Юрий Барышев - Мадам Гали – 3. Охота на «Сокола» (F-16)

Слушая его в пол-уха, Гали, медленно раздвинула ноги, так что стали видны ее полупрозрачные трусики, глядя оперу в глаза тягуче промурлыкала: — «А не поехать ли нам куда-нибудь на природу, в лес, и там всласть потрахаться?».

От неожиданности Барков на секунду потерял дар речи. Гали торжествовала видя, что шокировала верного ленинца.

— Вы же знаете, что это категорически запрещено. Вы… вы очень красивая женщина, но… это невозможно!

Так, что Шерон Стоун, в знаменитой сцене допроса, в «Основном инстинкте» была далеко не первой, издевавшейся над мужиками. Явка, практически была сорвана.

Но, Гали, натерпевшаяся в юности от молодых подонков, каждый раз завлекая очередного мужчину в постель, ловила себя на том, что хочет сделать ему больно. Нет, это не было проявление садизма по отношению к партнеру, от которого женщина получает острое удовольствие. Скорее, ее подсознание, обнаружив рядом с телом Гали мужскую, покрытую волосами, пахнущую потом, табаком и алкоголем особь, старалось защитить свою хозяйку от возможного надругательства.

Боль ее тела и жгучая смесь обиды, ненависти и желания отмщения навсегда осели в глубинах ее памяти.

Но, по отношению к сотруднику КГБ Баркову, как к мужчине, было что-то другое. Своими подначками, она утверждала право чувствовать себя хорошенькой женщиной, даже при общении с непробиваемым «рыцарем плаща и кинжала».

Анатолий, в конце концов, нашел действенный способ бороться с приступами подобного вольного настроения своей подопечной. Барков превращался в каменного гостя из «Маленьких трагедий» Пушкина, смотрел на нее немигающими глазами, менял тембр голоса, ставил энергетический барьер и начинал обращаться к Гали по имени-отчеству. Подобное обращение бесило Гали больше, чем быка красный плащ матадора.

И в этот раз, видно, по-другому ее не успокоить.

Анатолий устало вздохнул:

— Галина Наумовна, вам мало Гриффита? Расскажите лучше, как вы с ним расстались.

Гали сразу же сделала вид, что обиделась, но тон сменила и ответила серьезно:

— Бедняга, похоже, не на шутку влюбился. Вашу встречу, Анатолий Иванович, он оценивает положительно. Готов продумать и обсудить техническую сторону вопроса. Условия связи его устраивают. Стив торопится, хочет, чтобы месяца через два-три мы, то есть я и он, были свободны от всяких обязательств.

Поразмыслив, Гали добавила:

— Мне его немного жалко. Он хороший парень, но это не моя судьба. Что с ним будет? Вас не гложет совесть Анатолий Иванович?

— Совесть? — Анатолий стрельнул глазами в «Гвоздику». Ты говоришь совесть? Пожалела янки? А они жалели детей и женщин во Вьетнаме, когда поливали их напалмом? А в чем виноваты японцы? — Старики и старухи, опять же грудные пацанята? Их заживо сожгли атомными бомбами. Сотни тысяч! Вдумайся в эту цифру!

Допустим, им было не жалко косоглазых японцев, вьетнамцев. Но Пентагон и ЦРУ и своих любимых сограждан не жалели. Ты знаешь — почти кричал Барков — они беременным женщинам, в больницах, вводили под видом лекарств ЛСД и другие наркотики и изучали, какие изменения происходят в не родившимся еще ребенке.

А тебе не жалко русскую женщину, жену нашего сотрудника, работавшего в Африке. Она получила посылку с обратным адресом нашего посольства, развернула «от папы подарок» в присутствии детей и упала в обморок. ЦРУ прислало высушенную голову ее мужа! Продолжать или хватит?

Такого Баркова Гали еще не видела. От него шла такая волна злой энергии, что ее тело стало неприятно покалывать иголками.

— А есть случаи и похлеще. Идет война, на этот раз холодная, и мы снова как в 41-ом году обороняемся. Только теперь воюет другое поколение — мое поколение, 39–41 года рождения.

— Анатолий Иванович, да успокойтесь вы ради всего святого. Извините меня, вы такие ужасные вещи говорите, я о них и слыхом не слыхивала, ну, конечно кроме Хиросимы. Стив, тоже расист порядочный, всю дорогу унижает прислугу в отеле. Чаевые дает мизерные…

Анатолий постепенно приходил в себя и решил сменить тему разговора, чтобы разрядить обстановку.

— Слушай, а как ты обнаружила железку? — улыбаясь, спросил он.

Он пошарил под тумбочкой у кровати и отцепил, наконец, деревянную планку, которая крепилась двумя острыми шипами. Гали рассмеялась:

— Господи! Да что я вас, не знаю, что ли. Вы всегда стараетесь заиметь лишний источник информации. В том, что нахожусь под контролем, сомнений не было. Бедный Анатолий Иванович! Тяжело было, наверное, в одиночестве слушать звуковое сопровождение наших плотских утех, — взгляд Гали скользнул по брюкам шефа. — Вы там сами с собой в это время ничего не делали? Она показала характерное движение рукой и рассмеялась. Анатолий лишь досадливо поморщился:

— Опять за старое? Все. Поздно уже, ложись спать. Завтра после обеда возвращаемся домой. Отоспись, отдохни. Утром поедем, посмотрим город. Я пойду к шефу, доложусь.

Гали прямо при Анатолии юркнула под одеяло и, повозившись, высунула оттуда руку со снятым халатом. Стараясь не смотреть на Гали, соблазнительно распластавшуюся под тонкой простыней, Анатолий заметил:

— И вот еще что… Я к тебе хорошо отношусь, думаю, ты это чувствуешь, но не провоцируй меня. Договорились?

— Хорошо. Больше не буду… Ну, если только изредка — промурлыкала Гали.

Анатолий встал и вышел из номера, прикрыв за собой дверь. Смертельная усталость навалилась на него. Казалось, его тело увеличилось вдвое, а сил передвигать ноги осталось чуть-чуть. Психические нагрузки могут измотать человека, не меньше, чем физические. Хотелось спать. Мысли стремительно проносились в голове, как стайки диковинных птиц, которых он иногда видел через окно гостиничного номера. Кажется баланс складывается в нашу пользу. Стив пошел на контакт, несмотря на досадную накладку. Но, нет худа без добра. Похоже запах трех миллионов слишком силен, чтобы он смог сбиться с курса.

Двухпалубный Боинг, казавшийся на земле толстым и неповоротливым, после короткого разбега, легко взмыл в небо и сделав прощальный круг над аэродромом устремился на северо-запад. Стюардессы предлагали пассажирам напитки — Тулин все еще мучался от боли в почках и пил только минералку, Гали с удовольствием попивала белое вино, Анатолий посасывал через трубочку приятно холодивший сок манго со льдом. Каждый думал о чем-то своем.

К почечным коликам Тулина добавился неприятный осадок от его неудавшегося наскока на янки, да еще в присутствии этого выскочки Баркова. Уж этот «Билли Бонс» растрезвонит среди своих приятелей как шеф лажанулся и чуть не сорвал важную операцию. Кличка «Билли Бонс» прилипла к Анатолию с легкой руки, или языка Володи Миронова, который был в этом деле большим мастером. Когда Барков однажды в спортивной раздевалке спросил почему он Билли, а не Джеймс Бонд, Володя ответил, что «Билли Бонс» легче произносится и все присутствующие согласно закивали головами.