Леонид Могилев - Век Зверева

Хуфен Аллее, с тыла Беловштрассе, то есть переулок Свободный. Рядом — стадион «Балтика», напротив — зоопарк. Место тихое. В гостиницах формальная проверка проведена, дежурные администраторы по традиционной милицейской ориентировке имеют приметы Охотоведа. Но он уже давно здесь, внешность изменена на полную катушку. Прикрытие — повар гостиничный и коридорная. Еще один человек в номере на третьем этаже. Ствол надежно спрятан, но достается мгновенно.

Я прохожу в бар на втором этаже. Помещение небольшое, четыре столика, мигают лампочки цветные на стене, слева стойка бара с женщиной.

— Что будем кушать?

Я смотрю меню и карточку. Беру пельмени за девять тысяч, пятьдесят граммов водки и стакан томатного сока. Потом, подумав, «Столичный» салат и чай.

Бухтояров — великий гастроном и наверняка не одобрил бы моего выбора.

Он подходит сзади. Я сижу спиной к двери. Я здесь на чужой территории и могу не сориентироваться, а когда он сядет за столик, будет видеть выход и дверь на кухню.

Я вижу его впервые в жизни. Нормальный русский мужик, невысокий и плотный. Грим, усы ненастоящие, парик, глаза без дна… Лет — сорок пять. Возраст поколения, которое должно вытянуть страну за уши из дерьма. Случись сейчас что, мгновенно решит, что делать, — стрелять или не двигаться еще некоторое время, а потом все-таки стрелять. Редкое сочетание интеллекта, физической и профессиональной подготовки. Говорят, он три часа в день, при любых обстоятельствах, занимается самоподготовкой и имитацией стрельбы, вот уже лет пятнадцать. За его спиной — кладбище. Совсем свежие трупы с пироговских болот.

— Я вас слушаю, — говорит он, — баночку пива выпью и послушаю.

Пиво берет совсем слабое, светлое, дорогое.

— Здесь говорить можно?

— Здесь чисто.

— Я все-таки включу блочок.

— Включайте. Береженого Бог бережет.

Я открываю дипломат и утапливаю на панели прибора кнопку. Потом продолжаю:

— Ваша квартира на Коммунальной «сгорела». Юрий Иванович совершил прогулку по девочкам и сейчас находится этажом ниже. Он опознан в магазине, где покупал вино. Дом блокирован. Вас там ждут.

— Чем докажете?

— Вот стенограмма переговоров в эфире. Вот кассета с фонограммой. А то пойдите проверьте сами.

— Это же закрытые диапазоны.

— У меня аппаратура есть.

— Кто вы?

— Нечто среднее между ФАПСИ и ГРУ. Новая структура.

— Почему вы не сдали меня?

— А почему вас не сдал Зверев?

— Значит, так?

— И не иначе.

— Что вы хотите?

— Того же, чего и вы. Сорвать операцию «Регтайм».

— Она начинается скоро.

— Вот именно.

— У вас здесь люди?

— Естественно.

— Опорный пункт?

— Мы выводим Зверева, и вы вместе попадаете ко мне. Схемы с пироговского поместья у вас?

— У меня.

— Изделие найти сможем?

— Да.

— Где?

— Под Южным вокзалом.

— Правильно.

— Откуда информация?

— Я допросил Олега Сергеевича. Потом допрос перерос в чистосердечное признание.

— Там все изменилось.

— Он утверждает, что покажет место. Он был здесь несколько раз за последние годы.

— Там уже противная сторона.

— Схем у них нет. Есть примерное направление.

— Вы представляете, что будет, если они вскроют бункер?

— Слишком хорошо.

— Мы в силах похоронить изделия навсегда.

— Ликвидировать.

— Это дело техники. Но это — прямой контакт. Я теряю группу.

— С нами будет Зверев. А его любят там, наверху.

— Как будем его выводить?

— Вы можете машины сделать? Уход по эстафете. Потом — под землю. Дальше — к вам.

— Хорошо. Что вам нужно?

— Я иду внутрь с сумкой. Там экипировка. Пуль нам не избежать. Времени — минимум. Вы подгоняете машину к левому торцу дома. Больше ни во что не вмешивайтесь. Огневой контакт ничего не даст. Ваших людей уложат.

Потом мы долго составляем план операции. Через два часа мой человек приносит в гостиницу сумку с «аварийной» экипировкой и оружием. Зверев всем уже слишком дорого обходится. Наджибуллу взяли по его вине. По косвенной. Это не смягчает его вины. Но за Зверевым — будущее.

— Быстро, быстро, — зашептал Бухтояров, — смотри и делай, как я. Сейчас штурмовать начнут.

Зверев смотрел и делал. Это был облегченный вариант снаряжения. Бронежилет, тончайший и мощный, с фартучком пониже живота, сверху — куртка из ткани, тоже не совсем простой, каска яйцеобразная с пуленепробиваемым стеклом и затемненным козырьком накладкой. Все. Автомат «КСУ», лучшее оружие для подобных случаев. Рожки двойные, на изоленте. Все приготовлено трепетно и умело.

Внизу уже различались осторожные устойчивые шаги, а в окно через мгновения, выбивая рамы ногами, качнувшись на десантном шнуре, влетят те, кто блистательно умеет это делать.

— Напрасно они меня сюда пропустили. Нужно было брать на улице, — сказал Охотовед, поджигая магниевую шашку.

Зверев опустил козырек.

— На чердак. Спину! — крикнул он и, входя в сферу света, невероятного и всемогущего, выпустил половину рожка куда-то наверх. Зверев отстрелялся удачно по «мишеням», поднявшимся на лестнице снизу. Он попал, а Зверев швырнул еще одну шашку наверх, перед собой, и, добивая рожок, рванул наверх. Зверев прикрыл огнем тыл, и они оказались на чердаке. Чердак был девственно чист. И тогда Бухтояров нагнулся и аккуратно опустил под ноги тех, кто в бешенстве рвался к ним, гранату.

— Там же люди, Охотовед! В квартирах!

— Это война!

Взрыв смел наступавших.

Оцепенение и ярость. Мгновенные приказы и страх. Дом длинный, блокировался именно этот подъезд, теперь группа захвата спешно блокировала весь дом, но на это тоже нужны мгновения.

Бухтояров защелкнул карабин на стойке ограждения крыши и метнул шнур вниз.

— Не выдержит! — крикнул Зверев.

— Знать, не судьба, — ответил Бухтояров и, обжигая ладони, заскользил вниз. Зверев прикрыл его двумя очередями сверху, то ли попав, то ли просто прижав к земле двоих неизвестного ведомства бойцов. Стойка ограждения оторвалась, когда Зверев был уже на уровне второго этажа, но упал он удачно, всего лишь сильно ушибив правое бедро. «Больно как!» — подумал он. Это «колотушки» достали его через бронежилет. Слушая автомат Охотоведа, он попробовал пошевелить ногой, потом сел на корточки, убедился, что может стоять, и очнулся уже в притормозившем «мерседесе», рванувшем с места.

Зверев почти не знал города. Он лихорадочно пытался вспомнить — уроки своего ликбеза, но тщетно. Через несколько минут Бухтояров вытолкнул его наружу, протащил через проходной двор, втащил в белые «Жигули», через пять минут вытолкнул вновь в каком-то дворе, сквозной подъезд, тупиковый двор, а после — банальный люк канализации.

Ползти пришлось быстро, в смрадной трубе, отбросив уже не нужное оружие; каски, куртки и жилеты они оставили в машинах. Наконец в просторном коллекторе Бухтояров разрешил остановиться.