Джек Хиггинс - Дождь над Гамбургом

— Думаю, Пол, лучше тебе пройти в каюту. Негоже, чтобы тебя видели на палубе. Потом будут вопросы задавать…

— Откуда ты узнал? — спросил Шавасс.

— После того, как вчера вечером ты ушел, я начал разбирать вещи Анны. Знаешь, когда она читала рукопись Шульца, то машинально делала заметки на иврите. И как раз дошла до главы о Харви.

Шавасс взглянул на поручни. Туман клубился, как взорванная подлодка. Его передернуло.

— Далеко летел, но мне почему-то его не жаль. Он впрямую ответственен за смерть Анны.

— Так всем будет лучше. Знаменитый британский политик погибает в результате несчастного случая, и Англия избегает скандала международного масштаба.

Шавасс пристально всмотрелся в лицо Хардта и покачал головой.

— Ты странный парень, Хардт. Не думаю, что когда-нибудь смогу тебя понять.

Марк улыбнулся и положил руку ему на плечо.

— Ты любил ее, да, Пол?

— Не могу сказать, что это принесло ей хоть капельку счастья, — уныло ответил Шавасс.

— Я тоже ее любил, — сказал Хардт, не обратив внимания на его реплику. — И между нами всегда была какая-то невидимая связь…

Они прошлись по палубе и остановились у входа в холл. Марк протянул Полу руку.

— Думаю, что больше мы никогда не встретимся, Пол.

Шавасс взял его руку в свои и на мгновение задержал. Он хотел было что-то сказать, но Хардт повернулся и растворился в тумане прежде, чем Пол смог придумать что-нибудь хорошее.

Казалось, корабль замер в верхней точке волны, и Шавасс задержал дыхание и в тысячный раз подумал об Анне. Лайнер мягко скользнул между волнами, и Пол распахнул дверь и вошел в холл…

Когда Шавасс вошел в приемную, Джин Фрезер что-то стремительно печатала. Пол сел на краешек стола, закурил и стал ожидать, когда она закончит свои дела.

Через некоторое время женщина сняла очки, откинулась на спинку кресла и критически осмотрела Шавасса.

— Неважно выглядишь, — произнесла она. — Досталось?

— Еще как! Он уже прочитал мой рапорт?

— Первым делом. А почему ты не принес его лично? — поинтересовалась Джин.

— Мне же надо когда-нибудь спать. За последнее время возможностей для нормального сна было не слишком много.

— Тебе обязательно нужно отдохнуть.

— Именно этим я и собираюсь заняться, — сказал Шавасс. — Он у себя?

— Ждет тебя.

Она опустила очки на нос и снова принялась печатать, а Шавасс двинулся в кабинет шефа.

— А я ждал от тебя звонка, Пол, — заговорил шеф, когда Шавасс возник на пороге. — Судя по твоему рапорту, в последнее время ты не слишком много отдыхал.

Пол опустился в кресло.

— Задание оказалось чертовски трудным. У вас хоть тень подозрения насчет Харви возникла?

— Множество высокопоставленных лиц перед войной симпатизировало нацистам. Не забывайте, что долгое время всем казалось, будто Гитлер делает полезное и нужное дело. Были определенные политики, думавшие, как Харви.

— Он все время вставлял мне палки в колеса и сильно тормозил работу, — сообщил Шавасс. — К тому же сэр Джордж ответственен за уничтожение шульцевского манускрипта.

— Он работал в одиночку, — сказал шеф. — И я рад, что вы обошлись с ним так, как обошлись. Это спасло нас от многих неприятностей.

— За это вам бы следовало поблагодарить Хардта. Если бы он не появился вовремя, то лететь вниз головой пришлось бы мне.

— Как бы то ни было, вы живы. Для любителя Хардт действовал очень недурно. Как вам кажется, ему нравится эта работа, а?

— Не пытайтесь его завербовать — только время потеряете. Он человек преданный, идейный.

— Это я просто к слову. — Он поднял со стола рапорт Шавасса и быстро пробежал его взглядом. — Значит, теперь мы смело можем утверждать, что из всей этой шайки нацистов Штайнер с Нагелем больше не будут устраивать нам неприятности?

— К ним можете прибавить еще охранника в замке, по имени Ганс, — добавил Шавасс. — Мне кажется, я сломал ему шею.

— А что с Крюгером? — спросил шеф. — Тебе не кажется, что он еще вполне может занозить чью-нибудь ладонь?

Шавасс вытащил из кармана газету и бросил ее на стол.

— Утренний выпуск. Купил по дороге сюда. Взгляните: вот, в самом низу второй страницы. Здесь написано о внезапной смерти доктора Отто Крюгера, известного гамбургского врача. Он хотел куда-то полететь на собственном самолете. Пункт назначения разумеется не известен. Он уже поднялся с частного аэродрома в пригороде Гамбурга, тут произошел несчастный случай. Самолет упал с высоты триста футов.

— А куда он направлялся, как ты думаешь? — спросил шеф. — В Объединенные Арабские Эмираты?

— Похоже на то. Сейчас это модно.

— Куда бы он ни хотел попасть, он туда больше не попадет. — Шеф ухмыльнулся. — За это мне и нравится фон Крол. Не позволит он всякой швали путаться у него под ногами.

— И мне нравится стиль его работы, — признал Шавасс. — А кроме всего прочего, он не похож на того, кем является в самом деле, что очень помогает в его игре.

— Да, человек он сильный, — вздохнул шеф. — Кстати, и нам напоминание: не все немцы находились в нацистской партии и не все инспектора гамбургской полиции такие, как Штайнер.

Шавасс молча кивнул. Никогда не чувствовал он себя таким разбитым, на секунду закрыл глаза и постарался расслабиться. Сейчас он напоминал себе слишком сильно закрученную пружину, которой внезапно позволили раскрутиться.

Он поборол в себе минутную усталость, открыл глаза и увидел, что шеф закончил просматривать рапорт.

— Если по-честному, то я думал, что все обернется гораздо хуже.

— Рад, что ваши надежды не оправдались, — сказал Шавасс мрачно. — И все-таки рукописи мы не достали, да и Шульц, оказывается, мертв.

— И все-таки ты спас жизнь Генриху Гауптманну. И вычистил крысиное гнездо от этих тварей. Так что все остальное меня не слишком печалит.

Шеф выбрал сигарету из серебряного ящичка и продолжил:

— Конечно, чертовски жаль девушку — я имею в виду Анну Хартманн. Таких смелых женщин мне не приходилось встречать.

Шавасс молча наклонил голову, а потом сказал:

— Здесь все намного сложнее и глубже, много глубже. Она пострадала от добродетели, которой обладают немногие в нашем деле — от абсолютной честности и неподкупности. А ко всему прочему она еще любила меня.

И сказав это, Пол увидел, что руки его слегка дрожат. Тогда он встал и, подойдя к окну, уставился в парк. Легкий ветер давил на стекло, и единственный кленовый лист спустился по спирали вниз и лег на мокрую траву, оставив дерево, растущее перед окном, совершенно голым.

За его спиной шеф тихо проговорил:

— Так вот в чем там дело…

Шавасс медленно повернулся.

— Входя в ваш офис, я хотел было подать заявление об отставке.

— А сейчас?