Питер Джеймс - Шпионский тайник

– Один из ваших друзей забрел прошлой ночью в мои апартаменты и застрелил не того парня, – сообщил я.

Громила с халитозом обернулся, изрек короткое «Заткнись» и снова уставился вперед.

Зеленый на светофоре сменился красным. Радио рассказало об изумительных сделках, ждущих нас в офисе местного дилера «Понтиака». Надо только прийти и спросить Элмера Хайамса. А уж Элмер Хайамс сделает все в лучшем виде. Осчастливить наши семьи, купив новенький «понтиак» дешевле, чем где-либо еще в Соединенных Штатах Америки, просто – только загляни к Элмеру Хайамсу.

Я со всей силы надавил левым большим пальцем на спусковой крючок револьвера, а ребром правой ладони врезал по державшей оружие руке, ствол прыгнул вверх, и я выдернул палец. Курок щелкнул по патрону, пуля вылетела и вынесла изрядный кусок крыши, другая вошла между лопатками сидевшего впереди громилы, вышла из его груди вместе с половиной сердца и, пробив ветровое стекло, исчезла в сельских просторах Нью-Джерси.

Теперь у меня было оружие. Водитель, ухватившись обеими руками за руль, пытался посмотреть, что происходит сзади. На мгновение он забыл про красный свет и остановившийся грузовик, потом вспомнил, врезал по тормозам и принялся крутить баранку туда-сюда. Сосед слева, получив удар по яйцам, взвился от боли. Я рванул ручку вниз, толкнул его прежде, чем он успел опуститься на сиденье, и выкатился вслед за ним. Еще одна пуля прошила ему кадык. Я грохнулся на самый край поросшей травой обочины и увидел, как большой черный автомобиль сделал полный разворот и заскользил носом вперед прямо под длинный кузов огромного грузовика, который бритвой прошел через переднее стекло, руль, шею водителя и сидевшего впереди верзилы, швырнул их головы на колени громиле на заднем сиденье и, наконец, срезал голову ему самому и вынес ее на заднее крыло, с которого она скатилась на дорогу.

Колющая боль в заднице никуда не делась. Я осторожно ощупал проблемное место, обнаружил что-то большое и твердое, оторвал от брюк и поднес к глазам: это была вставная челюсть.

Я сел и сделал несколько глотков воздуха и окиси углерода. На шоссе стало тихо, и только где-то впереди долго рвало водителя грузовика.

Я работал в Нью-Йорке на «Интерконтинентал пластикс корпорейшн». Компания занимала семь из тридцати двух этажей современного высотного офисного здания на Парк-авеню, 335. Шесть этажей шли вместе, с четырнадцатого по девятнадцатый, седьмым был пентхаус, состоявший из двух приватных апартаментов для приезжих клиентов или высших управленцев. В один из этих апартаментов меня и определили – явно с расчетом сэкономить на съеме жилья, поскольку мое пребывание затянулось.

Компания производила приятное впечатление – энергичная, современная, успешная. Шикарные офисы, симпатичные секретарши и регистратор, фасад из коричневой стали и дымчатого стекла испускал ауру богатства.

Свою жизнь «Интерконтинентал пластикс корпорейшн» начинала под куда менее звучным названием – «Айдахо вуден бокс компани». Основал ее в разгар Великой депрессии оставшийся без работы специалист по определению пола кур. Звали его Лео Шлимвайер. Отец Лео в начале двадцатого века эмигрировал из России в Соединенные Штаты вместе с семьей.

Дальше пошла семейная история. Лео был одним из девяти детей, оторванных вдруг от дома, загнанных под палубу переполненного парохода и брошенных на несколько недель в океан, в пот, блевотину и сотню других неудобств. В конце пути пароход исторг Лео вместе с семьей на берег славных Соединенных Штатов Америки, где они оказались в самом средоточии западной цивилизации: на Центральном вокзале Нью-Йорка.

Там им предложили на выбор пять разных железнодорожных билетов. Отец Лео Шлимвайера выбрал тот, который, о чем никто тогда не догадывался, обеспечил ему и семье самое унылое из возможных будущее. Через два с половиной дня они вышли в чреве земли обетованной: Бойсе, штат Айдахо. Вышли и опешили. Первым откровением для Шлимвайера-старшего, когда он ступил на землю, стал тот факт, что вокруг никого и ничего не было.

Шлимвайер работал не покладая рук и даже ухитрялся кормить и одевать семью. Один за другим подрастали и взрослели дети; он давал им денег, сколько мог себе позволить, и отпускал в свет – добывать хлеб насущный собственными руками.

Черед Лео пришелся на начало Депрессии. Кроме нескольких долларов в кармане он имел за спиной лишь знание отцовской профессии: определение пола цыплят. Бедняк, но отнюдь не глупец, Лео быстро пришел к заключению, что весной 1930-го в Бойсе, штат Айдахо, на определении пола цыплят больших денег не заработаешь.

Вскоре он выяснил, что город испытывает острую нехватку в ящиках для фруктов, а большая часть населения, ввиду общего недостатка рабочих мест, продает яблоки и прочие фрукты прямо на улицах. К тому же дерево в краю бескрайних лесов, которые, похоже, никого не интересовали, стоило дешево.

Лео Шлимвайер взялся за дело, трудолюбием и простейшими инструментами превращая деревья в ящики для фруктов. Покупателей было хоть отбавляй, и он быстро сообразил, что с деньгами в кармане ничего не стоит найти людей, готовых сколачивать для него ящики. Через двенадцать месяцев Лео построил большой сарай, в котором трудилось семьдесят пять человек. Еще не вполне это сознавая, он шел в одной шеренге с такими людьми, как Чарльз Дэрроу, изобретатель «Монополии», Лео Бернет, основатель крупного рекламного агентства, и многими другими, сделавшими огромные состояния именно в годы Депрессии.

Прибыли росли, и Шлимвайер начал вкладывать средства в оборудование, клепавшее ящики для фруктов намного быстрее, чем трудившиеся в мастерской безработные инженеры, биржевые маклеры, таксисты, страховые агенты и им подобные. Предприятие расширилось, увеличившись в три раза, число работников сократилось до тридцати, а объем продукции вырос в сто раз. В разгар Депрессии Шлимвайер купил свой первый «кадиллак».

В должное время Лео женился и произвел на свет сына, Дуайта, но ни жена, ни ребенок по-настоящему его не интересовали. Ящики стали его манией. Чуть ли не ежедневно он получал письма, в которых люди спрашивали, есть ли возможность производить другие типы ящиков. Его клиентами были уже не фермеры, а компании – они давали более высокую цену и, получая заказ, не пытались отсрочить платежи.

С открытием второй фабрики компания сменила название на «Нэшнл бизнес бокс компани». Вскоре Шлимвайер производил все: от медицинских шкафов до картотечных ящиков и сейфов. После начала Второй мировой войны он снова изменил название компании, теперь на «Нэшнл мьюнишнс бокс корпорейшн».

Каждый из трех контейнеров и каждый из трех ящиков для боеприпасов, использовавшихся вооруженными силами Соединенных Штатов во время войны, был произведен на принадлежавших Лео Шлимайверу фабриках.