Игорь Атаманенко - Шпион судьбу не выбирает

Вернувшись домой, Казаченко вызвал «скорую» для Тани, затем сообщил дежурному об инциденте. Дежурил Срывкин.

— Молодец, старик, ты — рыцарь! Только так и надо отвечать этим кавказским «носорогам», а то они совсем распоясались!

Каково же было изумление Олега, когда он, придя на следующее утро на службу, обнаружил на доске объявлений призыв к коллективу коммунистов-чекистов рассмотреть персональное дело подполковника Казаченко по факту учиненного им пьяного хулиганства в общественном месте и нанесении телесных повреждений благопристойным гражданам, одернувшим дебошира.

Как выяснилось потом, Срывкин в воскресенье зря времени не терял и после звонка Олега развил бурную деятельность: получил выписку из журнала регистрации травматологического пункта о тяжести травм «носорогов», пригласил в отдел родственников потерпевших, которые якобы были свидетелями тирании, и получил от них заявления-обвинения против распоясавшегося кагэбэшника. Тогда же, в воскресенье, согласовал вопрос с начальником горотдела Горемыкой о проведении партийного расследования по факту хулиганских действий Казаченко. В итоге — объявление о слушании персонального дела, начертанное собственной рукой Срывкина.

— Старик, — заискивающе увещевал Олега Срывкин, — ты сошлись на контузию головы в Афгане… Ну, там головокружение, неконтролируемый гнев… Кто это проверит? Тебя это спасет, смягчит наказание… А мы, мы же не чужие — поймем! Вызовем тебя на партбюро, для проформы вынесем выговор. Подумаешь, — наказание для орденоносца! Через месяц снимем… А то ведь родственники пострадавших заявление не только нам — в прокуратуру подали, уголовное дело против тебя корячится…

Казаченко сразу раскусил заботу Срывкина и последствия предлагаемого им самоочернения во спасение: контузия головы, утрата самоконтроля. Да с таким признанием-диагнозом и генерала не оставят при погонах!

На удачу Олега свидетелем происшествия у магазина оказался прежний начальник горотдела. В понедельник, опираясь на палочку, он добрался до «конторы». Неспокойно было на сердце у отставного офицера. Он ждал наезда от «пострадавших», которые, защищаясь, должны были нанести упреждающий удар…

Седой мужчина лишь философски улыбнулся, узнав, кто инициировал шум вокруг инцидента. Запомнились тогда Олегу его слова:

— Сынок, ты должен знать, что партийные органы в нашей системе — суть департамент политического сыска в Комитете госбезопасности. Партийные секретари в КГБ давно из воспитателей превратились в карателей. Да и кого в контрразведке воспитывать в духе преданности Родине и Партии? Это ли не абсурд? Воспитывать контрразведчиков?! А на кого же тогда, как не на них, на контрразведчиков, опирается Родина и Партия?! С другой стороны, кто у нас секретари партбюро и парткомов? Правильно! Те же контрразведчики, но либо они профессионально несостоятельны, либо — карьеристы, как Срывкин. Ты уж прости его. Будь к нему снисходителен. И работай, работай не покладая рук. А на суету Срывкина — плюнь. Завидует он тебе. Ты для него — соперник, вот он и пытается тебя скомпрометировать и таким образом дорогу себе расчистить, уж больно ему хочется видеть себя восседающим в начальственном кабинете… Но ты на сердце зла не держи — оно ослепляет. А таким, как Срывкин, — прощай, но не забывай! А на будущее ты уже знаешь, от кого ждать подвоха… Пройдет время, и будет он тебе руку на плечо класть — не стряхивай ее, не береди себе душу. Таким, как Срывкин, хоть ссы в глаза, он все скажет — божья роса…

…Переступив порог начальственного кабинета, Казаченко обнаружил Горемыку в привычной для того позе: руки сложены на столе, как у прилежного первоклашки. Рядом только телефон «ВЧ» на случай, если позвонит краевое или центральное начальство. Никаких бумаг, никаких дел! Тишь да благодать…

«Ну и начальничка Бог, нет — кадры нам послали! — про себя сокрушался подполковник. — Нет, Горемыка не он — мы, его подчиненные, горемыки…»

— Вызывали, Анатолий Дмитриевич?

— Присаживайтесь…

Горемыка замялся, вспоминая имя-отчество вошедшего.

— Олег Юрьевич… — подсказал Казаченко.

— Да-да, вот тут телеграмма, Олег Юрьевич, — Горемыка пошарил взглядом по столу. — А! Я ее в сейф убрал, сейчас…

Полковник начал рыться в карманах, ища ключ.

— Ты вот что, — не дожидаясь, когда Олег дочитает телеграмму, произнес полковник, — мне через час план представь. И побольше в нем совместных с «особняками» (сотрудниками Особого отдела военной контрразведки) мероприятий!

«Перестраховывается старичок, — догадался Олег, — не верит в собственные силы. Часть, она меньше целого. В случае неудачи — ответственность пополам, а в случае успеха — отчитываться нам… Шифртелеграмму-то нам прислали. Нет, с таким настроением нельзя приступать к делу!»

— Но в телеграмме об «особняках» ни слова, да мы и сами с усами…

— Решать мне, — взвизгнул Горемыка, — делай, как приказано!

— Слушаюсь…

…После нескольких уточняющих звонков в Москву Казаченко привычно отстучал на машинке развернутый план оперативных мероприятий по достойной встрече супостата, предусмотрев едва ли не появление летающих тарелок в небе Майкопа в период пребывания французских военных разведчиков. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Пусть и на бумаге. Хотя французы предложат разыграть свой вариант этой партии. У них ведь «белые» — первыми ходить будут они. Можно, конечно, навязать им свою игру, но об этом в ориентировке Центра — ни слова.

Шифртелеграмма 519 от 19.06.82 г.

Сов. Секретно

Москва

Начальнику Службы КГБ СССР

генерал-майору Карпову

«С 16 по 19 июня 1982 года в Майкопе находились заместитель военного атташе Франции в Москве генерал-майор Жак Парро и подполковник Жак Коккерель (разработке присвоено кодовое наименование «Жакеты»).

Иностранцы имели при себе избыточное количество спецаппаратуры для проведения визуальной разведки, а также спецэкипировку для дистанционного съема информации о характере работы особо режимного военного объекта (частоты импульсов, интенсивности и величины тепло— и радиоизлучения и т. п.). В целях противодействия разведустремлениям военных дипломатов оперсоставом майкопского горотдела совместно с военными контрразведчиками реализован план оперативных мероприятий «Заслон», утвержденный управлением «Ф» Центра.

Согласно имеющемуся плану стратегический объект на время пребывания иностранцев в городе был переведен в режим «молчание», что полностью исключало получение разведчиками данных о характере работы объекта с помощью технических средств, в случае их появления в непосредственной близости с охраняемой территорией.