Виктор Стрелков - «Прыжок на юг»

— Э, нет! — возразил Вебер. — В России нужно пить по-русски. Давайте стаканы!

Вербицкий пошел к буфету. Сегодня он готов был пить хоть из ночного горшка, если это будет угодно Веберу, но зато завтра он — свободная птица. Стаканы налили по полной.

— Ну, поехали! — сказал Вебер, вставая. Вербицкий тоже встал. — За будущие успехи! — Они чокнулись.

— Ох, чуть не испортил праздника! — сказал вдруг Вебер, ставя стакан на стол.

— Что такое?! — встревожился Вербицкий.

— Я не могу обойтись предварительно без пары глотков воды. Привычка, — он улыбнулся. Вербицкий потянулся к графину с водой и подал его Веберу. Тот принял графин, приложил к нему ладонь:

— Теплая. Принесите, пожалуйста, свежей. — Вербицкий взял графин и пошел в кухню.

Услышав, как зажурчала вода, Вебер быстро, не спуская глаз с двери, сунул руку в боковой карман и, вынув небольшой предмет, протянул его к стакану врача. Тоненькая, с иголку, бесцветная струйка вонзилась в янтарную поверхность коньяка. Заслышав шлепанцы Вербицкого, Вебер громко чихнул.

— Будьте здоровы! — сказал Вербицкий, появляясь в дверях.

— Спасибо!

Вебер выпил несколько глотков воды и, взяв стакан, снова чокнулся с Вербицким: «За расставанье!»

Врач пил жадно, нижняя губа прикрывала добрую треть стакана. Вот и последний глоток. Вербицкий поставил стакан, Вебер, не отпивший и четвертую часть, медленно продолжал тянуть коньяк. Вдруг, пальцы его дрогнули, стакан скользнул вниз и, ударившись об пол, разлетелся на мелкие осколки.

— Черт побери! — сердито сказал Вебер.

— Посуда к счастью бьется! — засмеялся Вербицкий, глядя на шефа слегка посоловевшими глазами.

— Это русская примета. Надежда на будущее счастье — иллюзия, а то, что я лишился удовольствия выпить коньяк — это реальность. — Вебер улыбнулся. — Что ж, придется теперь мне идти! — со вздохом добавил он.

— Я схожу, пожалуйста... — засуетился Вербицкий.

— Нет, очередь моя. У вас есть сигареты?

— Конечно, есть! — Вербицкий, слегка пошатываясь, пошел в свой кабинет. Вебер незаметно взял стакан, из которого пил врач, и положил его в карман.

Закурив, он сказал Вербицкому:

— Закройте за мной дверь.

Когда они подошли к двери, Вебер добавил:

— На ключ не нужно, цепочку накиньте!

Вербицкий накинул цепочку, прислушался к удаляющимся шагам Вебера и спокойно пошел в комнату. Положив в рот кусочек сыру, тяжело присел на диван. «Разморило», — подумал он.

Внезапно острая боль сжала сердце. Гулко, учащенно стуча, оно рванулось к горлу, словно намереваясь выпрыгнуть через рот. Сознание стало ясным-ясным. Вербицкий, пытаясь встать с дивана, оперся об него холодеющими руками, но встать не смог.

— Майн готт! — попытался крикнуть Вербицкий, но губы не повиновались. Голова медленно поползла по спинке дивана... — Майн готт... — тихо шевельнулись губы.

...Если люди говорят умирая, они говорят на родном языке.

— Получите. Спасибо, — пассажир протянул шоферу деньги. Несколько секунд слышались его шаги по мокрому асфальту, потом наступила тишина. Шофер зевнул и посмотрел на часы.

Было три часа ночи. Город спал. Улица была пустынна.

Похожие на огромные неподвижные одуванчики, ровным пунктиром уходили в даль фонари. Там, где падали полосы электрического света, глянцевито блестела грязь.

«Холостым гнать назад — нет расчета», — подумал шофер, и, словно отвечая его мыслям, в ночной тишине послышались торопливо приближающиеся шаги.

Человек, появившийся из-за угла, почти подбежал к машине и нетерпеливо постучал по стеклу.

— Куда? — шофер приоткрыл дверцу.

— В Н. — человек назвал ближайший шахтерский поселок.

«Повезло!» — подумал шофер и кивнул:

— Садитесь!

Пассажир сел на заднее сиденье, заворчал мотор, машина резко взяла с места.

Вот уже город остался позади, мигнули и умчались назад фонарные гирлянды аэропорта, затем справа, под косогором, промелькнули реденькие огоньки спящей станицы, и ночь полновластно затопила пространство, тревожимая только узкими и длинными лучами фар.

Часы на щитке показывали 3 часа 45 минут. В гудении мотора шофер не услышал легкого шороха разжимающихся пружин, увлеченный своими думами и наблюдениями за дорогой, не заметил, как привстал пассажир...

Безвольное тело привалилось к дверце кабины, машина рванулась было к кювету, но цепкие руки в перчатках успели ухватить баранку, и «Волга», вильнув, ровно понеслась по шоссе.

Спустя 20 минут, она остановилась, и в нее сел новый пассажир с небольшим чемоданом в руке...

Устало щуря покрасневшие от бессонницы глаза, генерал Дорохов слушал доклад начальника оперативного отдела подполковника Тиунова:

— Первые позывные RTL, работавшего на волне 37,5 метров, были пойманы в четыре часа 32 минуты по московскому времени. Передатчик запеленгован. Его координаты соответствуют... Разрешите показать на карте, товарищ генерал?

— Вы говорите — RTL? —спросил Дорохов.

— Да, товарищ генерал! Тот самый, прошлогодний молчальник, — улыбнувшись, ответил подполковник.

— Наконец-то прорезался голос! — весело сказал Дорохов. — Все правильно! Мы этого ждали... Так где он объявился?

Тиунов подошел к крупномасштабной карте области и тупым концом карандаша очертил маленький кружок северо-западнее города.

— Отсюда посланы первые сигналы.

— Итак? — Дорохов слегка наклонил голову, ожидая продолжения.

— В 4 часа 37 минут, передав кодированный текст, передатчик замолчал, а затем 4 часа 42 минуты возобновил работу. На той же волне он вторично передал тот же текст, но второму сеансу соответствуют уже другие координаты.

На этот раз карандаш описал кружочек на расстоянии 5-6 километров от первого.

— И, наконец, прекратив передачу в 4 ч. 47 м., он возобновил ее в 4 ч. 52 м. и закончил в 4 ч. 57 м. Последний раз передатчик запеленгован вот здесь... — Карандаш опять начертил кружок километрах в десяти от второго.

Дорохов наклонился над картой и, еще больше щурясь, внимательно разглядывал едва заметные вмятины, оставленные карандашом Тиунова. Потом сел, откинувшись на спину кресла, задумался. Так прошла минута, другая. Из забытья вывел голос подполковника:

— Мобильность радиопередатчика...

— Стоп! Стоп! — немного привстав, быстро сказал Дорохов. В его сознании прозвучали слова перехваченной шифрограммы: «Используйте „9“ мобильно». — Поторопите с дешифровкой! — приказал он подполковнику.

Закрывая дверь, Тиунов слышал, как в кабинете Дорохова зазвонил телефон.

Дорохов взял трубку. Звонил Громов. По мере того, как капитан излагал обстоятельства неудавшегося визита к Вербицкому, широкие с густой проседью брови генерала медленно, словно снежные лавины, наползали на глаза.