Дэн Абнетт - Инквизиция: Омнибус

Слиши умерла первой, издавая бредовые трели.

Запутавшись, Тестуд полоснул мечом Каммарбраха — рачья клешня повисла, судорожно дёрнувшись.

Через пару мгновений Тестуд остался без оружия. Ме’Линди ударила сквозь разлом в панцире, разорвав внутренние органы. Человек-черепаха свалился. Каммарбрах побежал, но дальше границы круга ему уйти не удалось. Вереща, он-она колотил по невидимой преграде, пока Ме’Линди не достала гермафродита, сломав ему шею.

— Ха! — крикнул Гримм.

— Значит, мы принимаем вас! — взревел человек-бык. Он указал на кусок гидры: — Ваш этот студень — могучий талисман!

— То есть, ты не знаешь, что такое гидра? — обличил его Жак. — И кто такие верховные магистры?

— Может, и знаю, дружище отступник. Истина в Глазе Ужаса изменчива. Всё изменчиво. Ты тоже скоро станешь изменчивым — если добьёшься благоволения.

— Убери силовое поле!

— Заколдованный круг?

— Психический барьер! Что бы это ни было. Опусти его.

— Ты уничтожил нашу похотливую и смертельную сердцеедку. Взамен ты должен отдать к нам в группу своего чемпиона.

— Босс! — Гримм дёрнул Жака где-то в районе живота.

С востока, перебегая от одного каменного столба к другому, появились отродья Хаоса: десятки паучин — жутких волосатых нелюдей с восемью паучьими ногами.

— Ублюдок дурил нас, затягивая время, босс.

— К сожалению, это так.

— Что эти твари сделают, как думаете?

— Опутают нас паутиной? Зажалят? — Жак поднял психосиловой жезл и разрядил его в круг, нарисованный на каменистом песке. Ме’Линди вырвалась наружу и скакнула в сторону, уходя с линии огня, когда Жак завопил:

— Уничтожай осквернённых!

Больше изображать отступников было невозможно. Жак, Гримм и Гугол одновременно открыли огонь по приверженцам Слаанеша.

Лазпистолет Жака прошивал серебряными нитями воздух, броню и открытые участки уродливых тел. Болтган Гримма брыкался и гавкал: небольшие заряды его зубодробительно лопались при контакте или безвредно летели мимо, чтобы упасть где-то далеко, пока, к досаде сквата, оружие не заело. Он тоже выхватил лазпистолет — и сцену начали шить крест-накрест два луча. Гугол вскинул сюрикенную катапульту, напоминающую некую разновидность миниатюрного звездолёта, с её круглым магазином, походившим на вынесенную рубку управления, и парными стабилизаторами с капсулами на концах поперёк ствола, напоминающими маневровые двигатели. Их магнитные завихрения швыряли шелестящий град дисков-звёзд с мономолекулярной кромкой.

Большая часть целей пала быстро. Однако здоровенный десантник Хаоса бросился вперёд, паля из болтгана. Взрывом болта на броне Гримма опрокинуло на землю, словно кеглю. Такой же удар выбил из Жака дух, в глазах у него потемнело. Моргая, он захлопнул забрало и выпустил струю раскалённых химикатов в человека-быка, который с топотом тоже бросился в атаку. Всё это произошло в считанные секунды. Бык проскочил мимо, восторженно вопя в ореоле липучего пламени и оставляя за собой шлейф аромата мясной подливки.

Десантник-предатель нацелился на Гугола. Его непокрытая голова статуи казалась недосягаемой для оружия, защищённая какими-то великими чарами. Диски-звёзды Гугола сносило влево и вправо, словно их отражало мощное магнитное или антигравитационное поле. Сюрикены, которые резали кость словно масло, броню предателя лишь царапали. Болтган у фальшивого десантника тоже заклинило, поэтому он потянул из ножен силовой меч. Воин почти добрался до Гугола, когда навигатор отбросил катапульту и сунул руку в раскрытый шлем. Сорвав повязку со лба, навигатор вперился в противника смертью из варп-глаза.

Наконец это могучее поношение образа космодесантника обмякло, пустило слюну и рухнуло, едва не раздавив навигатора.

Жак сорвал с креплений рифлёно-ребристую, украшенную экзорцизмами псипушку и осыпал очередью наступающих паучин. Этих созданий вызвало к жизни колдовство. В нормальной вселенной за пределами Глаза колдовские твари были нестабильны и уязвимы для лучей псипушки. Но здесь, внутри Глаза?

Прокатилась цепочка разрывов.

Гугол извиваясь выбрался на свободу и предупредил: «Не смотрите мне в глаз!» Первым делом, отыскав свою повязку, он замотал лоб под шлемом. К тому времени Гримм уже был на ногах, поливая лазером паучин, отсекая ноги, хотя их было слишком много, чтобы пытаться срезать все. Когда атака докатилась до отряда, Ме’Линди подскочила вверх и обрушилась на отродье Хаоса своими генокрадьими ногами. Она рубила падающие тела когтями. Паучины голосили. Их прядильные органы плевались белёсыми липкими прядями, но она успевала увернуться. Жак переключился обратно на лазер. К ним присоединился Гугол.

Скоро, рассеянные и лишённые руководства, уцелевшие паучины бросились бежать, взбираясь по шпилям.

— Мы победили! — объявил Гугол.

— Мы проиграли, — поправил Жак. — Мы не узнали ничего.

Они двигались дальше по пустыне каменных шпилей, зорко глядя по сторонам, а Ме’Линди рыскала впереди, неся дозор.

Светящееся варево ночного неба истекало блестящими завесами. Здания города впереди торчали отвратительными идолами извращённых наслаждений.

Часть строений была возведена по образу распутных божеств: многогрудых, многочленных аватаров извращённой похоти. В бредовом свете облачного покрова горбатые тени тёмных богов, казалось, нависали повсюду. Вздымались столбы горящего газа, добавляя судорожности освещению.

Другие огромные строения были гигантскими мутировавшими гениталиями. Рогатые фаллические башни вздымались, морщинистые, в складках, блестя окнами-водырями. Раковые груди-купола набухали под лаской чешуйчатых пальцев-контрфорсов. Языки-мосты соединяли строения, то высовываясь, то прячась обратно. Раскачивались мошонки-гондолы. Входы-диафрагмы пульсировали, открываясь и закрываясь, блестя смазкой. Некоторые здания соединялись друг с другом: безголовые, безрукие торсы, лежа бок о бок в омерзительном совокуплении.

Жак в магнископ разглядел соски — обтекатели сверхмощных лазеров и стволы лингамов — пусковые установки.

Обитатели казались просто муравьями по сравнению с этой зодческой оргией. Усердными и торопливыми муравьями. Наушник Жака доносил визгливую музыку, ударные ритмы, вопли, пение и стук машин. Город упруго пульсировал и трепетал. Пласталь и имматериум были здесь каким-то образом сплавлены воедино. И потому строения двигались, толкали друг друга, проникали одно в другое, наползали друг на друга. Башни вяли и напрягались. А похожие на муравьёв обитатели кишели внутри, и вокруг, и поверх, иногда их давило, иногда засасывало в вентиляцию или выплёвывало обратно.