Джон Гарднер - Операция «Ледокол»

К концу поездки объяснения Полы его фактически убедили. Как он сам признался: ему так и не удалось близко подобраться к жестокому тирану фон Глёде. И теперь, когда все было уже позади, он наконец-то понял это странное противостояние двух волевых личностей — фон Глёды и Коли.

— К тебе поедем или ко мне? — спросил Бонд, как только они добрались до окраин Хельсинки. Да, он был почти удовлетворен ответами Полы, и все же его терзало одно маленькое сомнение — ведь в операции «Ледокол» ничто не казалось тем, чем было на самом деле. Теперь подошло время выложить свой главный козырь.

— Ко мне не получится. — Пола тихонько кашлянула. — Там ужасный бардак и все разворошено. Мою квартиру обокрали, Джеймс. Нет, правда! Мне даже было некогда сообщить в полицию.

Бонд притормозил у обочины.

— Я знаю. — Он дотянулся до бардачка, достал оттуда награды фон Глёды — Рыцарский крест и Боевой щит — и бросил их на колени Полы. — Я нашел это на твоем ночном столике. Перед тем как поехать в Заполярье, на встречу со своими «друзьями», я заскочил к тебе и обнаружил, что твоя квартира взломана.

Полу на миг охватила ярость.

— Тогда чего же ты не воспользовался ими? Ты же мог показать их Анни.

Бонд похлопал ее по руке.

— Я так и сделал. Она их узнала. Отчего я насторожился и стал подозревать. Подозревать тебя. Откуда ты их взяла?

— У фон Глёды, конечно. Он хотел, чтобы я их начистила. Тудеер был одержимо горд ими, так же как и идеей о своей судьбе. — Она с отвращением издала низкий гортанный звук. — Черт, я могла бы догадаться, что эта сучка воспользуется ими против меня.

Бонд взял медали и кинул их обратно в бардачок.

— Ладно, — сказал он, успокоившись. — Ты прошла проверку. А теперь забудем о работе. Я предлагаю снять в «Интер-Континентале» номер для новобрачных. Что ты на это скажешь?

— Что я на это скажу? — Она сжала кисть его руки, пробежав пальчиком по ладони.

Они без проблем сняли номер, а двадцати четырех часовое обслуживание «Интер-Континенталя» с минимальной задержкой доставило им еду и питье. Дорога, объяснения и их долгие взаимоотношения, казалось, разрушили все барьеры.

— Я приму душ, — сказала Пола. — И мы наконец-то вдоволь насладимся друг другом. Не знаю как ты, а я думаю, что ни моей, ни твоей службе не обязательно знать о том, что мы уже в Хельсинки. По крайней мере, в течение следующих двадцати четырех часов.

— А не думаешь ли ты, что нам все-таки стоит отзвониться? Скажем, что все еще в пути, — предложил Бонд.

Пола подумала.

— Может быть, попозже я и спрошу сообщение на автоответчик. Когда у моего шефа что-нибудь важное, он оставляет мне телефонный номер. Ну а ты?

— Иди, принимай душ, а потом я. Честно говоря, я не думаю, что в столь поздний час М обрадуется моему звонку.

Она одарила его ослепительной улыбкой и направилась в ванную, захватив свою дорожную сумку.

Джеймсу Бонду снился сон. Сон, который он видел часто. Ему грезились неповторимые солнце и пляж побережья Рояль-лез-О и пятимильная прогулочная аллея — такой, какой она была когда-то давным-давно, а не той разукрашенной приманкой для туристов, в которую ее превратили. Для Бонда во сне жизнь и время остановились, и то, что он видел, было воспоминанием из его детства и юности.

Играл оркестр. Всюду пестрили трехцветные ковры из шалфея, бурачка и лобелии (Синий, белый и красный — национальные цвета Франции). И было тепло, и он был счастлив.

Когда он был счастлив, этот сон ему снился часто, а этот вечер выдался по-настоящему счастливым. Бонд и Пола ускользнули из лап Коли Мосолова, добрались до Хельсинки, ну а там — ну а там все случилось даже лучше, чем они сами от себя ожидали.

Когда Пола вернулась из душа, она выглядела на несколько миллионов долларов: на ней было только полупрозрачное ночное платье, ее тело буквально светилось, а ее аромат был соблазнительным как никогда.

Перед тем как принять душ, Бонд набрал лондонский номер, по которому лично для него М оставлял записанные сообщения. Если в ответ на его шифровку, посланную им из «Сааба» в Салле, для него было что-то новое, то он услышит это сейчас. Да, точно, в трубке был голос М: короткое сообщение зашифрованном текстом, в котором он даже чуть было не поздравил Бонда с успешным завершением операции, а также подтвердил тот факт, что Пола действительно работает на СУПО. «Ну уж теперь-то, — подумал Бонд, — никаких неприятных сюрпризов быть не должно».

Пола захватила инициативу, и, позабыв об ужине, они стали заниматься любовью. После маленького перерыва, во время которого Пола все болтала и смеялась по поводу неприятностей, выпавших на их головы, инициативу перехватил Бонд.

Сейчас он растворился в безмятежности, безопасности и тепле. Да, было тепло. Вот только шее, в районе уха, становилось все холодней и холодней. В полудреме Бонд отмахнулся. Его рука уткнулась во что-то твердое и не очень приятное. Он резко открыл глаза и почувствовал, что к его шее прижат холодный предмет. Рояль-лез-О улетучился, и на его смену пришла суровая реальность.

— А теперь тихо приподнимись, Бонд.

Бонд повернул голову и увидел Колю Мосолова, отшагнувшего от него. Тяжелый пистолет «Стечкин», казавшийся еще более громоздким из-за глушителя на стволе, был издалека нацелен на его глотку.

— Как…? — начал Бонд, но, вспомнив о Поле, обернулся: та безмятежно спала рядом.

Мосолов засмеялся, скорее захихикал, что было не в его характере, хотя, с другой стороны, ведь Коля — человек с таким количеством масок!

— Не волнуйся за Полу, — сказал Мосолов тихо и уверенно. — Наверное, вы оба очень устали. Пока вы спали, я успел отпереть замок, сделать укольчик и осмотреть номер.

Бонд мысленно выругался. Как это на него не похоже! Потерять бдительность и полностью отдаться власти сна! А ведь все остальное он сделал! Даже не забыл сразу же по приезду прочесать комнату на наличие электроники!

— Какой укольчик? — Бонд постарался, чтобы вопрос прозвучал с безразличным тоном.

— Она спокойно проспит еще шесть или семь часов. Нам этого вполне хватит.

— Нам?

Мосолов слегка махнул пистолетом.

— Одевайся. Надо закончить одну работенку. После чего мы отправимся в маленькое путешествие. У меня даже есть для тебя новенький паспорт. Так, для надежности. Мы уезжаем из Хельсинки на машине, а затем летим на вертолете туда, где нас ждет реактивный самолет. Ну а к тому времени, когда Пола сможет поднять тревогу, мы уже будем очень далеко.

Бонд пожал плечами. Здесь он был бессилен, и тем не менее его рука ненавязчиво двигалась к подушке, под которой он перед самым сном спрятал свой пистолет. Коля Мосолов отодвинул полу расстегнутой куртки, показав Бонду «Хеклер», заткнутый у него за поясом, и добавил: