Юрий Новосельцев - Новые крылья

– Какой груз на барже? – резко спросил Перегудов, оглядывая задержанных.

– Стальные конструкции для новостроек, товарищ майор, – по-военному ответил шкипер и, не удержавшись, добавил: – У, гады!... Видно, хотели баржу на фарватере утопить.

– Сергей Иванович, – обратился к Перегудову Ермилов, – дальше пойдем или как?

– Придется идти обратно, к причалу, – решительно ответил майор. – Дело очень серьезное.

Сергей Иванович шагал по кабинету, продумывая план допроса задержанных. В отношении Садыхова-Мердера все было ясно. Наблюдение за матерым диверсантом велось давно. Перегудов получил все материалы о нем еще тогда, когда начал изучать деятельность Рябчинского и Гвоздакова.

«Но каков прохвост!» – поморщился майор, вспомнив лицо шпиона. Зная уже о поимке «автогенщиков», Мердер, видно, решил поторопиться с делами и срочно замести следы. А трое, что были с ним, – судя по всему, типы того же сорта, что и «автогенщики».

Открылась дверь, и сержант доложил:

– К вам инженер Вершинин.

– Пропустите! – приказал Перегудов, удивляясь неутомимости инженера.

Вершинин, полный радостного волнения, не вошел, а буквально ворвался в кабинет и долго тряс руку Перегудова.

– Садитесь на диван, неугомонный вы человек, – предложил Перегудов, улыбаясь. – Значит, успешно?

– Блестяще! Просто чудесно, Сергей Иванович! Ну и бригадку мне сосватал академик Викторов! Вот это настоящие люди! Сегодня продолжим прокладку высокочастотного кабеля для низовьев. И вы знаете, есть вероятность, что река не будет замерзать до самого устья. Круглогодовая навигация на такой артерии! А как работали эти ребята из лаборатории связи! Только глянешь на них – и усталость как рукой снимает.

– А они, вероятно, с этой же целью на вас поглядывали, – пошутил Перегудов. – Я думал, что после такой работы вид у вас будет не очень бодрый... Да, сын ваш утверждает, что вы совсем запропастились.

– Мальчик прав, – виновато согласился Вершинин. – В зоопарк с ним все собираемся. Теперь обязательно пойдем!... А скажите, Сергей Иванович, хоть вы и не инженер: будет ли, по-вашему, целесообразно продолжить линию ветроустановок дальше, вверх по реке?

– Если мое высказывание представляет интерес, скажу. Я целиком присоединяюсь к мнению академика Викторова, – ответил Перегудов. – Пусть злые восточные ветры работают на нас. Пусть орошают поля, смягчают климат, расплавляют на реке льды...

Забыв об усталости, перебивая друг друга, они с увлечением говорили о преодоленных трудностях и о том, что еще предстоит сделать. Наконец, Перегудов, глянув на часы, покачал головой и сказал:

– Половина одиннадцатого. Просто безобразие, до чего коротки сутки! Ведь у меня уже начался новый рабочий день, а я еще вчерашнего дня не кончил. Идите спать, дорогой мой! Инженеру нужна ясная голова.

До одиннадцати часов Перегудов успел побывать с докладом у начальника отдела. А едва вернулся в кабинет, сержант доложил, что пришли по срочному делу Рябчинский и Гвоздаков.

– Забавно! – майор улыбнулся. – Просите дорогих гостей!

Войдя, Рябчинский поздоровался подчеркнуто спокойно и приветливо. Гвоздаков, стараясь держаться невозмутимо, копировал, как плохой актер, жесты и выражение лица профессора.

– Мы просим простить нашу назойливость, но долг честных людей снова привел нас к вам, – начал внушительно Рябчинский. – До сих пор я не называл вещей своими именами, а сообщал только одни факты. Теперь же пришла пора раскрыть все до конца.

– Конечно, конечно, – поддержал Перегудов.

– Теперь, – повысил голос профессор, – я с полной верой в справедливость моих слов могу сделать серьезное утверждение... Не буду голословным. Вчера днем мы были в пароходстве. Ведь там форменная паника! Заместитель начальника пароходства и главный диспетчер в смятении. Флот, разбросанный на сотни километров, отстаивается в тумане. Громадное количество ценнейших грузов застряло в пути. Если попытаться увести корабли и баржи к пристаням в тумане, неизбежны крупные аварии. Оставить их на реке до весны тоже невозможно: там не только грузы, но и люди, которые вынуждены будут зимовать в невероятно тяжелых условиях. Остановить ветряки Вершинина – туман исчезнет, но все суда вмерзнут в лед...

– Да, положение исключительно сложное, – согласился майор.

– Катастрофическое! – воскликнул Рябчинский. – Я считаю, что такое вредительство – дело не одного Вершинина. Тут, бесспорно, работала целая организация.

– И с этим согласен, – поддержал Перегудов. – Организация, очевидно, огромная и очень разветвленная. У Вершинина, конечно, одна из ведущих ролей.

– Вот позвоните в пароходство, – вставил Гвоздаков. – Нам вчера сказали, что наибольшее количество судов скопилось в порту Молодежный. В такой обстановке каждую секунду возможны аварии!

Рябчинский бросил на своего помощника выразительный взгляд, приказывающий не вмешиваться. Он и так с беспокойством посматривал на часы, старался, по возможности, сократить разговор. Ведь вчера днем Садыхов попросил, вернее, приказал, чтобы они оба явились сегодня к часу дня на дачу. Туда пятьдесят минут езды на машине, – значит, надо во что бы то ни стало уйти от Перегудова не позже полудня.

А Перегудов, словно назло, стал неторопливо расспрашивать о старой жалобе казахских животноводов на плохую работу ветронасосных установок «ТВР-10», не обеспечивавших подачу воды для автопоилок.

– Видите ли, – Рябчинский постарался вернуться к цели своего прихода, – такие люди, как Вершинин, могли оказаться и на заводах, изготовлявших детали для моих ветродвигателей.

– Но неужели вы считаете установки Вершинина недостаточно эффективными?

– Их создание – вредительство. Я это доказал вам с цифрами в руках. Просто поражаюсь, почему Вершинин до сих пор на свободе.

– Вы не учитываете особенностей нашей работы, – миролюбиво возразил Перегудов. – Нередко мы даем возможность целиком разоблаченному врагу долгое время пользоваться свободой для того, чтобы успешней раскрыть всю организацию.

– Знаете, – Рябчинский доверительно понизил голос, – мы бы, пожалуй, могли вам и в этом деле помочь. Можно набросать списки людей, внушающих подозрение своими связями с Вершининым.

– Отлично! – весело сказал Перегудов. – Садитесь прямо за тот столик в углу и пишите. Бумага и чернила там приготовлены.

– Простите, – растерянно возразил профессор, – но мы вынуждены будем отложить это до вечера! У нас ровно в час дня очень серьезное совещание. А опаздывать на совещание неловко.

– Да вы не опоздаете! – перебил Сергей Иванович. – Присаживайтесь и лишите поскорее. Долго ли записать фамилии!