Андрей Гуляшки - Приключения Аввакума Захова

К сожалению, эти радиограммы еще не расшифрованы. Из-за того, что менялись волны, наши «охотники» пропустили несколько слов, а это усложняет расшифровку.

Чтобы представить себе, насколько это сложно, ты должен знагь, что каждая радиограмма имеет по два ключа и составлена на иностранном языке.

В этом же районе, в селе Момчилово, сегодня ночью имело место следующее происшествие. Кто-то забрался через окно в помещение военно-геологического пункта, похитил секретную схему и две тысячи левов. Несший охрану милицейский старшина подвергся нападению. Он ранен в голову и усыплен с помощью хлороформа. Арестован местный учитель.

Полковник снова стряхнул воображаемые пылинки с лацкана пиджака и вопросительно посмотрел на капитана.

«Таинственные сигналы, исходящие из-под земли, похищенная схема, хлороформ…» — Аввакум не смог сдержать усмешку.

— Простите, но это напоминает детективный роман! Полковник нахмурился.

— Капитан, я вас поднял с постели не затем, чтоб спросить, что вам эго напоминает. Да и ничего похожего на роман я не вижу во всем этом!

— Жду ваших распоряжений, товарищ полковник, — сухо сказал Аввакум.

— А вы напрасно обижаетесь! — заметил с усмешкой полковник. — Я не хотел вас обидеть. — Он немного помолчал, потом спросил: — Вы в отпуску, не так ли?

— С вашего разрешения, товарищ полковник.

— Так, так. Ну что ж, отдыхайте себе… Поезжайте к морю, купайтесь!

— Непременно, товарищ полковник Аввакум в душе усмехнулся, но лицо его оставалось все таким же строгим и непроницаемым.

— Непременно буду купаться, — повторил он.

— А таинственные сигналы, похищенная схема, хлороформ? — в глазах полковника вспыхнули лукавые огоньки. Он наклонился к Аввакуму: — Разве это тебя не интересует? Враг тянет через границу руку!… — И, резко сменив тон, он вдруг закончил сухо. — Я распорядился, чтоб Пловдивское окружное управление послало на место происшествия капитана Слави Ковачева. К этому человеку я отношусь с большим доверием.

— Да, он довольно энергичен, — не особенно охотно согласился Аввакум.

Полковник повернулся и бросил взгляд на электрические часы.

— Сейчас семь двадцать. Обстановка в данный момент такова. Район Момчилова и само село находятся под наблюдением соответствующих пограничных отрядов. По дорогам расставлены секреты. Даны инструкции пограничным заставам. Капитан Ковачев выедет из Пловдива в девять тридцать. — Он помолчал немного, потом сердито спросил: — А вы, товарищ Захов, когда соблаговолите отбыть на ваше Черноморье?

«И к чему эта игра в прятки?» — подумал Аввакум и встал.

— Товарищ полковник, — сказал он, — я надеюсь догнать капитана Ковачева где-нибудь на полпути между Пазарджиком и Батаком. Мотоцикл, который по вашему приказанию будет дан в мое распоряжение, уже на старте. Когда я входил в министерство, то видел машину у восточного входа.

— Вы, капиган, слишком много видите, — нахмурился полковник. Потом тем же недовольным тоном спросил: — Неужто вы и в самом деле решили отложить отпуск, чтоб вместе с капитаном Ковачевым участвовать в предварительном следствии?

— Я просил бы вас дать мне приказ — он лежит у вас на столе, — спокойно сказал Аввакум.

Полковник, не говоря ни слова, развел руками, потом подошел к письменному столу, взял исписанный лист бумаги и подал капитану.

Теперь в его глазах, усталых и потускневших от бессонницы, не было ни молний, ни лукавых огоньков, — одна лишь радость, чистая и теплая, как раннее солнечное утро, светилась в них.

Месяц назад Аввакум строил совсем другие планы, в мыслях он был очень далек от того, чем ему пришлось заняться сейчас. У него было намерение вдвоем с Сией совершить путешествие по реке Ропотамо. Лилии не очень-то привлекали его, но зато какое широкое поле деятельности: ловить и жарить рыбу, собирать валежник и разжигать по вечерам большие костры, распознавать по крику ночных птиц, покуривать трубочку у входа в палатку, где спит Сия… Ну, а когда все это начнет ему надоедать, он повезет Сию в Мадар, покажет ей знаменитого Мадарского конника, этот чудесный памятник Первого болгарского царства, былой славы болгар. И образовавшийся сам собой в глубокой древности амфитеатр покажет ей, и покрытые плющом и красным мхом скалы, гигантским каменным козырьком врезающиеся в небо. Оттого, что здесь они отвесно громоздятся одна на другую, человеческий глаз подвержен странной иллюзии: если Аввакум отойдет хотя бы метров на двадцать от Сии, то покажется ей маленьким, совсем крохотным, как игрушечная кегля. Вот иллюзия, обманчивость которой он с превеликим удовольствием ей разъяснит… Потом они махнут в Преслав, к руинам Абобы и Плиски: в этих местах ему и самому пришлось поорудовать киркой и лопатой, когда там велись раскопки. И еще небольшой отрезок пути, вероятно через Тырново, чтобы хоть раз искупаться в водах родной Янтры и выкурить трубочку, сидя под старой виноградной лозой у отцовского дома, как когда-то, босиком, в рубахе нараспашку.

Таковы были его планы месяц назад. А потом появился веселый инженер-электрик и, словно внезапный порыв знойного ветра, унес ко всем чертям его планы и замыслы. Он даже не знал, о чем ему стоило больше жалеть — о девушке, которой лишился, или о несостоявшейся рыбалке на реке Ропотамо, о большом костре и трубке, которую мечтал выкурить у палатки?

На рассвете, перед тем как ему забыться в полусне, в его голове созрело новое решение: он попросит, чтоб его зачислили в экспедицию, которую в ближайшие дни намерена организовать секция археологии Академии наук. Три недели раскопок и поисков среди каменистых осыпей, настоящая охота за древностями, компенсировали бы в какой-то мере невыкуренную трубку.

Этот проект тоже пришлось послать к чертям — и не по каким-то сентиментальным причинам, а потому, что «тихий фронт» неожиданно предложил настоящую, большую и захватывающую охоту, поединок не на жизнь, а на смерть с неизвестным врагом.

Выехав на Момин-проход, Аввакум остановил на обочине шоссе мотоцикл, выбрал в зарослях укромное место и, пристроив на ветке карманное зеркальце, принялся составлять себе новый «паспорт». Через каких-нибудь пять минут из-за куста вышел совсем другой человек. Фигурой он напоминал Аввакума, но на спине у него выпирал небольшой горб, а левое плечо было немного выше правого, с верхней губы подковкой свисали коротко подстриженные усы, а на загорелой левой щеке, у самого глаза, краснел след свежей ссадины. В потертой кожаной куртке и надвинутой на лоб мятой кепке, человек этот вполне походил на механика авторемонтной мастерской, заядлого любителя мотоциклетного спорта.

Совершенно преображенный, Аввакум снова вскочил в седло и, оставив позади перевал с часто встречающимися на нем поворотами, помчался со скоростью сто километров в час к Пазарджику.