуру ОРУДа. Милиционер начал дозваниваться до базы, куда был сдан товар. Шофер все умолял отпустить его, он опаздывает на свадьбу сестры. Второй милиционер остался около машины.

Вдруг он ворвался в комендатуру и закричал:

— Руки вверх!

Альвирас увидел у него свой пистолет и поднял руки. Шофер, глядя на него, тоже поднял, потом выругался и опустил.

— А ну, поднимай! — закричал милиционер.

Из внутренних комнат в комендатуру вошел начальник ОРУДа в форме майора, плотный, хмурый. Он спросил:

— В чем дело, Силис?

— Пистолет нашел в машине, где вот эти ехали!

— Интересно! — майор усмехнулся. — Обыщите их!

Оружия больше не было. Шофер завопил диким голосом:

— Это его! Его!

Альвирас ткнул пальцем в шофера:

— Он меня вез, его и револьвер…

— Где нашли? — спросил майор.

— Под сиденьем пассажира.

— Позвоните в уголовный розыск!

Больше всего боялся Альвирас этих слов. Он вдруг подумал: «Лучше было отделаться синяками от взбешенного Валдиса. И нет спасительной ампулы. Зачем ему понадобилась Саша? Зачем?»

Первые два дня Альвирас находился в уголовном розыске: пока проверяли паспортные данные, адрес и прочее, а на третий день оказался в Риге, в Комитете госбезопасности.

Он довольно быстро признался, что прибыл в Латвию для шпионажа. По вопросам следователя Альвирас догадывался, что кто-то из учеников английской разведывательной школы уже побывал в стенах Комитета безопасности: об Альвирасе были собраны довольно обширные данные. Как он попал в школу, как учился, какие получил отличия и все, что относилось к его учебе. Значит, кто-то из знавших его по школе уже прошел этот тяжкий путь. Поэтому и Альвирас принялся рассказывать все, чему был свидетелем…

Но о том, как он прибыл в Латвию, рассказывать не стал. Не сказал также, где жил последнее время, как и куда исчезли его станция, шифры, листы для тайнописи. Признался лишь, что регулярно передавал в Англию разведывательные радиограммы.

В конце февраля Мирдза вернулась к дяде, чтобы готовить диплом.

В день приезда они вместе с Бертулисом вышли на лыжах. На прогулке договорились: Бертулис не должен мешать Мирдзе заниматься. Время до четырех часов дня для Мирдзы святое. Потом можно побегать на лыжах, поиграть в карты, шахматы, посидеть у камелька, поговорить. Но только не об их отношениях. Вот когда Мирдза защитит дипломную работу, придет время поговорить о будущем…

Шло время. Мирдза старалась не замечать пламенных взглядов, намеков, которые против воли вырывались у Бертулиса. А Бертулис, подавляя крепнущее в нем чувство, истолковывал в свою пользу каждое слово, каждую улыбку девушки.

Миновал март, пролетел апрель. Мазайс жил у жены, нянчил сына. Раз в месяц он приезжал проведать Бертулиса, привозил две-три телеграммы для Лондона. В такие дни у Бертулиса хватало забот. Проводив Мазайса, он с волнением ждал ночи. Затем ждал, когда Мирдза заснет. Потом прокрадывался в баню, занавешивал окна, зажигал сначала потайной фонарик, оглядывал все вокруг, включал лампу, доставал рацию и начинал передачу. Хуже всего было, когда оператор английского разведывательного центра не мог полностью принять радиограмму Бертулиса. Начиналось: «Повтори такие-то группы!» «Передаю! Прием! Передаю!» А Бертулису думалось: вот встает Мирдза, идет к окну, смотрит — в бане свет, будит дядю, узнает все о Бертулисе, проклинает его или бежит в милицию: «Возьмите его, он шпион!»

В начале мая Мирдза заканчивала работу над дипломом. И Бертулис решился. Он написал записку Мирдзе с объяснением в любви, попрощался с нею навсегда. Он решил бежать в район Вентспилса, чтобы оттуда с помощью иностранных моряков вернуться на Запад.

Он вышел из дому, взял велосипед, довел его до дороги, вскочил и поехал.

Мирдза видела, как Бертулис выехал со двора. «Едет кататься!» — подумала она. Она шла от родника, где устроила себе уютный уголок для отдыха, к дому. И вдруг ускорила шаг.

В дом она вбежала бегом. И сразу увидела письмо. Оно было длинное. Мирдза развернула и прочла заключительные слова: «Хочу вернуться на Запад…»

Она выскочила из дому и побежала на соседний хутор. Как жаль, что дядя Генрик объезжает лесничество! А пешком она беглеца не догонит. Хорошо, если оперативный работник, постоянно находящийся на соседнем хуторе, подбросит ее на мотоцикле до городка. Тогда она пойдет по дороге, увидит Бертулиса и остановит его.

…Три месяца назад дядя Генрик приехал в Ригу и навестил Мирдзу. Он сказал ей, что их ждет полковник Госбезопасности Балодис.

Мирдза знала, что дядя Генрик воевал в партизанских отрядах, а встречей с полковником Балодисом, которого дядя Генрик так часто вспоминал, была даже обрадована.

Встретились на конспиративной квартире, что тоже весьма занимало девушку. А когда навстречу ей поднялся высокий могучий мужчина в штатском костюме и дядя Генрик представил его: «Полковник Балодис!» — ей показалось, что сейчас речь пойдет о схватках и перестрелках. Каково же было ее удивление, когда полковник, проводив дядю Генрика, сказал:

— Мы просим вас выехать на хутор к дяде Генрику. Там находится английский шпион, латыш по национальности, человек с радиостанцией… До сих пор за ним присматривал друг дяди Генрика Мазайс, но у Мазайса рожает жена, он должен быть дома…

— Я знаю Мазайса, — сказала Мирдза.

— Можете ли вы помочь нам?

— Да.

— Сколько вы пробудете у дяди Генрика?

— Сейчас я проведу там каникулы, а в марте вернусь писать диплом…

Балодис посмотрел на нее, потом вдруг сказал:

— Где я видел вас?

Он задумался, даже глаза прикрыл, спросил:

— Вы знакомы с художником Викторсом Вэтрой?

— Да… — робея, ответила Мирдза. — Художник два года назад уехал куда-то и больше не появлялся.

— Я вспомнил его картину о взморье…

— Я позировала всего три сеанса…

— Неважно! Картина была замечательной!

Он тут же перевел разговор.

— На соседнем хуторе будет находиться наш оперативный работник, у которого есть мотоцикл. Вы должны сообщать ему, все ли благополучно у вас. О времени, когда ваш подопечный будет передавать телеграммы по радио, мы узнаем сами. Вы должны лишь следить за его настроением, за его занятиями. Мне думается, что он скоро перестанет передавать радиограммы, кажется, Мазайс распропагандировал его, поселив у дяди Генрика.