Платон Обухов - Несостоявшийся шантаж

Как только он повесил трубку, раздались аплодисменты.

Телефон на столе Скаукрофта зазвонил снова. Все притихли. Директор ЦРУ бросил в трубку несколько отдельных фраз, а затем жестом попросил собравшихся в его кабинете выйти и закрыть за собой дверь.

«Наверное, президент хочет выяснить подробности», — подумал Локкарт. Он уходил из кабинета последним.

Через три минуты после этого Скаукрофт появился в Специальном штабе. На нем был уже костюм, в руках он держал кейс.

— Я вернусь через три часа, — предупредил он и вышел.

На пороге помещения Специального штаба директора ЦРУ ждали четверо охранников. С тех пор как Скаукрофт возглавил операцию «Большой шлем», его охрану было решено усилить в четыре раза…

Робсон понимал, что операция «Нуук» — самая важная в его жизни. От волнения и беспокойства он похудел на несколько килограммов. Лицо его осунулось и побледнело. Пришлось даже перешивать одежду. У доминиканца стало дергаться правое веко. Но самое главное, Робсон перестал доверять кому бы то ни было. Даже Лукреции.

Уединившись от всех, он жил затворником в северной башне своего дворца. У дверей комнаты всегда стояли трое охранников. Войти к Робсону можно было только с его согласия. Лукреция несколько раз добивалась его, но доминиканец угрюмо отказывал.

Доверенные люди докладывали, что в последнее время замок взят «под колпак» агентами ФБР и ЦРУ. Агенты дотошно проверяли также деятельность принадлежащих доминиканцу многочисленных компаний, фирм и обществ.

Робсон не знал, были ли эти проверки и пристальное наблюдение связаны с операцией «Нуук», или же это просто рутинное прочесывание. Но он, не колеблясь, отдал приказ временно заморозить все виды незаконной деятельности. Отныне функционировали лишь легальные заведения его преступной империи. Торговля наркотиками, оружием, печатание фальшивых денег, создание публичных домов были полностью прекращены.

Майкл Робсон играл по-крупному. Счет ставок шел на десятки миллиардов. Он не хотел поскользнуться на грошовой банановой шкурке.

Зазвонил телефон. Скаукрофт спрыгнул с постели и взял трубку. Дверь была плотно прикрыта — ее сконструировали так, чтобы в соседние комнаты не донеслось ни звука.

Через пять минут выяснилось, что продолжается интенсивный поиск боеголовок в Гренландии. Получив утром известие о найденной боеголовке, президент в прекрасном настроении. А его, Скаукрофта, влияние в Вашингтоне как никогда велико.

Директор ЦРУ улыбнулся. Он был очень доволен. Вот что значит правильно уловить настроение президента! После недавнего объединения Западной и Восточной Германии Пенн был подавлен и угрюм. Его тяготило, что США, будучи великой державой, перестали влиять на судьбу Европы, что вопрос о польско-германских границах решался без них. Президенту хотелось во что бы то ни стало продемонстрировать силу и мощь своего государства. Поэтому он пришел в неописуемую ярость, когда выяснилось, что даже в вопросе с ядерными террористами США вынуждены подчиниться своим союзникам.

Но Скаукрофт, верно угадав, чего хочет президент, предложил решение, которое устраивало Пенна со всех сторон: официально согласиться на наглые требования террористов, а на самом деле продолжить усилия к тому, чтобы их обезвредить.

Настороженность в этом чрезвычайно тонком деле могла на десятилетия рассорить США с Голландией, Данией, Аргентиной, Бразилией. Но в случае успеха вес США в глазах народов этих стран возрос бы неизмеримо, а Джон Пенн вошел бы в историю.

Сотрудница почтового отдела Белого дома заученными движениями надрезала конверты и раскладывала письма на две стопки. В левой — лежали депеши, адресованные непосредственно президенту США, в правой — написанные на адрес Белого дома или кого-либо из администрации.

Когда писем накопилось достаточно, к сотруднице подошла курьерша, которая отнесла корреспонденцию в комнату на цокольном этаже Белого дома. За длинным столом сидели четверо сортировщиц. Перед ними высились горкой телефонные и служебные справочники. Курьерша разложила взятые в первой комнате пачки на равные доли перед каждой из женщин. Сортировщицы приступили к работе.

Каждое письмо требовало не более десяти секунд. Время не позволяло возиться с ними дольше. Большинство писем тут же летело в большие пластиковые пакеты. Вместе с другим бумажным мусором, который в изобилии поставлял Белый дом, такие письма отправлялись каждый день на специальную бумажную фабрику. Там день и ночь работали установки, превращавшие бумажный мусор в прочные картонные пакеты и упаковочные обертки.

Некоторые письма откладывались в специальные ящички. В конце рабочего дня, когда обработка корреспонденции прекращалась, сортировщицы должны были аккуратно занести имя и адрес людей, пославших эти отложенные письма, в свои персональные компьютеры. Нескольким адресатам рассылались стандартные открытки. На лицевой стороне была приклеена глянцевая фотография Белого дома с зеленеющей лужайкой, а сзади шел текст-клише: «Президент Соединенных Штатов Джон Пенн и его администрация благодарят Вас, Дорогой Друг, за Ваше обращение. Надеемся использовать Ваши ценные мысли в своей практической работе. Искренне Ваши…», а дальше шла размноженная подпись Пенна, Джона Сигрэма и других высокопоставленных сотрудников администрации.

Какие-то письма отсылались после того, как на них был проставлен штамп «почтовой службы Белого дома», в отдельные департаменты и министерства. И лишь малая часть корреспонденции удостаивалась чести быть доложенной если не самому президенту, то людям из аппарата Сигрэма.

Одно такое письмо оказалось в стопке, которую разбирала Патриция Медисон. Это был листок плохой желтоватой бумаги. Наверху фломастером крупно-размашистым почерком было написано: «Президенту». Ниже шел длинный ряд цифр. А в самом низу были наклеены кусочки титульного листа книги «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, издательство «Альфред Кнопф», Нью-Йорк, 1991 год.

«Шифр», — сразу поняла Патриция. Она сняла трубку телефона и позвонила в аппарат Сигрэма. Коротко объяснила, что за письмо получила.

Через минуту письмо было отправлено по телефаксу в Специальный штаб при Ричарде Скаукрофте.

Олег внимательно разглядывал большую карту Гренландии. Его губы беззвучно шевелились — он произносил никогда не знакомые доселе экзотические названия: «Нуук, Кангерлуссуак, Тингмиармиут, Инуарфигссуак…»

— Никогда не думал, что на старости лет придется заниматься Гренландией! — кисло заметил Брюс Локкарт.

— Значит, нашли лишь одну боеголовку? — задумчиво спросил Олег.