Федор Раззаков - Шакалы из Лэнгли

– Если вас кто-то хотел убить, то исключительно из чувства мести. Я, как представитель закона, не оправдываю этого чувства, но вполне его понимаю. Вы ведь безжалостно расправились со стариком, выбросив его с балкона, предварительно жестоко избив.

– У этого факта есть свидетели?

– Их показания у вас перед глазами.

Максимов вновь обратил свой взор к лежащей на столе папке. Через несколько минут он вновь поднял глаза на следователя:

– Здесь показания двух прохожих, которые видели, как мистер Трейси выпал с балкона седьмого этажа. Они же утверждают, что столкнул его вниз человек европейской наружности. Но европейцев в «Найл Хилтоне» проживает несколько сот человек, а процедуры опознания с этими свидетелями я не проходил.

– Вас им показали через глазок тюремной камеры.

– Еще одно нарушение вашего законодательства. Согласно главе сто тридцать второй опознание подозреваемого должно проводиться в хорошо освещенном помещении, чтобы было отчетливо видно лицо подозреваемого. В камере, где я содержусь, освещение плохое. Отсюда вывод: ваше опознание незаконно. К тому же где оно зафиксировано в деле? Здесь только указано, что свидетели опознали меня, но где это происходило не указывается.

– Это мелочи, на которые суд вряд ли обратит внимания.

– Это те самые мелочи, по которым справедливый судья сразу поймет, что ваше дело шито белыми нитками. Или, как говорят у вас в Египте: не надо выдавать свежее верблюжье молоко за протухшее.

– Вас задержали на месте преступления – в вашем номере, с балкона которого выпал мистер Трейси. На балконе найдены многочисленные улики: одна туфля погибшего, пуговицы от его рубашки и кровь на перилах балкона, которую наши специалисты идентифицировали как кровь мистера Трейси. Из этого вытекает, что между вами произошел конфликт, из которого вы вышли победителем в силу своего возраста, а бедный старик был изначально обречен.

– Интересно, по какой же причине человек, который сбросил со своего балкона другого человека с целью его убийства, остался спокойно дожидаться прихода полиции? И даже не стал убирать те убойные улики, которые вы только что здесь перечислили? Это могло произойти в одном случае: если этот человек – сумасшедший. Я, по-вашему, похож на обладателя такого диагноза?

– Не надейтесь сойти за душевнобольного и избежать наказания, – усмехнулся следователь. – А сбежать вы не успели по сугубо прозаической причине: из-за неисправности дверного замка в вашем гостиничном номере. Он у вас действительно оказался неисправен – наши специалисты это установили. Почитайте следующую страницу в деле.

«Ох, и ловкачи!», – подумал Максимов, перевернул страницу и действительно нашел экспертную оценку специалиста, который оценил замок в его номере как неисправный и способный на заклинивание. Однако спорить со следователем по этому поводу не стал, а задал новый вопрос:

– Почему я не вижу в числе свидетелей Роджера Томпсона?

– Кто это такой?

– Американский кинорежиссер, который проживает в том же отеле «Найл Хилтон», в номере пятьсот шестнадцать.

– Какое отношение он имеет к вашему делу?

– Прежде чем подняться к себе в номер, я встретил мистера Томпсона в холле первого этажа и говорил с ним в течение нескольких минут. Тех самых минут, когда мистера Трейси могли выбрасывать с балкона моего номера.

– Вы помните точное время вашего разговора?

– К сожалению, нет, но его может помнить мистер Томпсон. Он остался дожидаться меня на выходе из отеля и наверняка смотрел на часы. Именно поэтому я и требую, чтобы его показания были приобщены к делу.

– Хорошо, мы свяжемся с ним, – и следователь записал в свою записную книжку имя и фамилию режиссера.

«Черта с два ты с ним свяжешься!» – мысленно выругался Максимов, продолжая листать дело. В этот самый момент у следователя зазвонил мобильник, лежавший на столе по его правую руку. Взглянув на имя адресата, следователь ответил на вызов, но, прежде чем начать разговор, попросил неизвестного подождать на линии. А сам за это время спрятал бумаги в стол и, поднявшись со своего места, вышел из кабинета, закрыв за собой дверь. После чего Максимов услышал в коридоре его приглушенный голос. Судя по отдельным словам, которые доносились до Максимова, говорили о нем. Но ему в данный момент это было не столь важно. Его интересовало другое. Когда он, войдя в этот кабинет, шел к своему стулу, то обратил внимание на стопку газет, лежащих на углу стола. Сверху стопы лежала газета «Аль-Ахрам», на первой странице которой в глаза бросался, набранный крупным шрифтом заголовок: «Пожар в российском МИДе». На протяжении всего разговора этот заголовок не давал покоя Максимову, и он молил бога, чтобы ему представилась возможность хотя бы мельком пробежаться глазами по самой заметке. Как видно, бог услышал его молитвы.

Придвинув газету к себе, Максимов в течение нескольких секунд с помощью метода скорочтения, которому его обучили в молодости, когда он учился в «вышке» – Высшей школе КГБ, – буквально проглотил нужную ему заметку. Смысл ее состоял в следующем. Каирский корреспондент, аккредитованный в Москве, сообщал, что вчера вечером в Москве произошел пожар на одном из этажей здания российского МИДа на Смоленской-Сенной площади. Благодаря оперативному приезду сразу нескольких пожарных машин пожар удалось быстро локализовать и не дать ему распространиться по всему зданию. Все время, пока работали пожарные, в здании была объявлена всеобщая эвакуация. В результате происшествия серьезно никто не пострадал, и лишь два десятка человек обратились к помощи медиков в связи с плохим самочувствием и резью в глазах.

В конце заметки ее автор сообщал, что по непроверенным данным, это происшествие странным образом совпало с бегством одного из влиятельных российских дипломатов под крышу американского посольства в Москве. Дипломат скрылся на его территории и, вероятнее всего, будет просить предоставить ему политическое убежище. О реакции официальных американских лиц на эту просьбу пока ничего не известно.

Прочитав заметку, Максимов вернул газету на ее прежнее место и сделал вид, что продолжает читать материалы обвинения по своему уголовному делу. Сам же в это время размышлял о смысле только что прочитанного в газете:

«Без сомнения, пожар и бегство дипломата – звенья одной цепи. Единственная странность – что это за пожар такой, где практически нет серьезно пострадавших? Может, это не пожар вовсе, а его имитация? Ну да бог с ним. Главное, наши, кажется, нашли «крота». Но он, мерзавец, успел «сделать ноги» и теперь засел в американском посольстве. То, что американцы дадут ему статус политического беженца, – без вопросов. Другое дело, как они собираются его оттуда перевозить в Штаты?»