Федор Ерист - Возможны варианты... Книга 1

Резидентура ГРУ.

— Сергей Игоревич! Мой ангел дал добро.

— Начнем перекрестяся.

— Тогда сажайте на цепь.

Резидент приказал вызвать Мельникова и Забарного.

— Вот что, ребята! Работа срочная. Звоните домой: двое суток как минимум. Больше некому, да и ваш это хлеб. Вот телефон…

Прим.: Мельников и Забарный под колпаком. Предположительно на обоих или одного из двоих имеется серьезный компромат или весомые подозрения.

Обоих лишили свободы перемещения и очень внимательно наблюдают за реакцией. Для сокращения времени получения результата, как правило, следует провокация.

23.11.2005 г. 09:01 (время местное). Берлин.

Резидентура ГРУ.

— Товарищ генерал! Мы не успеваем и не успеем.

— Чего не хватает?

— Необходимо еще четыре человека. Посмотрите, сколько папок и все надо просматривать.

— Черт вас дери!

Резидент вызвал Фомина, Воробьева, Приемышева.

— Вот что, ребята! Работа срочная. Звоните домой: сутки как минимум. Вот телефон…

Прим.: и на эту троицу есть что–то. Под колпак не садят кого ни попадя. А перспективных. в известном смысле, фигурантов розыска.

Шифртелеграмма

От 23.11.2005 г. 22:30 вмск. Совершенно секретно

Исх. N3192 Циркулярно

21.11.2005 г. в 22 часа близ ст. Сходня службой ДПС обнаружена машина майора Слюнкина Дмитрия Владимировича, старшего офицера спецсвязи резидентуры ГРУ в Севастополе. Следов насилия и предметов, указывающих на захват офицера, в салоне машины не обнаружено.

Майор Слюнкин Д. В. выехал из Севастополя в Павлов Посад в очередной отпуск 18.11.2005 г. По месту проведения отпуска не прибыл. Границу пересек по документам таможенного перехода «Белгород» 19.11.2005 г. в 22–24 часа.

Предположительно произошел захват спецслужбами Украины.

Резидентурам в Восточной и Западной Европе организовать сбор информации.

Усилить контроль за офицерами, имеющими допуск к технике и документам спецсвязи.

Любые перемещения на дальние расстояния — только самолетами российских авиакомпаний. В остальных случаях — под охраной подготовленных офицеров и прапорщиков службы безопасности резидентур.

Поступающую информацию докладывать немедленно с индексом УПА.

Кузнецов.

Шифртелеграмма

От 23.11.2005 г. 23:37 вмск. Срочно

Исх. N3239 Совершенно секретно ОВ

Личным шифром резидента ОС

Циркулярно

В связи с захватом или возможным уходом майора Слюнкина Д. В. произведена компрометация переписки с использованием расходных документов серий: НР, НГ, НМ, НЕ.

ПРИКАЗЫВАЮ:

— П ровести ревизию и анализ шифропереписки на предмет обеспечения безопасности источников информации и скрытности связи.

— П родолжить использование расходных документов серий: НР, НГ, НМ, НЕ в соответствии с инструкцией.

— И сполнение донести в срок до 24:00 вмск. 24.11.2005 г.

Кузнецов.

Прим.: шифрдокуметы, ключевая документация скомпроментирована. Использование их в боевых целях исключено. Теперь ее задействуют, как канал дезы.

А за компроментацию ключей оторвут головы. Буквально.

24.11.2005 г. 18:02 (время местное). Берлин.

Посольство России.

— Ира! Я работу закончил, иду домой, жди к девяти, кое–куда заскочу. Ты поняла? Сама ты пошла, время запомни!

Капитан Пышкин с улыбкой наблюдал за хитроумным техником. Так охотник–волчатник перед уходом в засидку смотрит на привязанного к дереву старого барана. Но у барана и при таком раскладе есть шанс помереть от своей овечьей старости в родной овчарне.

У ценного польского шпиона тоже был шанс сыграть в ящик на опережение, но никто не встречал ураганный цирроз у предателей.

— Зачем Вы так, Андрей Георгиевич? Недоразумения мы выяснили, руководство Вам доверяет. Сделаете дело — и свободны. Хотите — в Россию, хотите — куда хотите…

Давайте лучше по плану пройдем.

— Да помню я! Выхожу из посольства. Надеваю шапку. Пешком иду до подземки. Спускаюсь, переходом выхожу на другую сторону и сажусь в машину Збышека. Все просто и без всяких этих штучек.

— Дай Бог, дай Бог… Что потом?

— Потом еще проще. Сажусь, говорю Збышеку, что узнал код замка, где хранятся разные бумаги. Меня туда пускают для ремонта — недавно был переезд. Могу эти бумаги вынести. Но не сразу. Но лучше сфотографировать — пусть дает аппарат. Все это можно провернуть, но за деньги. Да, рядом со входом стоит бумагорезка.

— А где фотографировать?

— Переезд, бардак. Техника разная стоит. Пока все просто. Потом говорю, что пошел слух, что чекисты взяли кого–то. Отправлять будут завтра. Ждали конвой. А Вы действительно взяли?

— Андрей Георгиевич, как не стыдно! А то Вы не знаете! И время. Берегите себя.

Шифртелеграмма

От 24.11.2005 г. 19:56 вмск. Совершенно секретно

Исх. N3578 Личным шифром

Клей.

Котову.

Анализ образцов, полученных от Вашей точки, в ходе изучения настораживающих моментов, предполагающих передачу в углубленную разработку, не вызвал.

В соответствии с техническим заданием особое внимание уделено образцу N19. Проверкой установлено: в записанных переговорах отсутствуют компрометирующие моменты. Отсутствуют неизвестные либо не установленные абоненты и фразы, использование которых может трактоваться как кодовое или сигнальное. Психологический и интонационный анализ речи и текстов также категорически не допускает возможность применения договорных и сигнальных фраз, словосочетаний и т. д.

Углубленное изучение образца N19 не дает повода вносить изменения в заключение. В соответствии с техзаданием полагаю необходимым отметить образцовое соблюдение правил СУВ владельцем образца N19.

Вместе с тем отмечаю продолжающиеся нарушения указанных правил, выявленные в подавляющем большинстве образцов.

Стрелец считает необходимым строго указать на продолжающиеся нарушения.

Материалы направлены в Ваш адрес диппочтой.

Кузнецов.

Образец N19 — чехол мобильного телефона полковника Деменчука.

23.11.2005 г. 19:00 (время местное). Берлин. Северо–восток.

— Здравствуй, Анджей!

— Привет. Поехали. Скорее, пожалуйста.

— Что–то случилось?

— А то. Давай куда–нибудь — посидим. Там и поговорим.

Ехали минут сорок, петляли: подворотни, сдавали задом. Приехали. Шалман на окраине.

— Збышек! Закажи выпить. Разговор будет серьезный… Ну давай! Дай Бог, чтоб не последняя…

Значит так, Збышек! На старых условиях это последняя встреча. За гроши я больше батрачить на вас не буду. Риск большой, и я не такой дурак, как вы себе думаете. Я буду разговаривать только с американцами.