Эрик Амблер - Гнев

Я обнаружил море заурядной, удручающей безнравственности, но, к несчастью, там нашлось и нечто необычное.

Это было заведение, где выступали трансвеститы. Шоу смотрелось бы довольно банально, если бы не потрясающий солист.

Обычно мужчины, переодетые в женское платье, выглядят чудовищно: фальшивые груди сидят слишком высоко, икры выпирают не там, где надо, а сквозь густой слой грима просвечивает щетина. Но тот мужчина выглядел настоящей женщиной: очень привлекательной, артистичной и талантливой. Изрядно набравшийся и явно гетеросексуальный морской офицер, забредший сюда по ошибке, крайне возбудился и, когда официант, исчерпав все средства, честно объявил ему, что примадонна — мужчина, заорал в ответ:

— Да мне плевать, какого оно пола! Я хочу с ним переспать!

Я сделал глупость, рассказав в редакции, что парень мне понравился. Я думал, коллеги в офисе повеселятся, а они, в свою очередь, не стали вырезать этот эпизод, а отправили статью в таком виде в Нью-Йорк. Там ее случайно увидел мистер Каст, но у него она не вызвала особого веселья.

Он решил навести обо мне справки.

Вероятно, он ожидал, что я окажусь гомосексуалистом. Он их ненавидит. А вместо этого выяснилось, что я был главным редактором и совладельцем «Этоса» — экспериментального журнала, публикующего обзор международных новостей. И что после банкротства провел несколько месяцев в парижской клинике для душевнобольных, так как пытался покончить с собой. Детективам из парижского частного агентства даже удалось вытянуть из клиники сведения о том, что меня лечили электрошоком.

Оказалось, что банкротство и психические заболевания бесят мистера Каста ничуть не меньше, чем гомосексуализм. Со мной было покончено. Если бы Хэнк Уэстон не уволился, с ним бы, наверное, тоже было покончено, поскольку он взял на работу человека с такой биографией.

Слухи быстро дошли до нашего бюро, и я сказал Саю, что хочу уволиться. Однако в «Уорлд репортер» дела так просто не делаются. Мистер Каст — ревнивый бог, и на тот момент до истечения моего контракта оставалось еще пять месяцев. В нашей организации, если у тебя есть действующий контракт, тебе не дадут уволиться ни при каких обстоятельствах. Если ты хочешь уйти, тебя уволят не по собственному желанию, а только в связи с некомпетентностью, пусть даже некомпетентность придется сфабриковать.

Сай знал это не хуже меня.

— А что будет, если я откажусь? — спросил я.

— Контракт заморозят и тебя лишат зарплаты. Но ты все равно не сможешь работать на другое издание, пока не истечет срок контракта. Конечно, если ты хочешь взять неоплачиваемый отпуск на пять месяцев, то на здоровье.

Без зарплаты я не мог прожить и пяти недель, не говоря уже о пяти месяцах. И это Сай тоже знал.

— Извини, Пит, — снова сказал он. — Разумеется, ты можешь рассчитывать на мою помощь.

Ну разумеется. Мой провал в какой-то степени дискредитирует все бюро. А ему приказано проследить, чтобы я раздобыл этот материал. Ему, я думаю, тоже достанется, поскольку он не предупредил Нью-Йорк обо мне раньше. Нет, его, конечно, из-за меня не уволят, но против его фамилии поставят черную метку.

Я сказал:

— Думаю, эта конфиденциальная информация совершенно бесполезна?

— Не обязательно.

— Но скорее всего.

Он вздохнул:

— Старик еще не совсем выжил из ума.

— Сильно сомневаюсь.

— Я понимаю. Кроме того, ты преувеличиваешь собственную значимость, Пит. Всем известно, что старик тебя недолюбливает и что он злопамятен, как черт, но он все-таки профессионал. До него доходит множество слухов от высокопоставленных людей, которые считают нужным время от времени подбрасывать ему сладкие куски. Если он говорит, что знает, где девушка, значит, ему что-то известно. Возможно, этого недостаточно, и все-таки у него есть зацепки. Ему нравится поступать по наитию. Кроме того, он может рискнуть, поставить на темную лошадку, ты же понимаешь.

— Понимаю. Но своих денег ты бы на нее не поставил, разве что рваную десятифунтовую бумажку, от которой давно хотел избавиться.

Сай пожал плечами:

— Чего ты от меня хочешь? Ты ведь все слышал: что я ему сказал и что он мне ответил.

Он быстро продолжил, не дав мне вставить хоть слово; видать, за эту ночь я ему порядком надоел:

— Слушай, у нас есть весь архив по этой истории с вырезками, фотографиями и сообщениями «Рейтер». Можешь забрать его домой. Поспи чуток, а потом посмотри бумаги. Встретимся в половину первого. К тому времени уже придет почта из Нью-Йорка и мы будем знать весь расклад. Тогда и решим, что делать дальше. Идет?

Я вернулся в свою квартиру на улице Мальзерб и принял две таблетки снотворного. Не помогло.

Через час я встал и на всякий случай спустил остальные таблетки в унитаз. Я никогда не покупаю больше двадцати штук сразу, хотя мне приходится добывать их на черном рынке. В баночке оставалось еще где-то около дюжины — этого явно недостаточно. Чтобы наверняка, нужно не меньше тридцати, в противном случае от них избавятся с помощью желудочного зонда. А потом будет долгое, мучительное пробуждение и палата психиатрической клиники. У меня не было никакого желания снова через все это проходить, и поэтому лучше подстраховаться: в сером рассвете печального утра можно легко повторить ту же ошибку.

Я сварил себе кофе и заглянул в папку, которую дал Сай.

Первые упоминания о деле Арбиля появились в швейцарских газетах, и в досье они присутствовали, но оказались обрывочными и противоречивыми. Наиболее полный отчет давал французский иллюстрированный еженедельник «Парту».

Заметка называлась «Загадочное убийство в Цюрихе», причем буквы заголовка были составлены из револьверных пуль. И ниже, на фоне акварельного рисунка, изображающего автомобиль с голой девицей за рулем, несущийся вниз по горной дороге, — подзаголовок: «Вся Европа ищет красивую молодую француженку в бикини, скрывшуюся вместе с ключом к разгадке».

«Парту» любит драматизировать, и журналисты, которые там работают, предпочитают эмоциональный, захватывающий стиль. Материал обычно готовят командой. Хотя в начале было указано только одно имя, над статьей поработали по меньшей мере три человека. Вступление сочинил некто с левыми взглядами и дурацкой манерой писать все в настоящем времени.

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: Цюрих, Швейцария

ДАТА: 10 января

ВРЕМЯ: 22.00

Этой холодной ночью за пультом в центральной диспетчерской электросети дежурит старший инженер Мартин Брюнер (54 года). Он прихлебывает из чашки горячий шоколад, но его глаза неотрывно следят за стрелками и индикаторами на контрольной панели.

Сегодня днем была оттепель, за которой последовало резкое похолодание. Мартин знает: нужно быть готовым к любым неожиданностям.