Дэн Абнетт - Инквизиция: Омнибус

— Могу я войти? — спросил он.

Грогэн посторонился, Ансельм вошел и сел за стол, заваленный документами и расшифровками. Грогэн смахнул их в кучку и сел напротив него:

— Ну, что ты нашел?

— Всё еще хуже, чем мы подозревали, — начал инквизитор.

Лицо Грогэна дернулось, и Ансельм мог бы поклясться, что видел, как промелькнуло подобие улыбки по его старым твердым чертам. Ничто не доставляло больше удовольствия Грогэну, как помнил он, чем приобрести врага, предпочтительней еретика, которого он смог бы загнать в угол, используя всю свою пламенную, разрушительную, праведную энергию.

— Я осмотрел все тела. Исключая Крэйнса, они все, похоже, погибли в результате нападения чего-то дикого и бешенного. Они буквально вывернуты. То, что их убило, было невероятно сильным, быстрым как тиранид, но размером с человека, двуногое, с двумя руками и ногами для передвижения, а не нападения. Это была атака кого-то бешенного, как я уже сказал, но исходя из вида ран, я бы сказал, что тело перетащил кто-то другой. Иными словами, здесь поработал не зверь, не сумасшедший, а хитрый безумец с холодным расчетом.

— Что-то я не прослеживаю мысль. Как убийца может быть безумным и не безумным одновременно? Ты в своем уме?

— Есть кое-что странное в телах. У каждого отсутствует та или иная часть. Это было упущено при предыдущих осмотрах, но я нашел связь после обследования Крэйнса. Даже в случае отсутствия у трупа руки, хотя факт её отсутствия очевиден, она, по меньшей мере, оказывалась удалена хирургическим путем, довольно тщательно, уже после смерти. Ампутирована, а не оторвана.

Пока Ансельм это говорил, челюсти Грогэна чуть дрогнули.

— У нас отсутствуют сердце, мозг, глаза, несколько костей и много килограмм мышц с различных частей тела. У одного тела сорвано лицо, но так, что оно осталось невредимым. И меня мучает вопрос — зачем?

— И что же ты надумал?

— Я не мог ответить на этот вопрос, пока не сделал последнее открытие, которое означает, что ответ на этот вопрос поможет пролить свет на то, что на самом деле произошло на Бездне. Это метка была выжжена на задней поверхности глазницы техножреца Крэйнса.

Ансельм наклонился вперед и подтолкнул тонкий инфопланшет к Грогэну. Старший инквизитор взял его и нажал кнопочку активации. Инфопланшет вспыхнул бледным светом и осветил снизу лицо Грогэна. Ансельм смотрел, как изображение, видимое ему вверх тормашками, начало проявляться на экране планшета. Это был символ, четкий и темный, но все же трудно различимый, поскольку был виден человеческому глазу лишь в ультрафиолете. Он знал, что не сможет описать его, если его попросят об этом. Казалось, что символ извивается и крутиться словно корчащееся существо, но Ансельм знал, что логически это не возможно; это был снимок, запечатленный в инфопланшете, и всё же он был полон и смысла и силы. Ансельм понял, что дрожит.

— Итак, — заявил Грогэн, слова, медленные и тяжелые, словно повисли в воздухе. — Хаос пришел на Бездну.

В дверь постучали. Грогэн щелчком очистил экран планшета, спрятал устройство в широкий рукав одежды и громко сказал:

— Войдите.

Дверь со скрипом открылась, и показалось взволнованное лицо Эрмета:

— Ваше преосвященство. Я думаю, вам лучше пойти со мной.

— Еще одна смерть? — спросил, поднимаясь, Грогэн.

— Нет, но мы кое-что нашли. Пожалуйста, пойдемте со мной.

— Куда мы направимся? — спросил Грогэн.

Краем глаза Ансельм заметил, как правая рука его собеседника тянется к кобуре на бедре, в которую затолкнут хеллган.

— Та дверь, кто обнаружил инквизитор Ансельм — мы открыли её, как вы приказали, — землекоп выглядел возбужденным, словно от него ускользало целое исследование, начало которому было только положено. Ансельм сочувствовал ему. У этого человека была опасная работа, но опасности он встречал повседневно — здесь он был один на один с двумя лучшими инквизиторами Императора, один из которых явно становился всё более воинственным.

Эрмет быстро повел их по туннелям и проходам к месту, где они нашли тело несчастного техножреца.

На этот раз Ансельм не ощущал на себе чьих-то взглядов и был этому рад. Он чувствовал поднимающееся волнение: у них уже появились определенные успехи. Он преуспел, собрав воедино подсказки с тел убитых. Было довольно трудно сделать это, но оно того стоило. Если всё решиться на Бездне, то его уже ничто не остановит. Бездна будет только началом. Он поднимется выше своих братьев. Те, кто встанет у него на пути, будут уничтожены…

Он тряхнул головой, силой заставляя себя вернуться в реальность. Он устал. Он не спал с тех пор, как покинул Атриум два дня назад. После того, как Эрмет покажет им то, к чему ведет их, ему хотелось бы поспать пару часов. Или, по крайней мере, воспользоваться стимуляторами, рискуя получить головную боль.

Комната, где они ранее нашли тело, ничем не изменилась с тех пор, как они забрали труп. Ансельм все также видел разбрызганную кровь и темное пятно там, где в луже собственной крови лежал техножрец. Однако теперь единственная светосфера была заменена на множество дуговых ламп, прекрасно освещающих обстановку. Слева от него был дверной проем, как раз в том месте, где его пальцы нащупали линии в грязном кирпиче. За ним была комната, наполненная ярким светом, который, казалось, одновременно создавал и разгонял тени по стенам. Эрмет встал сбоку от проема и сделал жест рукой, предлагая им войти.

Ансельм неосознанно глубоко вздохнул, и шагнул через порог, Грогэн последовал за ним.

Первым, что он заметил, был Кантор, начитывающий что-то в устройство записи сервитора, который был напичкан аудио-видео аппаратурой, спектрометрами и устройствами для определения влажности и плотности воздуха. Увидев, что пришли инквизиторы, Кантор отослал сервитора прочь. Тот коротко поклонился и вернулся к своей работе. Лицо Кантора светилось, когда он увидел старого друга.

— Если бы ты был членом моей команды, то мне пришлось бы поздравить тебя, — сказал он. — Я бы сказал, ты наткнулся на некое подобие сердца всех наших исследований, разве нет? — и показал широким жестом.

Ансельм в удивлении огляделся. Комната оказалась огромным, большим колонным залом, стволы колонн выглядели, словно гигантские деревья в лесу. Потолок был высоко и светился гневным красным светом, словно был неким пылающим океаном. Потолок освещал зал, и волны света омывали его, создавая игру света и тени, которую, входя, заметил Ансельм. Внезапно до него дошло, что это было — лава, расплавленный камень, бурлящая над ними, проведенная сюда теми, кто создал всё это. Они стояли под озером огня, кипящим над головами.

Перед ними высились двойные двери почти двадцатиметровой высоты, каждая створка была почти шесть метров шириной. По виду сделаны они были из кованной меди или, возможно, бронзы — в них смутно отражалось зарево потолка. Вокруг дверей были вырезаны огромные иероглифы на незнакомом им языке. Глифы были по большей части изображениями, с линиями и кругами, накладывающимися друг на друга. Невзирая на то, что он не мог их прочесть, они не выглядели чуждыми, и он расслабился.