Лев Овалов - Секретное оружие (сборник)

– Товарищ Ткачев, позвольте… – Павлик давно уже пытался вмешаться в разговор. – У них здесь целый застенок! Внизу тоже кто-то заперт. Я пытался выпустить, но не сумел…

Ткачев строго взглянул на Харбери.

– А внизу кто?

– Я не знаю.

– Пойдемте, покажу! – опять вмешался Павлик.

Ткачев повел рукой, приглашая Харбери идти впереди:

– Прошу вас…

Тот не сдвинулся с места.

– Я не позволю производить у себя обыск!

– А мы и не собираемся, – заметил Ткачев. – Мы лишь познакомимся… С кем мы познакомимся, мистер Харбери?

В этот момент появился Елкин.

– Григорий Кузьмич, неотложка придет через две минуты!

– Вот и хорошо, – спокойно отозвался Ткачев. – Вы и доктор Успенский отнесите товарища Ковригину к воротам.

– Конечно… – Павлик вопросительно посмотрел на Ткачева. – А вам не надо показать?

– Не тревожьтесь, – успокоил его Ткачев. – Идите, идите, помогите отвезти товарища Ковригину. Мы сами найдем…

Он подождал, пока Павлик и Елкин вынесли Марию Сергеевну, и вновь обратился к Харбери:

– Прошу вас…

– Я никуда не пойду! – огрызнулся Харбери. – Мне внизу делать нечего.

– Обойдемся без вас… – Ткачев взглянул на милиционеров. – Побудьте здесь с господином Харбери…

Харбери рванулся к лестнице.

– Пойдемте!

Они спустились в подвал и остановились у плотно пригнанной двери.

– Откройте! – предложил Ткачев.

Харбери отрицательно покачал головой.

– У меня нет ключа…

В это время из-за двери донеслись отборные английские проклятия.

Ткачев развел руками.

– Тогда извините, но… Там кто-то кричит. Может быть, тоже нуждается в медицинской помощи. Это не обыск, но я прикажу взломать…

Мгновенье Харбери колебался, затем сунул руку в карман и подал Ткачеву ключ. Едва тот повернул его в замочной скважине, как дверь распахнулась и перед ним появился… Королев!

В руке у него был пистолет. Но такой встречи он не ожидал: он собирался рассчитаться с Харбери.

Ткачев предупреждающе поднял руку.

– Спокойнее, мистер Королев… Дайте… Дайте ваш пистолет!

Не спеша и даже как-то небрежно взял он из рук Джергера оружие, как если бы это была зажигалка для папирос.

– Благодарю вас, – сказал он, опустив пистолет в карман, и заглянул через плечо Королева в комнату…

Увы, того, кого он рассчитывал найти, там не было!

– А где же Елена Викторовна Ковригина? – напрямик спросил он у Харбери.

Тот дерзко смотрел прищуренными глазами на Ткачева.

– Понятия не имею, о ком вы говорите!

– Понятия не имеете? Жаль! – И Ткачев резко повернулся к Джергеру: – А вас попрошу документы…

Тот с готовностью протянул паспорт.

– Так. Прилуцкий Александр Тихонович. А на самом деле?

– Ему больше нечего вам сказать, – вмешался Харбери.

– Вас не спрашивают! – оборвал его Ткачев. – Вы поедете с нами, – приказал он Джергеру и тут же опять обратился к Харбери: – А вас вызовем. Придется. Но прежде чем мы с вами сегодня попрощаемся, я хотел бы еще раз обойти все помещения. Может быть, вы будете так любезны, проведете меня по дому?

– А вы не превышаете свои полномочия? – с усмешкой осведомился Харбери.

– Ни в коем случае, – вежливо ответил Ткачев. – Просто хочу проверить, не забыл ли я чего-нибудь в этом доме. Прошу…

Они обошли весь флигель, сверху донизу.

Мебель повсюду была сдвинута, шкафы распахнуты, занавески отдернуты. Павлик хоть и торопился, но, очевидно, осмотрел все очень тщательно. Теперь Ткачев и сам убедился – Леночки здесь не было.

– Что ж, не смею больше беспокоить, – разочарованно сказал он. – У меня еще лишь один вопрос: что это за комната у вас в подвале? Кто в ней находился?

Харбери отвел взгляд.

– Я не могу этого сказать, – процедил он сквозь зубы. – Мне не позволяет честь…

– Я не знаю, что подразумеваете вы под понятием чести, – сдержанно ответил Ткачев. – Но какие же могут быть сомнения, что в подвале скрывали профессора Ковригину…

– Нет-нет! Вы ошибаетесь. У этой комнаты было иное назначение, – губы Харбери тронула легкая усмешка. – В этой комнате… встречались двое моих соотечественников. Любовь, понимаете, – насмешливо добавил он. – И вот что получается, когда покровительствуешь любви недостаточно известных тебе людей.

Ткачев обвел глазами присутствующих.

– Вы имеете в виду…

Харбери мелодраматичным жестом указал на Вайолет.

– Своего секретаря – мисс Вайолет Чалмерс… – И в упор посмотрел на Джергера. – А этот человек мне вообще незнаком. Госпоже Чалмерс больше негде было встречаться со своим любовником. К сожалению, я не мог ей отказать. Не моя вина, если этот человек не оправдал доверия мисс Чалмерс.

Вайолет точно ударили. Это была ложь. Он оклеветал ее, чтобы отвести от себя обвинения в подозрительных махинациях. Если этому поверят ее соотечественники, которые молча наблюдают странную и драматическую сцену, разыгравшуюся на их тихой даче, они, конечно, сообщат обо всем на родину, и Вайолет не только упадет у всех в глазах, но и потеряет службу. Лицо девушки залилось краской. И тут же в подтверждение ее мыслям одна из обитательниц дома демонстративно от нее отстранилась, точно боялась запачкаться.

– Как вам не стыдно, Билл! – крикнула Вайолет. – Вы говорите неправду! Вы не джентльмен!

Как ей хотелось ударить Харбери, но на это у нее не хватило мужества.

– Я очень сожалею, мисс Чалмерс, – извинился Ткачев, – но у меня нет сомнений, что мистер Харбери оклеветал вас. Еще несколько дней, и все станет на свое место…

Он кивнул своим помощникам и посторонился, пропуская их вместе с Джергером вперед.

Ткачев зашагал по аллее. Впереди шли его ребята…

Хорошие парни! Ткачев читал книжки, которые издаются на Западе. О нем самом, о таких, как он. Их изображают кровожадными и не очень умными злодеями… Смешно!

А вот впереди идет Королев-Прилуцкий. Из-за чего он пошел на все это? Деньги? Ненависть? Дисциплина?.. И то, и другое, и третье!

Пушистые ели. Голубая хвоя. Солнечные блики. Желтый песочек на аккуратной дорожке. И ведут по ней шпиона, диверсанта, убийцу. Посланца той самой шайки человеконенавистников, которые готовы превратить всю землю в атомный полигон…

А поодаль по дорожке двигались обитатели дачи. Они были и растерянны, и смущены, конечно…

Тем, что в их среде оказался шпион? Или тем, что этот шпион попался? Кто знает! Одни, вероятно, одним, другие – другим…

Но только никто из них не остался рядом с Харбери. Им не хотелось его утешать. Им нечего было ему сказать, не о чем спросить…

Ты попался, ты и отвечай!

Это Харбери знал очень хорошо – ты попался, ты и отвечай. На помощь никто не придет.

Только что здесь, в холле, было столько народа, и вот он уже один…