Станислав Гагарин - Разрешение на проезд в спальном вагоне

Едва Леденев вышел, Корда пригласил к себе Кирюшина.

— Володя, — сказал он, — у меня к тебе личная просьба.

— Слушаю, Алексей Николаевич.

— Будет у тебя особое поручение. Видишь ли, Юрий Алексеевич — опытнейший работник, умница, аналитик, но в вопросах сыска человек увлекающийся, все норовит сам сделать, своими руками. Я не мог ему отказать в окончательной доводке «Икса», но оберечь его от случайностей в моей власти. Ты понял меня?

— Понял, Алексей Николаевич.

— И еще. Ты английский язык знаешь?

— И немецкий тоже.

— Хорошо. Что означает в переводе с немецкого слово «Крафт»?

— Сила.

— Вот-вот. Фамилии людей еще не означают наличия у них этих качеств, но на сей раз мы имеем тот самый случай.

Скрытые камеры включили, едва «Игрек» появился в зале автоматических камер хранения Трубежского вокзала. Теперь кинопленка фиксировала каждое его движение.

Вошел он скорым, эдаким деловым шагом, торопящийся на поезд пассажир, да и только. Но у нужного ему шкафа нервы «Игрека» вдруг сдали, и он прошел мимо, сделал круг по залу, подставляя себя под объективы в самых различных ракурсах. Затем собрал волю в комок и остановился, наконец, у автоматического шкафа под номером сто двадцать девять.

— Ну и вырядился, — сказал Алексей Николаевич своему заместителю. — Если б не знал точно, не поверил бы, что это он. Ведь мы с ним неплохо знакомы… А тут черт те что. Наряд странный, борода…

— Вы не помните, Алексей Николаевич, словесный портрет того ночного гостя к Марине Бойко, которого спугнули?

— Постойте, — сказал Корда, — так это же вроде он и есть!

— Как будто он, — осторожно отозвался заместитель, — но утверждать со всей уверенностью не берусь.

— Хорошо, что подсказали, — проговорил начальник горотдела, не отрываясь от экрана, по которому они следили за действиями «Игрека» в зале автоматических камер хранения, — спасибо. Мы его снова загримируем, покажем старшему по подъезду и вставим это лыко ему в строку тоже.

Стоя у заветного шкафа, «Игрек» обернулся и увидел, что в зале он совершенно один. Это открытие придало ему силы, и он принялся набирать цифры кода, стараясь делать это побыстрее и исподтишка посматривая вокруг.

— Боится, — сказал Корда. — Понятно, непрофессионал, выдержка не та, не тренирован.

— И трус от природы, — добавил заместитель.

Они сидели перед телевизионным экраном в специальной машине, которая стояла неподалеку от вокзала, и видели каждое движение «Игрека», зафиксированное камерой.

Остальные сотрудники ждали его снаружи. Здесь, на улице, да еще к ночи, техника может подвести, без человека с его пусть и несовершенными глазами (есть ведь камеры, которые «видят» в темноте), без человека в таком тонком деле — увы — не обойтись.

«Игрек» открыл шкаф, вытащил из него портфель, повозился несколько с замками, видимо, не слушались, тряслись руки, вынул из портфеля большую коробку конфет. Наверно, ему хотелось тут же раскрыть ее, но благоразумие запретило это.

С собой у него была легкая полиэтиленовая сумка. «Игрек» достал из нее сверток, подержал в руке, будто раздумывал, колебался, затем решительно сунул в портфель, в сумку положил «конфеты» и вернул портфель на прежнее место, в шкаф под номером сто двадцать девять.

Набор прежних четырех цифр — и вот он исчез уже с экрана.

— Повели, — сказал Корда и щелкнул тумблером, отключая телевизионное наблюдение, — Теперь, важно проследить за ним до такого момента, который позволит нам выявить его дальнейшие намерения. Включайте радиосвязь.

— Алексей Николаевич, — сразу заговорил динамик. — Я — второй. Объект прошел в кассовый зал, стоит перед расписанием дальних поездов. Сейчас перешел к расписанию пригородных. Ведет себя неспокойно.

— Раздумывает: не следит ли за ним резидент, — сказал Корда.

— Продолжайте наблюдение. Всем, всем! Наблюдая за объектом, имейте в виду, что за ним могут следить со стороны. В случае обнаружения этого, немедленно сообщайте мне. Как поняли?

Сотрудники, участвующие в операции, поочередно доложили, что поняли хорошо.

— Объект выходит из зала на привокзальную площадь. За ним следует первый, — проговорил динамик.

— Первому, — сказал начальник горотдела. — Если поедет автобусом, садись с ним. Остальные посты по машинам и следом. Если пойдет пешком, сдайте наблюдение третьему на границе привокзальной площади. Самим же следует выдвинуться впереди предполагаемого маршрута.

«Где-то там сейчас Юра?» — подумал Алексей Николаевич. — «Каково ему наедине с тем зубром… Думаю, что Володя, ежели что, не подведет. Плохо, нет с ними связи».

— Объект садится в автобус, Алексей Николаевич. Я — первый, следую за ним.

— Так, — сказал Корда. — Теперь связи с ним пока не будет. Поехали и мы. Сообщите, чтоб снимали привокзальные посты.

…Уже было совсем темно, когда объект со всеми предосторожностями, петляя по городу на случай, ежели за ним следят, добрался до причала, где стояли частные лодки. Неподалеку от берега он разыскал в кустах спрятанный загодя вещевой мешок с пожитками.

Теперь все пути были отрезаны. Он вынес из сарайчика лодочный мотор, отомкнул замок на цепи, отталкиваясь веслом, вывел лодку на свободное место и стал осторожно грести, чтобы уйти подальше. Когда от берега отделяло его метров триста, он поставил мотор и дернул заводной конец.

«Ветерок» завелся сразу. Едва мотор на его лодке заработал, на озере возник звук еще одного двигателя, но, оглушенный работающим «Ветерком», он этого не услыхал.

Держа на противоположный берег, он свободной правой рукой развязал вещевой мешок, из полиэтиленовой сумки достал коробку, открыл ее и стал перекладывать в мешок пачки денег.

Пустая коробка полетела за борт, мешок был завязан, настроение резко улучшилось.

Теперь надо сделать так, чтобы все поверили в его смерть на озере. Принесенную сеть он привяжет одним концом к лодке, пусть считают его браконьером. На берегу он перевернет лодку и оттолкнет подальше. А вот в эту куртку — он всегда носит ее на охоте и рыбалке — положены документы, не все, конечно, хватит и водительских прав. Да… Машину оставлять жалко, ну что ж, ничего не поделаешь, на машине бесследно не исчезнешь. А куртку он бросит в воду, отойдет в сторону и бросит. Ее найдут сразу, вот и хорошо будет, славно он придумал, тут и комар носа не подточит.

Он представил, как вытянется лицо у того типа, который звонил, когда увидит, что он ему подложил в портфель. Представил, как надул и тех и этих, и от души рассмеялся.

Надвигался высокий противоположный берег.

Ему дали перевернуть лодку и оттолкнуть ее от берега. Когда он швырнул в воду куртку, вдруг ярко вспыхнули электрические фонари и спокойный голос произнес: