Федор Ерист - Непроходные пешки

Так что же мне докладывать президенту?

В общем по схеме получается так: документ должен кто — то, кому поверят найти там, где он только и может лежать! Так!

Так!

А где он может лежать? У президента или у премьера. И только у него или у них. Остальное все можно пустить паровозом, не больше.

И что теперь? Вербовать Блэра? Или Ширака? И на чем брать? Блэр трахнул той — терьера королевы? А Ширак пьет русскую водку?

Колитесь господа! У кого есть подходы?

Тонный Лавров решил внести свою лепту: господа генералы! Все это напоминает сходку домушников. Как лезть, где лежат брильянты? Я вам очень благодарен за доверие и хочу поделиться соображениями криминального характера: в правящей элите запада отношения вполне, как у нас. Остроты добавляет борьба рвущихся к власти и уже поднявшиеся к вершинам. Я это к чему!? Подвоха и подляны можно ждать от кого угодно. Самый преданный секретарь может сдать за деньги, за место «главного секретаря» т. п. Конкуренция жесточайшая, жестче чем у нас и гораздо более беспринципная. Методы уничтожения конкурентов соответствуют задаче. Если такая бумага есть, вполне допустимо — храниться она не в служебных бумагах лидера.

А где?

А не знаю! Я здесь чтобы помочь вам определиться с фигурами и дать психологические портреты руководителей Антанты, проконсультировать по их сильным и слабым чертам и качествам. На уровне — может не может. И я буду очень стараться!

Можно попробовать сыграть на противоречиях: в 97 году консерваторов сменили лейболисты. Мог Мэйджор, зажать такой важности бумагу? Мог! Вот почему: это убойный компромат на него и на всю партию. Это война! Вот здесь надо искать! Эта бумага решит исход выборов. Пусть Блэр озаботиться. Любые его действия дадут круги на воде, неминуема утечка, на этом и нужно играть. Если президент даст добро, я намекну премьеру, что про эту негласную договоренность мы знаем. Тони вынужден обратится к Мэйджору и Рой ему эту бумагу или отдаст или пошлет. Тогда ему только к Шираку, с глупыми вопросами. Но возможно, что договор давно у него в стенке дачного туалета. Я готов всячески содействовать вам, но на дачу к премьеру ночью не полезу, если надо могу напроситься днем в гости. Это реально. И где — ни будь, что ни будь оставить. Пожалуйста не просите за тонну динамита. Я как ни как дипломат.

Так что докладывать президенту!? Патрушев хлопнул ладонями по столешнице. Что мы стараемся, а сделать ничего не можем?

Так и доложи! Он же офицер разведки и должен понимать — подал голос Лебедев.

Ну да, конечно! В ответ он мне опять выдаст: Николай Пантелеймонович! Ваш профильный предмет — «контрразведывательное искусство» и Вы его проспали! Вы двоечник!

А я его действительно проспал, все это, прости Господи, искусство сведено к редчайшей блестящей идеи, которая рождается раз в четвертак и эксплуатируется столетиями. Вот как вербовка под «чужим флагом».

Все сводиться повезло — не повезло…

Вот в середине восьмидесятых. Вышли мы на агента. Парня прихватили в турпоездке. Толи он порнуху решил посмотреть или минет ему какая комсомолка делала, ну короче взяли его. Тыр — пыр, а вербовочное обязательство подписал. Вышли мы на него через связь с консульским мужиком, установленным разведчиком. И так и по другому, а базы нет: не доказываем ничего даже для гуманного советского правосудия. Решили негласный обыск. Все обставили, как положено билеты в театр, девочка — красотка, обставили наружкой…

Полезли… Второй этаж, чешский проект в Чертаново.

Наш опер только сунул башку в форточку и получает в дыню и очень качественно. Валиться нам на руки, а за ним задницей вперед настоящий домушник с сумочкой дорогих нашему шпиону вещичек: рублей до хренища и цацки какие — то. Малый узелок тысяч на сто!!!

Ну мы бандюгу вяжем, нашего опера откачиваем и решаем войти в адрес и ждать шпиена. Притащили участкового и решили так: ограбление, бдительная милиция, а давайте посмотрим, все ли вернули может что уже вынесли? Вот тут под периной и тут под половицей…

Сидим ждем.

Заходит шпиен в хату, только нас разглядел, я успел только: уважаемый….! В Вашу квартиру…, но органы защиты правопоряда…

Шпиен — то хлоп и в обморок!

А как водичкой побрызгали, так сразу: гражданин следователь, прошу принять чистосердечное и пр.

Вот и все искусство — чистая удача. Не факт, что мы нашли бы эти цацки.

Верю я в Бога, ребята! Своим не говорю. А сам верю…

Так что делать будем? У меня в ГенШтабе дел невпроворот? Спросил скучавший Балуевский.

И решили: все службы ищут, качественно и целеустремленно. Считая — получение документального подтверждения — главной задачей. Это первое. На чем решено остановиться, ну нет решения! Нет и все!

Решили выпить чаю и по домам.

Балуевский промокнул выступившую испарину и изрек: господа! Я по долгу службы обязан знать военную историю. Очень поучительная вещ! Сравнима с контрразведывательным искусством! Так вот. В июне 41 Адольф Алоизович написал другу Иосифу Виссарионовичу письмо! В тексте есть замечательная фраза: «…честью главы государства клянусь…«Не дословно, но суть я передаю верно: за немцев фюрер заложился честью…

А потом случилось 22 июня, правда в конце апреля 45 Алоизович еще раз поклялся, но это к нашему совещанию уже отношения не имеет. Так я о чем: в немецком народе продолжает присутствовать симпатия к Шикльгруберу. А почему?

Видимо его, этот народ мало интересует, чем, как и зачем клянется лидер государства. Какое ему, народу дело, до проблем президента?! Сам избирался, никто не насиловал? Вот и пусть обеспечивает. Все что вы называете политикой — чистой воды враки, собственно за что, мы военные политиков и недолюбливаем. У нас проще: вот враг и при каком раскладе ты его поставишь в колено — локтевую позу, твоих солдат волнует мало! Солдата волнует больше сохранность кожных покровов, семья и здоровье родителей. Вот если надо за семью и родню, солдат страдает, недоедает, недосыпает и погибает. Потому что понимает, если он страдать и погибать не будет: не будет ни семьи, ни родителей, а дочь будет повышать квалификацию в солдатском борделе, у тех же французов. А сынок, родная кровь и наследник, будет рубать уголь для отопления домов в Манчестере…

Ему, народу, важно другое: дом, семья, урожай и т. п. Гитлер — то перед немцами чист и этим письмом в особенности. Что скажете, коллеги по домушнему промыслу и преступным замыслам?

Лавров недоуменно: это как Вас понимать Юрий Николаевич?!

Старый генерал отмахнулся: бросьте, не дети! Все Вы поняли и правильно понимаете…

Это война! Понимаете Вы или нет: ВОЙНА!!! И нет места ни сантиментам, ни проверки на чистоту рук: все средства хороши. Провеять будут огнем и потерями. Кровью будут проверять все, что мы тут фантазируем. Кровью!!! Что же Вам не понятно? Пионерлагерь какой — то… Чистые руки или не очень…