Георгий Брянцев - Следы на снегу (Художник М. Рудаков)

«Теперь это уже очевидно, — подумал майор. — Они сделали два круга, полную восьмерку и, конечно, умышленно».

— Они проверили и убедились, что за ними погоня, — заметил Петренко.

Шелестов протирал рукой слипшиеся от мороза веки. Последние три-четыре километра он ехал, как принято говорить, с ветерком. Оторочки его шапки, кухлянки покрывал густой слой инея.

«Вот тут я утром ориентировался с картой и компасом, — думал Шелестов, еще не покидая нарт. — Вон та самая группа берез, окруженная тальником, вон видна верхушка елки, занесенной снегом. И теперь надо узнать, где же они, в каком направлении поехали?»

Преступники поставили перед ними трудную задачу. Сейчас с перекрестка уходили три направления с готовым следом. По-прежнему на северо-восток, вдоль берега реки, на восток, через взгорок и, наконец, на запад.

Все сидели с озабоченными лицами. Шелестов не подавал команды сходить с нарт, хотя в этом уже ощущалась явная потребность: мороз делал свое дело и, как обычно, крепчал к вечеру. Надо было походить, размять застывшие члены.

Наконец Шелестов разрешил сойти с нарт, и все направились к нему, стараясь идти по уже пробитой колее, не оставляя новых следов.

Надо было посоветоваться, обменяться мнениями.

Шелестов, щуря глаза и хмуря брови, свесил ноги на одну сторону с нарт и сказал:

— Ну и ну! Шутка сказать! Через этот перекресток за день прошло по два раза пять нарт и тринадцать оленей. Попробуй-ка, разберись в этом нагромождении.

Даже Быканыров стоял, явно озадаченный, Петренко и Эверстова молча смотрели на Шелестова.

— Видите, что получается, — продолжал майор. Он вычертил пальцем на снегу против себя восьмерку, обозначил начальными буквами стороны света и заговорил опять. — Попробуем исключить маловероятное. На юго-восток они не могли поехать, так как мы приехали оттуда. Они бы столкнулись с нами. Это ясно. Это направление наверняка отпадает. Ехать вторично на запад, то-есть назад, им, по-моему, нет никакого смысла. — Майор помолчал, подумал и продолжал: — Таким образом, для них остаются два направления: на восток и на северо-восток. Иной возможности я не вижу. Но куда именно они поехали, вот в чем задача?

— А не вздумают ли они еще раз описать одну из двух петель? высказал предположение Петренко.

Шелестов поднял голову, посмотрел на лейтенанта и как бы про себя заметил:

— Одну из двух петель… Одну из двух… А какую же?

— Да любую…

Шелестов опустил голову и полез в карман за папиросами.

— Это очень рискованно и опасно для них самих, — сказал он после небольшой паузы. — Представьте себя на их месте. Они, попав вот сюда, тоже, очевидно, думали, в каком направлении податься, и не исключали возможности встретиться с нами.

— Да, пожалуй, — согласился Петренко.

— Назад они не побегут, — твердо заявил Быканыров. — Они, однако, обмануть нас хотели, и теперь пойдут вперед.

— Вперед-то вперед, но куда именно? — спросил Шелестов. — На северо-восток — вперед, на восток — тоже вперед.

Быканыров пожал плечами.

В разговор вмешалась Эверстова.

— А Таас Бас не нанюхает, куда они поехали?

Шелестов посмотрел на Быканырова, а тот, в свою очередь, на Таас Баса. Пес лежал на самом перекрестке, высоко держа остроухую голову, и, услышав свою кличку, встал на ноги.

— Шибко трудно, — ответил Быканыров. — Много следов. Он бы и сам учуял, а то спокоен.

— Но попробовать же можно? — сказал Петренко.

Быканыров закивал головой и подал собаке команду по-якутски, что в переводе означало: «Ищи, Таас Бас… чужой… ищи!»

Пес сорвался с места, энергично забегал, заметался, принюхиваясь к следам, обнюхал все четыре направления и, подбежав к Быканырову, сел против него, заглядывая в глаза хозяина. Он склонял голову то вправо, то влево, и вид у него был какой-то растерянный, виноватый.

— Прав, отец, — сказал Шелестов. — В такой путанице и Таас Бас не разберется…

А сумерки сгущались, густела морозная дымка. Уже исчезли в ней отчетливо видимые днем отроги хребта.

Олени перебирали ногами, как бы выказывая этим свое нетерпение.

Шелестов сидел несколько минут молча, потом встал и сказал:

— Мы должны исключить всякую возможность для преступников улизнуть от нас. И гадать, куда они поехали, не будем. Мы постараемся обеспечить все направления. И придется сделать так: ты, отец, — обратился он к Быканырову, — останешься здесь, у перекрестка. Спрячешься и будешь наблюдать. Если они решили еще раз сделать петлю, то им не миновать перекрестка. Понял меня?

— Правильно. Понял.

— Перед тобой будет стоять задача узнать, какое они направление изберут, если вновь появятся здесь. Но они тебя не должны видеть. Ни в коем случае. Ты должен остаться для них незамеченным. Упрячешься в тальник, вон под теми березами, и будешь ожидать. Мы оставим тебе двое нарт. Увидишь, — пропусти, ни окрика, ни выстрела, ничего. Выжди, пока они удалятся, и тогда езжай на одних нартах по их следу. Вторые нарты оставь здесь. Пусть олени отдохнут. Они нам нужны будут. Вон на той, самой большой березе, сделай зарубку, чтобы мы знали, куда ты поехал. Острием вверх — значит на северо-восток, острием направо — значит на восток. Ты меня понимаешь и знаешь, как это сделать.

— Понимаю, Роман Лукич, — ответил Быканыров. — А вы как же?

— Мы? — переспросил Шелестов. — Мы вот так: я поеду на северо-восток, а Петренко и Эверстова на восток.

— Ага, мудро… — одобрил Быканыров.

— Ясно, — сказал Петренко.

— Но еще раз запомни, — предупреждал майор старого друга. — Ты один, а их двое, и как они сейчас вооружены — неизвестно. Значит, драки не затевай. В драке можно кого-нибудь из двух подстрелить насмерть, а это не входит в нашу задачу. Мы должны схватить их обоих живыми. Ты должен высмотреть, куда они поедут, и последовать за ними. А мы тебя догоним.

— А если они здесь не появятся? — задала законный вопрос Эверстова.

— Тогда, отец, ожидай кого-нибудь из нас, — ответил майор.

— Однако, возьми с собой Таас Баса, — предложил старый охотник.

— Зачем же?

— Э-э! Слушай меня. Таас Бас найдет меня где хочешь. И посылать ко мне никого не надо. Сам найдет. А с ним я и вас найду.

Майор согласился и сказал:

— Приступаем к делу.

Двое нарт с оленями отвели на взгорок, направо от излучины реки, в самые заросли тальника. Быканыров сел в засаду у берез. Они стояли метрах в двадцати от перекрестка. С места засады перекресток был виден, как на ладони. Старик снял с нарт спальный мешок, влез в него по самую грудь и сказал:

— Теперь меня и мороз не возьмет.

— А мы вам и свои мешки оставим, — предложила Эверстова. — Зачем они нам в дороге? Лишний груз.

— Тоже верно, Надюша. Ночевать мы не собираемся, — сказал майор.