Ян Флеминг - Бриллианты вечны

Они работали молча. Потом, когда они закончили, то оба опустились на землю.

Мысли контрабандиста отчаянно метались. Он услышал голос сильного человека, который знал себе цену и управлял всеми. Он вглядывался в темное пятно там, где стоял этот человек, положив руку на лестницу.

— Я обдумал все, и я боюсь.

Затем голос прервался, и обнажились зубы в открытом рту. И он стал издавать звуки, нечто среднее между рычанием и криком. Пистолет в руке пилота выстрелил три раза. Контрабандист произнес: «О!» и, упав на спину, в пыль, дернулся раз и затих.

— Не двигайтесь! — металлический голос прозвучал над пустыней, и ему вторило эхо усилителя. — Вы окружены! — Раздался звук запускаемого мотора.

Пилот не собирался раздумывать о происхождении этого голоса. Он метнулся к лестнице. Дверь кабины захлопнулась, и раздался шум запускаемого двигателя. Взревел мотор, и лопасти винта стали вращаться и медленно набирать скорость до тех пор, пока не превратились в два серебристых вихря. Вертолет дрогнул, поднялся в воздух и начал вертикально набирать высоту.

Внизу, около кустарника, дернувшись, остановился грузовик, и Бонд рванулся к железным поручням.

— Вверх, капрал! — крикнул он человеку у подъемника. Он наклонился и сосредоточил взгляд на координатной сетке, в то время как дуло пушки поднималось в направлении луны. Он взялся за ручку «огня» и переключил ее с предохранителя на одиночный огонь. — И десять градусов влево!

— Я буду подавать вам снаряды. — В руках офицера, стоявшего рядом с Бондом, было десять снарядов.

Бонд поставил ногу на педаль пускового устройства, и теперь вертолет был в центре координатной сетки.

— Приготовились! — тихо сказал Бонд.

Блестящий трассирующий след рванулся в небо со скоростью звука.

— Ниже и левее!

Капрал острожно покрутил две ручки.

Трассирующий след сделал дугу высоко над подымающейся машиной. Бонд наклонился вперед и установил рукоятку на «автоматический огонь». Движения его руки были также автоматическими. Теперь это определенно уже приведет к смертельному исходу.

Ему снова приходилось делать это.

В небе расплылся красный огонь, но вертолет все еще продолжал подниматься и поворачивал к северу.

Около хвостового винта показалась вспышка желтого цвета, и раздался отдаленный звук взрыва.

— Попали, — сказал офицер. Он взял ночной бинокль. — Хвостовой винт отсечен, — сказал он, а затем возбужденно воскликнул: — Черт возьми, кажется, вся кабина крутится с несущим винтом! Пилот как одержимый хочет во что бы то ни стало уйти.

— Еще? — спросил Бонд, не отводя взгляда от крутящейся машины.

— Нет, сэр, — ответил офицер. — Хотелось бы взять его живым, если это удастся, но, кажется… он потерял управление. Стремительно падает вниз. Вероятно, что-то произошло с лопастями несущего винта. Вот он!

Бонд оторвал взгляд от координатной сетки и заслонил ладонью глаза от ярко светившей луны.

— Да. Вот он.

Теперь уже на высоте тысячи футов ревел двигатель, и большие лопасти винта бесполезно вращались, как клубок металла. Вертолет, раскачиваясь, падал.

Джек Спенг, человек, который приговорил Бонда к смерти. Который приговорил к смерти Тиффани. Чело век, которого Бонд видел всего лишь раз. Мистер Руфус Б. Сайс из «Алмазного дома». Вице-президент Европейского отделения. Человек, который играл в гольф в Сеннингдале и раз в месяц посещал Париж. «Образцовый гражданин» — как назвал его М. Мистер Спенг из шайки «Спенгл Моб», который только что убил человека, последнего из скольких других?

Бонд мог представить себе сцену в узкой кабине: большой мужчина, держащий одной рукой рукоятку управления, другой уцепившийся за поручни и следящий, как стрелка высотомера быстро падает вниз. В глазах появляется ужас; пакет алмазов, стоимостью в 100 000 долларов, становится уже просто мертвым грузом; пистолет, которым он так часто пользовался, также становится бесполезным.

— Он падает прямо в куст! — закричал капрал, стараясь перекричать грохот в небе.

— Теперь он уже конченый человек, — сказал капитан самому себе.

Они увидели, как машина несколько раз дернулась, и у них перехватило дыхание, когда вертолет, дико раскачиваясь из стороны в сторону, в последний раз наклонился вперед, как будто куст был его врагом, сделал двадцатиярдовую кривую и врезался в колючий куст.

Не успело смолкнуть эхо падения, как из середины кустарника раздался хлопок, появился неровный шар пламени, который все рос, поднимаясь в воздух, и затмевал луну. Пустыня озарилась оранжевой вспышкой.

Первым заговорил капитан.

— Ух! — с чувством произнес он. Он медленно опустил ночной бинокль и повернулся к Бонду. — Ну, сэр, — как бы снимая с себя ответственность, проговорил он, — кажется, это все. Боюсь, что придется подождать до утра, когда мы сможем поближе подобраться к этому месту. И, вероятно, пройдет еще несколько часов, прежде чем мы сможем начать осмотр останков. А к этому времени подойдет французский пограничный патруль. К счастью, у нас с ними хорошие отношения, но губернатор еще долго, вероятно, будет спорить с Дакаром. — Офицер видел впереди развертывающуюся перспективу бумажной работы. Это угнетало его больше, чем обычно.

— Вы не возражаете, если мы немного поспим, сэр?

— Валяйте! — ответил Бонд. Он взглянул на часы. — Лучше заберитесь под грузовик. Солнце взойдет примерно через четыре часа. Я не устал, Я буду на всякий случай следить, чтобы огонь не распространялся дальше.

Офицер с любопытством смотрел на этого тихого загадочного человека, который внезапно появился в протекторате. Если бы когда-нибудь этому человеку захотелось бы спать… но все это не имеет никакого отношения к Фри-Тауну. Лондонский штат.

— Благодарю вас, сэр, — сказал он и спрыгнул с грузовика.

Бонд медленно убрал ноги с педали пускового устройства и сел, откинувшись на металлическое сиденье. Автоматическим жестом, не отводя взгляда от все еще скачущих языков пламени, он достал из кармана рубашки зажигалку и сигареты, закурил и снова положил все обратно в карман.

Итак, это был конец «алмазной трубки». И последняя страница в деле. Он глубоко затянулся и выпустил дым длинным тихим вздохом. Шесть трупов во имя Любви. Игра — и конец.

Итак, это большое красное зарево означало полный конец шайки «Спенгл Моб» и конец их легендарной контрабандной перевозки алмазов. Но не конец алмазов, которые горели в самом центре пламени. Они выживут и снова поедут через мир, немного потерявшие свой цвет, но не разрушенные, такие же вечные, как и смерть.

Бонд внезапно вспомнил глаза трупа, у которого когда-то была группа крови «F». Они были не правы. Смерть вечна. Но вечны и алмазы. Бонд спрыгнул с грузовика и медленно пошел по направлению к пляшущему пламени. Он невесело улыбнулся про себя. Все это дело, связанное с бриллиантами и со смертью, было слишком мрачным. Для Бонда это был конец еще одного рискованного предприятия, эпиграфом ему могла бы служить фраза, сказанная Тиффани Кейс. И он представил ее чувственный рот, с иронической усмешкой произносящий слова: